#Zолушка в постель (СИ)
* * *– Проснись! – Голос врывается в реальность и вытаскивает меня из сладкого глубокого сна. – Проснись, я сказал!
Я с трудом фокусирую взгляд и очень долго вспоминаю, где вообще нахожусь. Сначала сердце пропускает удар: неужели я уснула на работе?! Затем снова бьется, когда видит камин, окно…
Надо мной стоит Игорь Крестовский, мрачный, как сама смерть. Он сложил руки на груди и явно недоволен.
– Какого черта ты здесь делаешь, да еще и с вещами? Я, кажется, велел тебе идти к себе.
– Во-первых, не велел, а просил, – нарочито долго зеваю и улыбаюсь: – Я же не ваша собственность. Во-вторых, к сожалению, в школе мне забыли выдать диплом телепата, так что определить, какая из комнат предназначена для моих вещей, я не смогла. Подайте в суд на Министерство образования.
– Что ты имеешь в виду?
– Где уборная, не подскажете?
Он молча, взирая на меня, как удав на кролика перед обедом, показывает в сторону коридора, на неприметную дверь в углу. Мелькает глупая мысль, что в таком огромном доме на туалетах обязательно должны быть таблички. На самом деле эта провинциальность веселит даже саму меня. А вот Крестовского, похоже, раздражает. Можно представить, как он зол на отца за это завещание.
Я долго умываюсь и жалею, что не взяла с собой расческу. Из зеркала на меня смотрит изможденное и усталое лицо. Сон в положении сидя не пошел на пользу, а еще я с трудом поворачиваю голову. Должно быть, шею продуло.
Жалкое зрелище. Неудивительно, что Крестовский чуть ли не кривится, когда меня видит.
Когда я возвращаюсь, он холодно интересуется:
– Итак, поясни, по какой причине ты здесь разлеглась и почему ты не в своей комнате.
– Потому что я понятия не имею, где находится моя комната. Ваши родственники не пожелали мне ее показать, а бродить по дому, открывая наугад все двери, не имею никакого желания. Вдруг случайно наткнусь на пару семейных скелетов?
Я чувствую, что злюсь. Он похитил меня, силой привез сюда, собирается заставить тут жить и еще недоволен, что я уснула в гостиной? Пусть скажет спасибо, что не поставила на уши весь интернет! Так и вижу заголовки: миллионер, похитивший сироту, заключен под стражу.
Наверное, на моем лице отражается все это, потому что Крестовский хмурится:
– Иди за мной. В следующий раз не показывайся лишний раз в гостиной. Я могу вернуться не один.
– Вы что, хотите сделать из меня Гарри Поттера? Поселить в каморке и скрывать от окружающих? А потом сдадите в какой-нибудь Хогвартс и всем будете говорить, что слегка прибабахнутая племяшка учится в школе для дебилов?
– Идея отличная. Правда, каморкой я бы эту комнату не назвал, но тебе виднее, наверняка в общаге для гастарбайтеров апартаменты роскошнее.
Я вхожу в комнату, на которую он показывает, и лишаюсь дара речи.
Она большая. Нет, черт подери, она огромная! Куда больше люксов, которые я привыкла убирать. Визуально комната поделена на две части, разделенные встроенным стеллажом. В одной части находится огромная кровать с балдахином и даже небольшим пуфиком. Рядом с кроватью я вижу маленький, но камин! Почти такой же, как в гостиной.
По другую сторону, напротив панорамного окна, высотой от пола до самого потолка, что-то типа гостиного уголка: книжный шкаф, два кресла с чайным столиком и телевизор. Я не вижу нигде шкафа для вещей и недоуменно осматриваюсь. Наконец замечаю две дверцы. Одна ведет в гардеробную – она оказывается как раз размером с ту комнату, что я снимала в складчину. Вторая дверь – ванной, и такой шикарной ванной я еще не видела в своей жизни. Даже на снимках в журналах.
Дизайнер, проектировавший комнаты, явно обладал страстью к большим окнам, потому что в ванной оно тоже есть, прямо напротив большой джакузи. Против воли (мне очень хочется сохранить достоинство перед Крестовским) я восхищенно осматриваю все, от бронзовой фурнитуры до мягких белоснежных полотенец. Наверное, здорово лежать в такой ванне и смотреть на лес.
Но еще немного жутковато.
– А окно…
– С той стороны оно тонированное. Тебя никто не видит.
Я думаю, что все равно очень странно будет смотреть из ванной на прогуливающийся по дорожкам народ. Хотя, наверное, здесь мало кто гуляет. Дом не выглядит многолюдным.
– Правила этого дома просты, но если тебе сложно запомнить – записывай. – Меж тем Крестовский по-хозяйски проходит и садится в кресло. – Если ты хочешь куда-то пойти, то должна предупредить меня. Если я говорю «нет», то это значит «нет». Ты должна сообщать, во сколько вернешься и куда подать машину, чтобы тебя забрать. Отныне ты не будешь ездить на метро или в общественном транспорте. Если хочешь кого-то пригласить, ты должна спросить, аналогично, получив отказ, не канючишь и не ноешь, а молча запоминаешь, что этот человек не переступит порог дома. Я не желаю здесь видеть никаких твоих подружек-нищебродок.
Я вспыхиваю и готовлю гневную тираду, но Крестовский, будто ожидая чего-то подобного, небрежным движением руки меня останавливает:
– Оставь возмущения при себе и дослушай до конца. Разумеется, ты должна бережно относиться к дому и имуществу в нем. Узнаю, что ты что-нибудь продала, – выпорю ремнем, и я сейчас серьезно.
– Вы псих! Я здесь не останусь! Немедленно отвезите меня домой!
– Это невозможно, мы уже обсуждали. Отставь в сторону свою гордость, девочка, я не знаю тебя, но вынужден впустить в свой дом. По-моему, честно будет сразу обрисовать перспективы. Так вот. Твоя задача на ближайшие месяцы: выбрать университет, в котором ты хочешь учиться.
– Я не сдавала экзамены, – напоминаю я. – И никуда уже не успею поступить. До сентября осталось два месяца.
Крестовский только отмахивается:
– Это наименьшая из всех проблем. Просто ткни своим пальчиком…
Он запнулся, осмотрев меня с ног до головы.
– Завтра я пришлю помощницу, поедете с ней приводить тебя в порядок. Маникюр и какие там у вас еще бабские штучки. Иначе обо мне пойдут странные слухи.
– Поразительно! – Я даже слов не могу подобрать. – Впервые в жизни вижу такого самонадеянного и циничного человека!
– Добро пожаловать в семью, Анна, – совершенно серьезно отвечает Игорь. – На полке найдешь ноутбук, в ежедневнике на тумбочке записан пароль от вай-фая. Вся твоя история просмотров мониторится моей службой безопасности, так что не вздумай с кем-нибудь поделиться.
– Мои друзья будут спрашивать, куда я пропала. И поднимут шум, если я не выйду на связь.
– Скажешь, что тебя нашли родственники и теперь ты живешь с ними. Придумай что-нибудь, это не мои проблемы. Так вот, распорядок дня оставляю на твое усмотрение, однако Марине – экономке – лучше сказать, во сколько ты желаешь завтракать. Относись к ней уважительно, она работает у нас всю жизнь. Обедать можешь в комнате, в кухне, в столовой или в саду. На ужин, если я дома, принято спускаться в столовую. Это не обсуждается. Даже если у тебя температура тридцать восемь, если я дома – в девять часов ты спускаешься вниз. Внешний вид соответствующий. Иногда в доме устраивают вечеринки и приемы. Категорически, слышишь, категорически запрещаю тебе выходить во время них из комнаты.
Он тяжело вздыхает, словно я – досадная проблема, которая буквально ворвалась в привычный и размеренный мир. А затем встает.
– Сегодня можешь ужинать здесь, Марина принесет. Завтра жду тебя внизу. Занимайся собой и выбирай университет. Чем раньше мы со всем покончим, тем раньше разойдемся. Воспринимай это как подарок судьбы. Я не собираюсь обеспечивать тебе сказочную жизнь, но и возможность получать хорошее образование, не думая о еде и жилье, в наше время дорогого стоит.
Он уже идет к выходу, но вдруг останавливается:
– Да, совсем забыл. После ужина и до самого утра ничего не ешь и не пей. Перед походом по магазинам заедете и сдадите ДНК-тест. Вот. Пин найдешь в том же планере, где и пароль.
Он бросает на столик золотую пластиковую карту, на которой я узнаю логотип крупного банка.