Легенды Гарсариона: Искра (СИ)

Через некоторое время он принес Кайдену поднос с похлебкой и куском курицы. Авир съел все в два счета. Сам же шуан отобедал тертыми листьями какого-то растения.
После еды шуан ушел из дома, а авир все так же сидел у кровати Дейти. К вечеру она снова очнулась, обрадовалась, увидев своего спутника.
— Прости меня, — сказала она.
— За что? — улыбнулся он.
— За то, что не послушала тебя… опять. Потащилась в эту деревню.
Кайден был зол на нее за это, ничего бы не было, если бы она не пошла за ним. Но все же, он не мог ей этого сказать.
— Ты меня спасла. Второй раз уже. Если бы не твои стрелы, те каратели меня загнали бы. Но, все же, давай договоримся, раз и навсегда, что отныне ты будешь меня слушать.
— Хорошо, — выдавила она улыбку. — Но ты обещай… что будешь… осторожен. А то снова придется… спасать тебя.
Кайден усмехнулся. Вдруг он вспомнил, что кое-что должен ей отдать. Он засунул руку за пазуху и достал куклу, которую нашел в уничтоженной деревне. Положил Дейти на грудь. Она взяла ее, покрутила в руках, ее лицо растянулось в радостной улыбке.
— Спасибо, — пискнула она и прижала куклу к себе.
— Отдыхай, — он снова погладил ее по голове, а через некоторое время она уснула.
Когда наступили сумерки, он услышал шум на улице. Шум толпы. Он аккуратно подошел к окну и выглянул. Окно почти полностью заросло побегами какого-то растения, но что происходило на улице он видел. Там собралась внушительная толпа людей, некоторые из них были с факелами. Среди этой толпы стоял Ораму и говорил с людьми. Одним из этих людей был опухший краснолицый мужчина, с серыми растрепанными волосами.
— Ты из меня дурня делать будешь, знач? — спросил он Ораму. — Хош сказать, я слепой? Видал я их волосы, мать их так, понятно и собаке, чевой это за люд. Проклятый люд, из черной земли, авиры, что б их!
Толпа загалдела. Кайден видел их лица, то появляющиеся, то пропадающие, в свете прыгающих огней факелов. Они выглядели напуганными.
— Ораму, ты нашенский, — продолжал другой, молодой, с косматой рыжей бородой. — Но те, пришельцы… они из проклятого народа, они навлекут на нас беду!
— Никто не навлечет на вас беду, — уверял шуан. — Они обычные люди, которым нужна была помощь. Скоро они просто уйдут.
— Мой батя сказывал истории, — говорил краснолицый, — сколько бед эти проклятые навели на нас, простой богобоязненный люд. Я, знаешь ли, Ораму, не хочу противиться Истине. Люд, выкинем их отсюда! Проклятых к демонам!
Народ загалдел, а Кайден понял, что дело крайне плохо. Ораму еще пытался остановить толпу, заградить им путь, но норадом было плевать на него.
— Остановитесь! — кричал он. — Это мой дом! Сколько я для вас…
— Не беспокойся, дорогой, — говорил рыжебородый. — Для тебя же тоже лучше будет, ежели мы проклятых вышвырнем из твоей хаты. Потом спасибо скажешь.
Кайден понял, что скоро они войдут. Будь он проклят, если он подпустит к Дейти хотя бы одного этого выродка норада. Он снял с головы шляпу, чтобы его тронутые сединой красные волосы было хорошо видно, обнажил меч и вышел на улицу.
Толпа тут же остановилась, уставилась с вытаращенными глазами на авира.
— Боги Истины! — послышалось из толпы. — А прав то был Терег, и правда красноволосый! Смотрите, люд, клеймо проклятого, клеймо демона!
Народ загалдел, доселе скрытые от глаз вилы и топоры возникли в руках людей.
— Уходите, — приказал Кайден, оглядывая толпу взглядом, полным презрения. — Проваливайте, пока можете.
— Давайте успокоимся! — призывал Ораму. — Прошу вас, никто никому не причинит вреда.
— Истина! — заорал один из толпы, молодой парень, которому и двадцати то не было, и помчался на Кайдена, занеся топор.
Авир схватил его за руку, где был топор, вывернул ее, а потом перерезал горло. Парень свалился, толпа зашумела и закричала.
— Что ты наделал! — завопил Ораму.
— Назад! — рявкнул Кайден. — А ну все назад!
— Ты убил его!
— Проклятый убийца!
— Подонок, гад!
Толпа рванулась к Кайдену. Ораму уже не пытался их остановить, у него ничего бы не вышло. А авир мог. Никто из них не пройдет в дом, к Дейти. Никто ее и пальцем не тронет.
 
Противники они были так себе, Кайден без проблем отбивал их деревянные атаки вилами и топорами. Кто-то даже полез на него с кулаками, но очень быстро он пронзил его мечом. Он принялся рубить направо и налево, а селяне не могли парировать его атаки. Всего за пару махов и выпадов, он убил с десяток человек: женщин и мужчин. Потом им овладела настоящая ярость, в голове пульсировала мысль, что они хотели причинить вред Дейти, отчего гнев рос как на дрожжах. Он убивал, не смотря на лица, несмотря на возраст. Очень быстро селяне начали разбегаться, поняв, что причинить ему вред они не могут, а возле дома Ораму лежало уже с дюжину трупов, а то и больше. Кайден погнался за ними, рассекая спины, рубя шеи, отсекая руки. Вопли страха и боли наполнили ночной воздух. Он достал тех, кого успел, а после, схватил факел и побежал по деревне, поджигая дома.
— Я говорил вам! — орал он так, что голос срывался. — Говорил вам!
Его попытались остановить двое крепких мужчин, но от их топоров он увернулся, пронзив одному шею, а второму сердце. Он поджег еще несколько домов, убил еще одну тучную женщину, которая вопила как свинья. А потом он немного пришел в себя. Вспомнил, что оставил Дейти одну и побежал назад, по дороге из трупов, по пути добив одного мужчину.
Кайден влетел в дом, с ноги открыв дверь. Он чувствовал, как его лицо было залито кровью, с меча капали черные вязкие капли.
Ораму был уже в доме. Он сидел у кровати Дейти, смотря на авира испуганными глазами. В них были слезы, медленно катящиеся по его бледно-голубому лицу.
— Что ты наделал? — дрожащим голосом спросил шаун.
Люди на улице кричали, вопили от ужаса, пожар начинал разгораться. Вдруг Кайден увидел, что шуан приставил к горлу Дейти кинжал.
— Убери нож! — скривился в гневе авир. — Убери, или клянусь именем Нуррэ, я перебью здесь всех!
— Ты ничем не лучше таллийцев, их карателей, — спокойно проговорил Ораму. — Все же люди были правы — ты проклят. Несмотря на благословение Нуррэ, вы, авиры, давно уже прокляты. Не просто так Он стер вас с лица земли.
— Убери нож! — рявкнул Кайден.
— Я лечил этих людей, все они были рождены с моей помощью, я держал их на руках младенцами… Ты убил их. Ты убийца.
Свободной от кинжала рукой от достал из кармана щепотку какой-то пыльцы, дунул в руку и порошок разлетелся по воздуху, как бы сам собой выпорхнул за пределы дома.
— Аэш’ко данья’ха ра шаох, — прошептал Ораму и вдруг стены позади Кайдена затрещали. — Я отомщу тебе.
Авир обернулся и увидел, как побег растения, который оплетал его дом, устремился к нему, сбив с ног. Другой побег схватил его за ноги, еще один оплел руку, где был меч. Растение сжало его конечности с такой силой, что, казалось, ему их переломает.
— Они бы убили нас! — рявкнул Кайден шуану. — Ты не хуже меня это знаешь!
— Они бы вас не убили, — сказал он так же спокойно, вытирая слезы. — Выгнали бы, да и дело с концом. Я знаю этих людей. Я люблю их. Так же, как ты любишь эту девочку.
— Ах ты ублюдок! — взревел Кайден. Побеги стиснулись еще сильнее. — Не тронь ее!
— Жаль, что мне придется своей рукой оборвать жизнь авира.
— Отпусти! А-а-а, твою мать! Отпусти… ее!
Сквозь пелену боли и треск дома, он услышал писк и трескотню. Потом был звон падающего на пол кинжала, глухие удары. Побеги ослабли и Кайден смог дотянуться свободной рукой до меча. Он обрубил растение сначала на руке, потом на ногах, высвободился и увидел, что Пушистик напал на шуана, бил его, разгоняясь и врезаясь в него.
Авир воспользовался моментом, подошел к Ораму, схватил его и вонзил меч в живот. Все резко стихло и успокоилось. Шуан вздохнул, упал на колени, смотря Кайдену в глаза.
— Будь ты… проклят… — выдавил он, после чего свалился на пол.