Предание Темных
Вначале ей это не удается, сколько усилий не прилагай, будто бы веки прочно склеили. Но спустя пару мгновений, девушка все-таки с большим трудом разлепляет глаза.. и мутная дымка постепенно превращается в очертания комнаты.
Сначала неразборчивые – и чем сильнее она пытается сконцентрироваться на них, тем больше начинает болеть голова и даже тошнить.. но мало-помалу, ей удается различить предметы, и даже обстановку вокруг себя.
Комната эта маленькая, но очень дорога обставленная.. и совершенно ей незнакомая.
Прежде Лале точно здесь никогда не была.
Чувствуя под руками шелковую ткань, она одергивается, точно от змей, и пошатываясь, слезает с.. кровати. Огромное шикарное ложе, устланное шелковыми покрывалами и заваленное подушками с роскошным золотым шитьем.
Лале озадаченно морщится и делает шаг назад, упираясь.. упираясь спиной в стену.
Прямо кожей.
Только сейчас она опускает глаза ниже и замечает то, что заметила бы намного ранее, не боли так голова и не расплывайся все перед глазами. Девушка каким-то образом оказывается облачена в расписной танцевальный костюм – похожий на один из тех, которые выдела на девушках гарема в танце.
Только этот намного и намного шикарнее.
Однако, Лале никогда не примеряла подобные костюмы.. откуда он мог быть? И откуда он мог вообще взяться на ней?
Голова начинает болеть еще пуще прежнего, но, изо всех сил противостоя ей, девушка пытается лихорадочно восстановить в памяти последние события, которые, быть может, подскажут, как она здесь (где именно) могла очутиться?
Но после обеденной трапезы, принесенной служанкой, она не помнит совершенно ничего. Причем, у нее после увиденного утром с пленными все еще не было аппетита, и она даже отказалась от еды.. лишь воду выпила. И с того самого момента воспоминания обрываются..
Подмешано!
Туда что-то подмешали.
Что-то, что заставило ее потерять сознания.. но на какой срок? И где она теперь?
Лале подбегает к единственной обнаруженной двери и дергает изо всех сил, но та и не думает поддаться. Она принимается колотить в нее кулачками и кричать, но никто ее либо не слышит, либо слышать не хочет.
Обернувшись, она замечает под потолком два маленьких окна. Но даже их снаружи закрывают массивные кованые решетки..
Клетка..
Но разве клетки снабжаются таким шикарным ложем? И разве всех, кого помещают в клетки, зачем-то переодевают в танцевальные костюмы? Да и кто вообще мог посметь ее, кузину самого султана, взять и..
Танцевальный костюм.
Клетка.
Ложе.
Кузина султана.
Догадка, озарившая Лале, заставляет ее с яростью забить кулачками в дверь еще сильнее, хотя она и заранее знает, что теперь-то это точно не принесет никакого результата.
Мехмед!
Именно он приходил к ней с утра, а после обеда, выпив воды, она вдруг потеряла связь с реальностью.. а теперь этот глупый костюм, благоухания, решетки и ложе..
Ну конечно!
Он знал, что она ни в коем случае к нему не придет и просто.. притащил силой? Нет, обманул! Нагло одурманил из-под тишка самым гадким способом!
Однако, еще пара ударов.. и последние силы покидают девушку. То, что ранее отражалось лишь на мутном восприятии комнаты, теперь переходит в общую слабость, охватившую тело. Голова вновь начинает пульсировать и Лале, прижавшись к двери, со стоном сползает по ней вниз.
Она не знает, сколько именно она так сидит, но распахивает глаза, когда ее слух улавливает какое-то шуршание в замке по ту сторону двери. Лале вскакивает и отбегает назад.. Но суровый стражник, открыв дверь, впускает совсем не Мехмеда, а хрупкую девушку с подносом.
Зара.
Увидев, очевидно, в каком состояние Лале, лицо Зары вытягивается, а после брови поспешно взлетают в крайнем сожалении и беспокойстве:
– Лале-хатун!
– Зара! – Лале бросается к девушке, хватает ее за руку, точно последнюю спасательную соломинку, и трясет – где я? Скажи, где я?
Зара осторожно высвобождается, ставит поднос, а лицо ее между тем становится все более печальным:
–Вы в гареме, в особых покоях султана Мехмеда.
– Так и знала! – Лале не понимает даже, чего больше в ее голосе, злости или отчаяния – но как я сюда попала?
– Вас сюда доставили по его приказу и подготовили – кивает на наряд – к сегодняшнему вечеру. Я ведь сейчас мало в гареме бываю, больше в школе. Но тут случайно зашла и узнала.. Сразу упросила Гюль-хатун меня к вам в служанки приставить! – теперь она уже осторожно берет руку Лале – может быть, я смогу вам чем-то помочь!
– А чем?
Ладошка Лале обессиленно выпадает из руки Зары.
Мысли, очень туманные, явно под остаточным действием чего-то из подмешанного, лихорадочно начинают метаться в голове. Чем Зара может ей помочь?
Чем вообще хоть кто-то может ей помочь, когда речь идет о султане? Кто может быть выше и сильнее султана?
Да никого!
Никто не сможет повилять на решение султана, никто не сможет его оспорить, и никто не сможет ей помочь..
Кроме.. разве что главного визиря? Халиль-паша после Мехмеда самый влиятельный человек в империи. И он, как не посмотри, все-таки старше и длительный отрезок времени по поручению самого дяди Мурада выполнял обязанности султана. Значит, он имеет достаточное уважение во дворце, и быть может, все-таки, сможет что-то сделать…
Однако, вряд ли он станет слушать Зару, девушку из гарема, пришедшую к нему с «важной просьбой». Вот если бы..
– Точно! – Лале заметно воодушевляется пришедшей ей в голову идеей и хватает за плечики Зару – прошу вас, пойдите к Сафие-хатун, дочери великого визиря! Сообщите ей о моем положении и просите поговорить с отцом! Если уж он не сможет помочь – тогда точно никто не сможет..
Зара быстро встает, едва ли не склонив голову в поклоне:
– Конечно, Лале-хатун, я все передам.
Но перед тем как уйти берет еще раз ее ладони в свои и сильно сжимает, будто бы желая через них передать ей всю надежду и поддержку.. после чего, опустив голову, поспешно ретируется из комнаты, а с той стороны вновь слышится шебуршание, говорящее о запирании двери..
* * *
Зара и Сафие-хатун подходят к кабинету Халиль-паши. Лицо дочери главного визиря теперь так же вызывает вещее беспокойство и даже тревогу, однако она поворачивается к Заре и кивает:
– Вы правильно сделали, что пришли сначала ко мне. Одну бы он вас не принял – слишком занят сейчас..
И будто бы подтверждая эти слова, у входа вместе с ними Зара оглядывает толпы военных различных чинов и подразделений. Все они достаточно взволнованные, и отчасти даже скрыто-недовольные. Даже Заре, девушке далекой от всего этого, становится понятным – происходит что-то нехорошее.
Вот дверь отворяется и из нее выходит визирь. Следом за ним какой-то мужчина, в котором Зара узнает главу янычар. Тот хмурится, пробурчав какие-то последние слова, на что визирь отвечает:
– Я понимаю ваше возмущение.. но лучшее решение сейчас – ждать.
Мужчина прощается и визирь поворачивается обратно к своему кабинету, когда Сафие быстро подбегает к нему, не давая скрыться внутри:
– Отец!
Девушка подходит к нему и принимается шептать ему что-то на ухо. Он слушает ее все более удивленно, не скрывая изумления от услышанного, однако в конце всего рассказа лишь устало жмет плечами и удрученно, едва различимо, отвечает:
– Нет, милая, мне жаль, но я ничем не смогу помочь. Ты же видишь ситуацию..
Девушка еще что-то говорит отцу, но в итоге главный визирь скрывается в своем кабинете, а Сафие-хатун возвращается к Заре еще более грустная, и лишь обреченно разводит руками:
– Сейчас слишком много проблем..
Зара краем глаза замечает, как среди прочих военных в очереди кто-то с ярко-рыжими волосами, явно узнав их, встает и подходит ближе. И когда он уже озабоченно останавливается в паре шагов, девушка различает в нем одного из друзей Лале – Аслана.
– Сафие-хатун? Зара-хатун? Что вы здесь делаете? Вы здесь по делам школы? Ходжам Мустафа отправил?