Соль под кожей. Том первый (СИ)

— Можешь брать с собой дочь, — продолжает говорить мой рот. — Для детей будет отдельная зона, няни и развлекательная программа. И десяток терминаторов охраны.
— Очень на это надеюсь — у Стаси шило в одном месте. Она уже трех нянь ушатала, и на четвертую я просто молюсь. Готова платить ей сколько угодно, лишь бы эта святая женщина не бросила меня на растерзание этой жужелице!
— Если что-то на моей свадьбе будет не идеально, я знаю на кого свернуть, — пытаюсь шутить я.
— И… возможно, я буду не одна. Это ничего? — осторожно уточняет Марина.
— Без проблем.
Мне хочется спросить про отца ее девочки, но я держу любопытство под контролем. Марина так много рассказала о покойном муже, но ни разу не заикнулась об отце своей дочери — для этого должна быть причина. И то, как неуверенно она говорит о том, что может прийти со спутником намекает, что Марина и сама этого не знает. Вряд ли так говорят о человеке, с которым живут под одной крышей. Возможно, отец Стаси женат? Возможно, у них свободные отношения? Да все, что угодно.
Я спохватываюсь, что вечер стремительно заканчивается, снова выразительно смотрю на часы и Марина понимающе встает первой. Я скидываю ей место и время начала официальной церемонии, скажу, что попрошу забронировать три места для Марины Рогожкиной, и тут же скидываю эту информацию Любе. Хорошо, что благодаря ее предусмотрительности у меня в запасе есть еще один стол, но лучше бы им не пришлось воспользоваться.
Но ощущение того, что сегодня я совершила непоправимую ошибку, последствия которой шарахнут по мне в самый неожиданный момент, все равно не покидает меня еще очень-очень долго.
  
Глава двадцать третья: Лори
 
Глава двадцать третья: Лори 
Настоящее
Сергей: Ты снова вся в трудах?
Это сообщение он прислал еще в обед, но я вижу его только сейчас, когда на часах почти девять, я приехала домой, приняла ванну и предусмотрительно закинула в себе две таблетки от головы — сейчас в этом нет необходимости, но практика показала, что каждый наш с ним разговор заканчивается для меня зудящей головной болью.
Я пролистываю наш с ним разговор, чтобы вспомнить нить прерванного диалога, но потом просто забиваю на это. Важно то, что в прошлый раз я довела его до парочки селфи, которые он прислал даже без моего явного запросто — сработала вставленная между делом пара шуток о том, что меня не может заинтересовать «цифровой человек» и что в наше время развития технологий, он вполне может быть просто ИИ-ботом. Сергей сначала поддержал шутку, потом попытался оскорбиться, но я быстро спустила его с небес на землю, и потом — целых две фотографии. Одна в ванной топлес, другая — на фоне окна с видом на какие-то небоскребы. Ни на одной лица толком не видно, но зато на первой хорошо различима татуировка в виде обруча вокруг правого бицепса. Этого слишком мало, чтобы себя обезопасить, но уже что-то. Если сбросить его жене это фото с парочкой скриншотов нашей переписки, Наратову придется попотеть, чтобы затушить грандиозный скандал.
Я нарочно не разглядывала полуобнаженное фото, но все-таки не могла не отметить, что за эти шесть лет он заметно похудел и на его теле даже обозначилось что-то похожее на рельеф. Но до пьедестала, на котором безраздельно властвует Вадим, ему как до Луны и еще дальше. Но даже такие изменения довольно странные, потому что Сергей всегда с подчеркнутым пренебрежением отзывался обо всех качках, называя их то нарциссами, то альфонсами, то геями, то куколдами. Значение последнего слова объяснил мне тоже он, но я так и не поняла, какая между тем и этим может быть связь.
А сейчас он выглядит как человек, который пару раз в неделю даже напрягается со штангой и иногда делает кардио. Какой из всего этого может напрашиваться вывод? Ему уже тридцать восемь, цеплять молодых дурочек становится все сложнее, и размахивания портмоне уже недостаточно.
Рина: У меня уже ночь, но тут шторм и, честно говоря, мне не спится.
 
Сергей: Хочешь, расскажу сказку на ночь?
Рина: Я уже слишком взрослая для сказок.
Сергей: Я знаю сказки для взрослых девочек. Только попроси…
Я сглатываю липкий шершавый комок. Я знаю все о его грязной душонке, но все равно чувствую себя оплёванной каждый раз, когда Сергей запросто вставляет сальные намеки. Нужно пересилить себя и продолжить разговор, но вместо этого я пишу Данте, что раскручивать Наратова гораздо сложнее, чем разрушить финансовую империю Завольских.
В последнее время мы мало переписываемся. Последнее сообщение, которое я ему отправила и Данте оставил его без ответа, отмечено еще прошлым вторником — почти десять дней назад. Тяжело найти рациональное объяснение, почему меня так выматывает его длительное молчание, но я действительно чувствую себя опустошенной, когда Данте оставляет меня одну. А, может, в глубине души я знаю ответ, но изо всех сил от него бегаю?
Рина: Почему на твоих фото почти не видно лицо?
Намеренно игнорирую его неуместный пошлый намек. Если и на этот раз не дойдет, придется проехаться чем-то колючим по его изнеженному, раздутому эго.
На этот раз он отвечает не сразу, потому что это еще один вопрос из разряда «ответ имеет значение». Мы общаемся уже несколько недель, я не давала повода считать меня разводилой, наоборот — даю понятью что абсолютно не цепляюсь за эти отношения. В чем проблема прислать нормальную фотографию?
Пока Сергей придумывать оптимальный способ выкрутиться, набираю в поисковике список спортзалов столицы — завтра у меня по графику тренировка, а я до сих пор не нашла новое место. Хотя этот зал устраивает меня на двести процентов абсолютно всем, кроме перспективы постоянно сталкиваться с Вадимом. Даже сейчас, когда немного улеглись эмоции от нашего последнего разговора, я чувствую, что мой внутренний компас упрямо тычет в его сторону.
Если бы моя жизнь была другой, если бы я была другой — этот мужик, вероятно, был бы идеальным вариантом для длительных приятных отношений. Но сам факт того, что я думаю о нем в таком ключе, сигнализирует о большой проблеме.
Нафиг, нафиг.
Я выписываю парочку адресов в отдаленных районах города, ездить куда будет тем еще испытанием, но на первое время пойдет. А потом меня отпустит, и через две-три недели после свадьбы можно будет заняться поисками подходящего любовника. И никаких мужиков из качалки на этот раз.
Сергей: Возможно, я просто хотел бы узнать тебя получше, прежде чем...
Я даже не дочитываю — не интересно. Банально.
Рина: Без проблем. Я прилетаю в субботу в шесть утра, пробуду в столице до понедельника, можем пересечься.
Я специально выбираю почти деловой тон, чтобы подчеркнуть, что мое предложение о простой развиртауализации, а свидание мне пока нафиг не уперлось. И делаю это так легко, потому что знаю — Сергей должен будет отказаться, потому что в эти выходные он с женой будет отплясывать на моей свадьбе. Не родилась еще та женщина, ради которой Сергей бросит все и пошлет на хрен свои карьерные амбиции, которые может удовлетворить только папаша его женушки. А Наратов уже столько раз отказывал Рине по пустякам, что сейчас он в классической аuribus teneo lupu — либо идти ва-банк, либо попрощаться с красоткой Риной и ее офигенными сиськами.
Сергей: Это же через два дня?
Рина: Ну да. 
Рина: У нас план фотосессий расписан еще на неделю, но тут так испортилась погода, что это просто бессмысленная трата времени.
Сергей: Ты не говорила, что собираешься прилететь в эти выходные.
Рина: Потому что сама узнала об этом только сегодня.
Сергей: Ночью?
Рина: Нет.
Сергей: Ты должна была предупредить меня о своих планах, сказать, что…
После слов «должна была» я снова перестаю читать. Не сложно догадаться, что Сергей не стал оригинальничать и пошел по своему любимому проторенному пути — сделать виноватой другую сторону. Со мной когда-то у него эта тактика отлично работала, но с Риной эта нездоровая фигня у него не прокатит.