Рассветная бухта
Если у Дины начинался приступ, мы никогда не оставляли ее одну. Время от времени ей каким-то образом удавалось заблудиться по дороге ко мне или к Джери; она приходила к нам в синяках, а однажды — с клоком выдранных с корнем волос. Каждый раз мы с Джери пытались выяснить у нее, что произошло, но на удачу особо не рассчитывали.
Я почти решил позвонить на работу и сказаться больным. Телефон уже лежал у меня в руке, и я был готов набрать номер отдела и сообщить, что подхватил мерзкий кишечный грипп от племянницы и теперь не могу отойти от унитаза. Знаю, все бы подумали, что меня остановила мысль о немедленном крахе карьеры, но на самом деле от этого звонка меня удержала возникшая перед глазами картинка: Пэт и Дженни Спейн сражаются не на жизнь, а на смерть, в одиночку, решив, что мы их бросили. Я не смог бы жить, если бы в итоге это оказалось правдой.
Когда до четырех оставалось минуты две, я вошел в спальню, перевел мобильник в тихий режим и стал смотреть на экран — до тех пор пока на нем не высветилось имя Ричи. Снова ничего. Судя по голосу, он уже засыпал.
— Если до пяти ничего не произойдет, можешь сворачиваться, — сказал я. — Передай как-бишь-ее-там и остальным «летунам», пусть вздремнут немного, а в полдень возвращаются. Ты ведь еще пару часов протянешь, да?
— Без проблем. Кофеиновые таблетки остались. — Возникла пауза, он определенно подбирал нужные слова. — Я… увижу вас в больнице, да? Или…
— Да, сынок, увидишь. Ровно в шесть. Скажи как-бишь-его-там, чтобы подбросил тебя до дома. И не забудь позавтракать — когда приступим к делу, времени на чай с гренками не будет. До скорого.
Я принял душ, побрился, нашел чистую одежду и быстро съел миску мюсли — так тихо, как только мог. Затем нацарапал записку Дине: «Доброе утро, соня! Мне нужно на работу, но скоро вернусь. А ты пока поешь, что найдешь в кухне, почитай/послушай/посмотри, что стоит на полках, прими душ — вся квартира в твоем распоряжении. Если возникнут проблемы или захочется поболтать, звони мне/Джери. М.»
Записку я оставил на кофейном столике, на полотенце с еще одним батончиком гранолы. Никаких ключей. Я долго об этом думал, и в конце концов все свелось к выбору — рискнуть ли пожаром в квартире, пока Дина взаперти, или тем, что она пойдет гулять темными улочками и наткнется на кого-нибудь не того. Была не та неделя, чтобы верить в людей или в удачу, но если меня зажать в угол, я всегда выбираю удачу.
Дина изогнулась на диване, и я застыл, но потом вздохнула и еще глубже закопалась в подушки. Из-под одеяла свисала рука — молочно-бледная, с нечеткими красными полукружиями — отпечатками укусов. Я накрыл ее одеялом. Затем надел пальто, выскользнул из квартиры и защелкнул дверные замки.
8
Без четверти шесть Ричи уже ждал меня у здания больницы. В обычной ситуации я бы прислал кого-нибудь из полицейских: формально мы прибыли сюда только для того, чтобы опознать погибших, и это время я мог потратить с большей пользой, — однако для Ричи это было первое дело, так что ему стоило посмотреть на вскрытие — в противном случае о нем пошли бы слухи. Кроме того, Купер любит, чтобы ты на это смотрел, и если бы Ричи удалось ему понравиться, мы при необходимости могли бы в будущем пройти без очереди.
На улице стояла та холодная полутьма перед самым рассветом, которая высасывает из костей последние силы. Ветер покусывал кожу. Над входом в больницу моргал белый огонек. Ричи прислонился к перилам, держа в каждой руке по бумажному стакану промышленных размеров и пиная комок фольги. Напарник был бледен, а под глазами виднелись мешки, но по крайней мере не спал. Еще на нем была чистая рубашка — столь же дешевая, как и прежняя, — но мысленно я похвалил его за то, что вообще про нее подумал. Он даже мой галстук не забыл повязать.
— Здрасте. — Ричи протянул мне один из стаканов. — Я подумал, вам это понадобится. Правда, на вкус как мыло. Из больничной столовки.
— Спасибо. Наверное, — ответил я. Все-таки это был кофе, плюс-минус. — Как прошла ночь?
Он пожал плечами:
— Было бы лучше, если бы показался наш парень.
— Терпение, сынок. Рим не сразу строился.
Ричи снова пожал плечами и перевел взгляд на фольгу, которую пинал все сильнее. Я вдруг сообразил, что ему хотелось уже с утра презентовать мне нашего парня — скрученного и готового к обжарке, принести добычу и доказать, что он настоящий мужчина.
— А вот криминалисты говорят, что успели сделать кучу всего.
— Отлично. — Я прислонился к ограждению рядом с ним и попытался влить в себя кофе: стоит один раз зевнуть, и Купер живо выставит тебя за дверь. — Как действовали «летуны» в патруле?
— Супер. Они встретили несколько машин на въезде в городок, но все номера оказались зарегистрированы в Оушен-Вью — просто люди возвращались домой. В одном из домов напротив собралась толпа подростков — принесли пару бутылок, врубили музыку погромче. Примерно в полтретьего по округе медленно ездила машина, но за рулем была женщина, а на заднем сиденье плакал младенец, и парни решили, что она его укачивает. Это все.
— Думаешь, кого-то подозрительного они бы заметили?
— Ну да, разве что ему очень сильно повезло.
— Журналисты больше не появлялись?
Ричи покачал головой:
— Я думал, что они нагрянут к соседям, однако нет.
— Наверное, ищут родных — это кусок посочнее. Похоже, у нашего пресс-отдела пока все под контролем. Я просмотрел утренние выпуски: там только то, что мы уже знаем, и ни слова о том, что Дженни Спейн жива. Однако долго держать это в секрете не получится, так что парня надо брать как можно быстрее.
На всех первых полосах были огромные кричащие заголовки и фотография Эммы и Джека, похожих на белокурых ангелов. Убийцу мы должны найти за неделю, максимум две — иначе пресса изобразит нас никчемными дилетантами и главный инспектор будет очень недоволен.
Ричи начал что-то говорить, но на середине фразы зевнул.
— Ты поспал хоть немного? — спросил я.
— Не-а. Мы собирались дежурить посменно, но, знаете, за городом офигительно шумно. Все разговоры про тишину и покой — полный бред. Там море, там сотня летучих мышей устроила вечеринку, по дому бегают мыши или другое зверье. И еще какая-то большая тварь пошла прогуляться по дороге — шуршала травой словно танк. Я пытался разглядеть ее с помощью очков ночного видения, но она успела скрыться за домами.
— Что, слишком страшно для тебя?
Ричи криво усмехнулся:
— В штаны я все-таки не наложил. Все равно я хотел бодрствовать. На всякий случай.
— Я бы тоже так сделал. Как себя чувствуешь?
— Нормально. Немного разбит, но на вскрытии не отрублюсь.
— Если где-нибудь поспишь пару часов по ходу дела, сможешь выдержать еще одну ночь?
— Еще чуть-чуть вот этого, — он наклонил стакан с кофе, — и порядок. Так же как и в прошлый раз?
— Нет. Безумие, друг мой, это когда ты повторяешь что-то снова и снова, надеясь получить другой результат. Если наш парень не клюнул на приманку вчера, то устоит перед ней и сегодня. Нам нужна другая наживка.
Ричи удивленно посмотрел на меня:
— Да? Мне казалось, что мы все неплохо устроили. Еще пару ночей, и мы его поймаем.
— Благодарю за доверие. — Я отсалютовал ему стаканчиком. — Но дело в том, что я недооценил нашего мальчика. Мы его не интересуем. Кое-кого из них так и тянет к полицейским, они любым способом пытаются встрять в расследование; сделай шаг — и наткнешься на мистера Помощника. Нет, наш парень не таков, иначе мы бы его уже сцапали. На нас — и на действия криминалистов — ему плевать. Но ты ведь знаешь, чем он очень интересуется, верно?
— Спейнами?
— Ты получаешь десять очков. Да, Спейнами.
— Но ведь у нас нет Спейнов. Ну то есть Дженни, да, но…
— Даже если бы Дженни готова была нам помочь, я хочу как можно дольше держать ее в секрете. Однако у нас есть как-бишь-ее, та девочка — как в самом деле ее зовут?