Почувствуй (СИ)

Мне стоило бы радоваться, ведь я избавилась от него, тем более что он действительно раздражал меня, но мне было обидно. Я чувствовала себя использованной вещью, будто он наигрался мною, или нашел новый вариант, и исчез.
Из кухни вышла Нихан, несяв руках две стеклянные вазочки, наполненные мороженным, на чуть подтаявшем пломбире возвышались кусочки бананов и дольки мандаринов, сверху потерт горький шоколад. Подруга села рядом на неудобный барный стул, пододвинув мне порцию.
— Кушай, Фатма уехала, мы можем отдохнуть.
— Не лучше ли будет посидеть на кухне?
— Нет, оттуда мы не увидим посетителей. Так что сиди, представляй, что мы богатые леди, которым хватает денег и времени засиживать в кафе.
Я усмехнулась и зачерпнула чуть тающую кремовую горку, подцепив шоколадную крошку, маленькой серебряной ложечкой и тут же выронила её. Ложка с противным звоном ударилась о пластиковую стойку и свалилась на пол. Нихан, вздохнув, быстро опустилась под стойку, дабы достать прибор и протереть пол, а я так и замерла.
Сердце бешено забилось, а за этим волнением последовала злость. Я тут же нахмурилась и уставилась на нежданного посетителя.
Казалось, внутри что-то трясется, а кровь закипает от раздражения. Я не хотела его видеть, тем более в тот момент, когда я действительно хотела расслабиться, когда не надеялась его лицезреть.
Меня злило его отсутствие и ещё больше злит присутствие. Для чего нужно постоянно появляться передо мной с этой мерзкой улыбкой? Для чего садится за этот столик у окна, который я успела возненавидеть из-за этого человека? Зачем каждый раз напоминать о себе, и этим взглядом затаптывать меня в землю?
Он остановился у входа, улыбнулся, так, что у меня потемнело в глазах от злости, и помахал мне рукой, будто мы старые друзья. Почему-то этот жест вкупе с милой улыбкой вызвали во мне странный приступ ненависти. Я не могла объяснить себе этого. Но позже коллега внесла странное заявление, что я обиделась на него, за то, что он не появлялся и вероятно, где-то в моих представлениях, мог быть с другими девушками.
Подруга быстро подхватила стеклянные розетки, и с интересом поглядывая на мою реакцию, на него, разглядывающего меня за дальним столиком, вернулась на кухню.
Кипя от злости, встала, опираясь ладонями на стойку, так, что могла проделать дыру своими руками, выпрямившись, с какой-то несвойственной мне грациозностью, проскользила к единственному клиенту.
Молча достала блокнот с ручкой, недружелюбно и холодно окинула взглядом причину моего плохого настроения. Он тупо смотрел на меня, будто ожидая привычных колкостей от меня, хотя к подобному я приступаю только после изнурительной беседы.
Показательно приподняла левую бровь, ожидая заказа. Этот жест выглядел грубо, что, сдается мне, я стала похожа на одного почти незнакомого мне человека. Женщину, работающую в магазине, на нашем старом месте жительства, в мелком городе в России, в любое время суток она оставалась недовольна, смотрела на всех так, будто ничто в жизни не сможет её впечатлить. Её лицо навсегда осталось в моей памяти как нечто грубое и одновременно равнодушное. Но сейчас я с легкостью передала всю её палитру эмоций, что сделало меня в своих же глазах безрадостной и хамоватой.
От такого теплого приема посетитель вдруг хмыкнул, но лицо его выражало растерянность или даже легкое удивление, но это мое поведение не заставило его замолчать.
— И как ты поживаешь?
— Не припомню, чтобы мы с вами были столь близкими знакомыми для подобных разговоров, — моё наигранное безразличие не выдержало, и меня вновь затрясло от злости.
— Тогда есть повод стать ближе, — улыбнулся он, от чего у меня самопроизвольно скривился рот, а зубы стиснулись и заскрипели. — Не хочешь сходить куда-нибудь?
— Очень хочу, — не выдержала я, и даже повысила тон, сама не заметив этого. — Пойти домой, запереться там и больше никогда не испытывать судьбу на возможность встречи с вами.
— Вот видишь, сама судьба замешана в нашем знакомстве.
— Это жизнь захотела, чтобы я в очередной раз разочаровалась в ней. И если ваш приход сюда имеет какую-то связь с высшими силами, то ничего хорошего в этом не замышлялось.
 
— Может, стоит проверить?
— Проверяйте, с кем угодно, а меня оставьте в покое.
Он рассмеялся, натянуто и явно без удовольствия, но, тем не менее, не смог не поставить меня на место:
— Хоть у меня и есть к вам интерес, но никогда я не сделаю вам такого дорого подарка, как свобода.
Он говорил это так спокойно, с легкой улыбкой, непринужденно, а его черные глаза засветились, будто у маньяка, и это стало последней каплей.
Кто он, чтобы говорить о моей свободе, и тем более решать даровать мне её или забрать. Меня в который раз затрясло от гнева, в глазах вдруг все цвета стали ярче, а язык, против моей воли, заговорил:
— Не надо ходить сюда. Наше меню вас не очень-то интересует, хоть вы и постоянно дискутируете со мной о нем и составе блюд. А если вы хотите поглазеть на меня, то уж сдержитесь, стоит хоть раз отказать себе в своих желаниях, не всё же должно вам доставаться. Я не желаю ни видеть вас, ни слышать.
— Так может вам стоит забыть об этом желании, а не мне? — Небрежно, с улыбкой проговорил он, однако в карих глазах его что-то потускнело, и сам он немного напрягся.
— Ну, уж нет, я от чего угодно могу отказаться, от хорошей жизни, от счастья, от головокружительной карьеры, но это желание я точно исполню. Ничто в этом мире не раздражает меня больше чем вы.
— Вот видите, я вам далеко не безразличен, — весело хохотнул он, будто не замечая, что я покраснела от возмущения, и едва сдерживаюсь, чтобы просто не поколотить его. — И я ничуть не менее целеустремлённый человек, чем вы, от желания получить вас я не откажусь.
Наверное, это первый раз в моей жизни, когда меня действительно трясло от злости, когда перед глазами темнело, голос дрожал, тело напряглось, как струна, в висках стучала кровь, на шее выступили жилки, а сердце норовило выскочить из грудной клетки.
Я тяжело вздыхала ртом, казалось, сейчас задохнусь, так прошло пару мгновений, и смогла почти спокойно произнести:
— Да, вы не безразличны мне. Я ненавижу вас.
Выпрямилась, наплевав на то, что не выполнила свою работу, направилась в раздевалку. Даже не испугалась гневно взирающей на меня госпожи Фатмы, вернувшейся так не вовремя, которая точно заметила мои пылающие щеки и трясущиеся руки.
Успокаивалась долго, сначала несколько раз умылась холодной водой, потом проветрилась, высунувшись через форточку в туалете, потом выпросила у Ышика успокоительных капель, последнее отлично подействовало, и даже нотации со стороны начальницы не взволновали меня.
Как и следовало ожидать, когда я вернулась, мой раздражающий фактор уже сбежал. Оставшийся день прошел спокойно, благодаря волшебным каплям я с легкостью справилась с большим наплывом людей в обед, и казалось, должна оставаться спокойной весь день, но моя судьба, возненавидевшая меня с самого рождения, преподнесла мне очередной подарок.
Госпожа Фатма отпустила меня рано, едва на часах замерла стрелка на цифре шесть, как сказала начальница, я настолько сильно надоела ей за сегодня, что пора бы мне скрыться с глаз. Пусть слова не особенно приятны, но я понимала, что она испугалась за меня, ведь в подобном состоянии я не бывала никогда, поэтому она дала мне возможность отдохнуть, тем более наплыва посетителей не ожидалось. Ещё я услышала, как она попросила Нихан не подпускать меня к этому молодому человеку, если он явится вновь, за что я была ей безмерно благодарна.
Шагая по кривой дороге, с выпирающими камнями, о которые я постоянно спотыкалась, возвращаясь с работы в темноте. По краям сохла грязевая колея от огромных шин джипа нашего соседа Али, возникшая после вчерашнего ливня. Рассматривая, непонятно зачем, засохшую грязь, и мечтая, что придет день, когда я накоплю на собственную машину или хотя бы на обучение вождению, я пропустила зрелище, разворачивающееся у моего покосившегося дома.