Золотая Орхидея (СИ)

— Надо же, как быстро разлетаются вести, — сказал купец, забирая у Руми трубу. — Похвально, что царь соблюдает церемониал, хотя это вряд ли поможет.
— А мы что будем делать? Пойдем навстречу или затаимся? — спросил Игнэ.
— Я бы не хотел идти, но, похоже, решать не нам, — таинственно ответил Ханум.
Руми вернула себе трубу и внимательно наблюдала за тем, что происходит. Со слонов спустились два феникса и двинулись в сторону пестрой компании, видимо зная, кого ищут. Остальные делегаты направились к императорскому шатру. Впереди шел юноша в развевающихся легких одеждах. Распущенные каштановые волосы спадали ниже плеч. Лицо не получилось разглядеть, но неожиданно Руми посетила мысль, что оно так же прекрасно, как лицо князя Дер-Су. Феникс и император поприветствовали друг друга, и первый поклонился императрице. Из шатров выглянули служанки, подтянулись и раненые. Вокруг началась суета, а Руми перестала смотреть за лагерем: двое делегатов дошли до места привала компании.
Вечно молодые и полные жизни фениксы поклонились Руми, Хануму и тиграм. В длинных волосах зазвенели крохотные золотые колокольчики. Руми поклонилась в ответ, а купец стоял столбом. Должно быть, напряженно размышлял, что его может ждать. Игнэ и Витэ же довольно замурчали, давая понять, что угрозы нет.
— Здравствуй, Руми, дочь Сингардилиона. Встреча с тобой — большая честь и радость для нас. Весть о твоей зарождающейся славе дошла до Его Величества. Позволь препроводить тебя и твоих спутников к нашей процессии, чтобы далее вместе держать общий путь, — сказал один из них, мягко улыбаясь.
Руми не ответила. Какая ещё зарождающаяся слава? Кто мог так сказать после унижения князя Дер-Су и угроз императора? «Онцидия», — подумала Руми, а вслух произнесла:
— Благодарю за оказанную честь, братья-фениксы, но я не смею спускаться в долину. Император драконов прогнал меня, моё нахождение в процессии может нанести ущерб престолу.
— Не стоит беспокоиться, — ответил второй. — Его Величество разрешит этот вопрос.
— Боюсь, вы не поняли, — продолжила напирать Руми. — Я прогневала императора. Не защити я императрицу, он велел бы меня казнить. И Ханума он недолюбливает…
— На этой земле действуют законы нашего царя, — невозмутимо прервал её делегат. — Никого не казнят без его решения. Вам и вашим друзьям нечего опасаться, а ваше присутствие необходимо. Неужели вы откажетесь подчиниться своему правителю?
Возражений не нашлось. Руми помогла Хануму погрузить тюки на спины тигров, потом взяла свою часть груза, которую у неё сразу забрали делегаты, заявив, что не пристало прекрасной госпоже носить поклажу. Так она шла налегке, размышляя, какие ещё сюрпризы может готовить судьба.
Драконы тем временем перекладывали свои вещи на слонов, помогали взобраться служанкам и раненым. Император наблюдал за происходящим, но сам садиться на слона не спешил. Так же и Дер-Су. Руми заметила, что драконы сняли доспехи и остались в тяжелых темных халатах, штанах и кожаных сапогах. Фениксы же носили лёгкие и светлые одежды.
Император увидел смутьянку, и в глазах блеснул гнев. Князь Дер-Су был так же спокоен и холоден, словно оскорбившей его девицы никогда не существовало. А императрица едва заметно улыбнулась своей спасительнице, и Онцидия радостно поприветствовала подругу.
Молча Руми поклонилась правителям драконов, но не могла отвести глаз с приближающегося к ней феникса. Он по-доброму улыбался ей, и от его улыбки всё расцветало. Все делегаты оказались хороши, но этот прекраснее всех. Оделся он лишь чуть богаче, чем остальные: в наряде встречалось больше золотых нитей, в украшениях сияли редкие в стране фениксов сапфиры.
— Руми Сингардилион, приветствую тебя и твоих спутников, — наконец заговорил он приятным чистым голосом. — Я Симерион Бэйшар, сын твоего государя. Я прибыл, чтобы сопроводить и защитить дорогих гостей.
— Госпожа Сингардилион тоже относится к дорогим гостям? — злобно спросил император. — Её воспитание не соответствует её высокому имени. А её друг, Ханум, нарушал законы моего государства. Я не желаю делить с ними путешествие.
 
— Госпожа Руми спасла вашу супругу, светлейший император, и заслуживает почестей и соответствующей награды, — ответил Симерион, не теряя достоинства.
— После всех бедствий, что я пережил в пути, я не собираюсь терпеть ещё и невоспитанную девчонку, смеющую мне дерзить!
Руми стало страшно, но не за себя, а за Симериона. Сомневалась, что он в двадцать лет успел стать опытным дипломатом. Императрица только взглядом показывала, что сочувствует Руми, но не смела перечить супругу. Князя Дер-Су словно вообще не волновало, какое будет принято решение. Ни разу он не пошевелился за весь разговор, только ветер колыхал фазаньи перья, украшавшие его заколку.
— Ваше высочество, я…
Симерион жестом прервал Руми.
— Если госпожа Руми посмела оскорбить Его императорское Величество, она понесет наказание. Но её путешествие с нами — вопрос решенный. Личное распоряжение царя Бэйшара. Её допросят о произошедшем в храме Великих Духов.
Так, значит, вот почему её везут во дворец! Она — пленница. Ханум и тигры тоже выглядели озадаченными,. Зато императора всё устроило. Пообещав лично проследить, чтобы Руми наказали, он и супруга направились к другому белому слону, на спине которого возвышалось не просто седло, а резная золоченая кабина. Император не принял ничьей помощи и не пожелал карабкаться по лесенке. Вместо этого он превратился в алмазного ящера и самолично усадил императрицу в кабину. Затем, сделав над процессией круг, император ловко преобразился обратно, и, ухватившись за столбики кабины, сел рядом с женой. Князь Дер-Су решил ехать на Онцидии. Товары Ханума загрузили на слона, чему Ингэ и Витэ обрадовались.
Купец ткнул Руми в бок и сунул кусок ткани. «Намотай на голову, — чуть слышно шепнул он, — ехать будем под палящим солнцем». Она послушалась, успев заметить удивление в глазах Симериона.
Когда приготовления завершили, царевич предложил Руми взойти на его слона. Хотел ли оказать ей большую честь или же решил так лично присмотреть за смутьянкой — неизвестно. Взглянув ещё раз в светлое доброе лицо, Руми выбрала первое. Она взобралась на слона сама, заметив на лице царевича одобряющую улыбку. «Пусть хоть как пленницу везет, — теперь думалось ей, — лишь бы побыть с ним». Злобный, затаивший обиду император и его вечно холодный слуга не тревожили её сердце, пока рядом Симерион. Он поднял золотой жезл с навершием в виде закрученного в спираль солнца и приказал возвращаться в столицу. Процессия двинулась в путь.
Некоторое время Руми боялась нарушить тишину между ней и Симерионом. Сидела, потупив взор, и лишь изредка украдкой смотрела на царевича. Словами не передать, как он хорош! Даже прекрасный князь Дер-Су не вызывал у неё такого трепета. Симерион заметил её подглядывания, и она смущенно отвернулась, натянув платок на лицо. Царевич улыбнулся.
— Не прячься, Руми. Ты не сделала ничего плохого.
В его глазах не было ледяной темноты, через которую мир видел Дер-Су.
— Разве, ваше высочество? — спросила она, немного осмелев. — Везли бы вы меня на допрос, если бы считали, что я не сделала ничего плохого?
— Царь лишь хочет узнать о случившемся в храме из первых уст Живущего на Земле, — ответил Симерион. — Никаких допросов. Что до наказания, оно будет несущественным. Однако дам тебе совет: впредь так с императором не разговаривай. Это и в твоих интересах, и в интересах трона.
— Благодарю, ваше высочество. Вы справедливы и милосердны, — Руми, получив дозволение, открыто смотрела на него. Счастье пришло на земли фениксов, раз у них такой царевич!
— Зови меня Симерион. Не нужно соблюдать друг перед другом церемонии.
— Как скажете… скажешь… Симерион.
Руми почувствовала особое отношение к себе. Конечно, она быстро подружилась с Ханумом и тиграми, но здесь было совсем по-другому. Ей хотелось позволить неслыханную дерзость и коснуться руки Симериона, от чего она едва сдерживалась. Сердце трепетало, когда он отвечал на её взгляд.