Сказания о Небожителях. СФера

– Что? Ты чего, Кан Мейлин? Это ведь шутка! – испугалась Ю Шун. – Конечно, я не желаю подобного!
Линлин наконец слабо улыбнулась и кивнула. Странно. В этой шутке словно скрывалась доля неприятной правды. Могильный холод проник под кожу, впиваясь ледяными иглами беспокойства. Предчувствие нашептывало ужасные предзнаменования. А голова наливалась тяжестью.
– М‑м… Кстати, я недавно вспомнила про тот ритуал. Ритуал Иссушения, – проговорила Кан Мейлин, будто пытаясь сменить тему.
– Оу, это. Такая неприятная штука, – растерянно пробормотала Ю Шун, – аж мурашки по коже!
– Ритуал, который позволяет вырвать духовную энергию из собственного тела и передать другому, – словно в трансе прошептала Линлин.
Мастера не скрывали от учеников способ Иссушения. Однако он всегда связывался с трагичным исходом, поэтому его рекомендовали только как крайнюю меру.
«Мы надеемся, что вам никогда не доведется прибегнуть к помощи ритуала Иссушения», – сказал однажды Ван Линг.
– Ты ведь погибнешь, если используешь его, – поморщилась Ю Шун, – так еще и лишишься права на перерождение! Этот ритуал просто грубо прерывает жизненный цикл.
– Но он может спасти кого-то другого, – слабо улыбнулась Кан Мейлин.
Голова, наконец, перестала болеть. Но отвратительное предчувствие никуда не ушло.
* * *
В последнее время ей казалось, будто она что-то забыла. Это ощущение приходило к Мейлин внезапно и, чаще всего, в совершенно случайные моменты: во время завтрака, утренней медитации или перед сном. Оно казалось зудящей занозой, засевшей где-то глубоко в подсознании.
И в тот день Мейлин не смогла сосредоточиться на тренировке, раздраженно бросив плоский камешек в пруд. Ветер завыл, обнимая тонкую фигуру Линлин и принес звук чужих шагов. Она обернулась, надеясь увидеть Шанью, но…
– О, это ты? Доброе утро. – Инь Эйгуо ослепительно улыбнулся, приветствуя ученицу пика Шаньси. – Я и не думал, что встречу тебя в столь уединенном месте.
Странное раздражение загорелось в сердце темным пожаром. Это было их с Лан Шанью тайное место. Инь Эйгуо казался лишним. Его присутствие не нравилось Линлин. Она медленно поднялась с примятой травы и натянуто улыбнулась:
– Каждый старается найти свой островок спокойствия.
Намек был весьма очевиден, но юноша и не думал уходить. Вместо этого он приблизился:
– Послушай, ты ведь занимаешься зачарованными свитками? Честно говоря, мне бы пригодились подобные на миссиях.
– Разве ты не получаешь особое снабжение от пика Шаньси? – нахмурилась Мейлин. – Я определенно об этом слышала.
– Да, но намного приятней использовать то, что сделано руками близких людей, – лучезарно улыбнулся Эйгуо.
На лице Кан Мейлин отразилось искреннее недоумение. Близких людей? О чем он?
– Мы едва знакомы, – твердо проговорила Линлин, поджав губы.
– Разве? – Инь Эйгуо склонил голову набок. – Я‑то думал, мы достаточно сблизились на той миссии. Ну, знаешь, начало дружбы и все такое.
– Значит, с Лан Шанью ты тоже дружишь? – настороженно и как-то ревностно уточнила она.
Молодой мастер застыл. В его зеленых глазах промелькнуло что-то мрачное и недовольное.
– С ним непросто поладить, – наконец, признал Инь Эйгуо, – думаю, ты меня понимаешь. Ведь вы давно знакомы и, похоже, стали парой.
«Почему он лезет ко мне в душу?» – неприятное ощущение только усилилось.
Инь Эйгуо со всеми был приветлив и дружелюбен, но именно Лан Шанью научил ее, что за внешней любезностью могут скрываться озлобленность и лицемерие. Этот парень слишком легко втирается в доверие к другим, будто предлагая раскрыть свою душу и вывернуть карманы. Проблема заключалась в другом. Инь Эйгуо на самом деле скрывал собственное нутро. Совершенно не понятно, что у него было на уме.
Так какие же мотивы у человека, который требует открытости от других, не отвечая взаимностью?
– Зачем ты пытаешься со мной поладить? – тихо проговорила Кан Мейлин. – Ты ведь специально нашел это место, зная, что оно наше.
– Я так очевиден? – Инь Эйгуо развел руки в стороны, словно извиняясь.
 
Но это нисколько не успокоило Линлин.
– С тех пор, как я тебя увидел, меня не покидает странное чувство, – задумчиво признался он, – как будто я знаю Кан Мейлин очень много лет. Поэтому мне и хотелось подружиться.
– Нет, – неожиданно резко выпалила она, еще до той минуты, как осознала сказанное им.
А потом их и вовсе прервали. Атмосфера накалилась, вода в пруду вскипела, и Инь Эйгуо резко отстранился, обернувшись.
– Лан Шанью, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Ты вернулся раньше срока.
– Не ждал? – заклинатель лениво качнул головой, глядя на Мейлин. – Мне вдруг стало интересно, о чем вы толкуете наедине.
Эйгуо закатил глаза:
– Неважно. Я уйду.
Хотя он отступил, Кан Мейлин чувствовала мощное напряжение, царившее меж ними. Бурная энергия сплеталась в неровный вихрь.
– Шанью! – она рванулась навстречу юноше и обняла его за шею.
Однако ответ был крайне холоден.
– Это снова случайность, Мейлин? Почему он пришел сюда? – ярость в голосе Лан Шанью отличалась от его привычного саркастичного поведения.
– Я не знаю, – нахмурилась Линлин, отступая на шаг, – нас с ним ничего не связывает!
– Ты честна? – усмехнулся заклинатель. – Тогда зачем беседовала с Инь Эйгуо так долго?
– Из-за тебя! – выпалила Кан Мейлин, глядя ему в глаза. – Потому что вы двое словно являетесь частью чего-то грандиозного, какой-то беды. И ты многое скрываешь от меня, Лан Шанью.
На мгновение он замолчал, восстанавливая дыхание, и только после горько улыбнулся:
– Не только мы, Кан Мейлин.
Его ярость потускнела и выцвела, уносимая ветром. Теперь Шанью казался уставшим и утомленным, старше своего реального возраста.
– Он мне правда не нравится, – уверенно проговорила Линлин, – и я не хочу становиться частью его моря.
«Хозяин моря выращивает рыбок, которые несут ему драгоценные ресурсы: жемчуг, кораллы, моллюсков. Рыбки так влюблены, что готовы без раздумий пожертвовать собой ради Хозяина. Однако, если он выберет одну рыбку, остальные уплывут. Именно поэтому важно держать всех на равном расстоянии. Не слишком далеко, но и не чрезмерно близко», – так однажды сказал Лан Шанью. Эти слова отчего-то приносили Кан Мейлин ощутимый дискомфорт. И все глубже проникало внутреннее беспокойство. Что-то было не так.
Взгляд Шанью потеплел, и он негромко вздохнул:
– Прости, я к тебе несправедлив.
Он коснулся пальцами ее темных волос. Приятный аромат мяты, исходивший от Шанью, отрезвлял воспаленное сознание Линлин.
– Я будто бы забыла нечто важное, – прошептала она чуть слышно. – Что же со мной творится?
Лан Шанью промолчал, виновато опустив взор. Он только лишь обнял растерянную девушку, пытаясь хоть немного утешить. Их хрупкий мир рушился. Их хрупкий мир был на грани великого разлома.
– Обещай мне, – неожиданно, проговорил он, – обещай, что никогда не станешь защищать Инь Эйгуо. Он… Поверь, он не тот, за кого себя выдает.
– Хорошо, – ответила Кан Мейлин без промедлений, – но и ты пообещай мне. Срок нашего обучения в Храме подходит к концу. Обещай, что мы отправимся вместе в большой мир.
Он молчал несколько долгих мгновений, прежде чем выдохнуть:
– Да, конечно.
Но в его голосе не было надежды на светлое будущее. Словно сбежать просто невозможно. В тот день Мейлин стиснула зубы покрепче, цепляясь пальцами за серебристые волосы своего личного демона. «Я создам для нас защиту. Самую лучшую из возможных. Так, чтобы обойти любую беду».
Именно на это Линлин отдавала все свои силы. Когда Шао Лилинг вернулась в первый раз, она уверенно заявила:
– Писание «Ануи» слишком сложное для тебя.
Во второй раз наставница с сомнением проронила:
– Хм… Ты делаешь успехи.
И в третий раз обнадеживающе вздохнула:
– Моя ученица слишком упорная. Это пугает!