Малышка, пойдем со мной...

— Мне нужно поговорить с Полом. Но без тебя.
Джон-Джон подмигнул Полу и громко сказал:
— А ты уверена в этом?
— Уверена.
Она улыбнулась боссу отточенной профессиональной улыбкой — так, словно Джон-Джона уже не было в кабинете.
Пол нахмурился. Тихим ровным голосом, который не сулил ничего хорошего, он произнес:
— Вот что, девочка, похоже, ты зарываешься. Учти: я могу сделать так, что ты снова окажешься на улице!
Ее лицо мгновенно изменилось. Она казалась потрясенной, да так, собственно, и было. Она считала, что Пол Мартин у нее под каблуком, но теперь убедилась в обратном.
Пол рявкнул, указав ей пальцем на дверь, как провинившейся школьнице.
— Вон отсюда! И без моего вызова не входи!
Линетт выскочила как ошпаренная. Пол весело взглянул на Джон-Джона.
— Нет, какова, а? Вставляешь ей всего-то на восемь дюймов, а она хочет сожрать тебя целиком!
Затем они долго хохотали вдвоем, просто умирали со смеху. Это настроило их на дружеский лад. Они вместе спустились вниз и приняли участие в празднике.
Джоани ехала в такси. Шофер был босниец, плохо говоривший по-английски, и это ее устраивало, — по крайней мере, он не будет болтать лишнее.
Она закрыла глаза, собираясь вздремнуть, но сон, как на зло, не шел. Тогда она порылась в своем саквояже в поисках спасительной бутылки, но бутылка осталась дома: в последнюю минуту она забыла ее положить. Что ж, это, наверное, к лучшему. Спиртное — чудесная вещь, но сейчас ей, как никогда, нужно быть трезвой. Иначе… Иначе она не сможет покончить с этим раз и навсегда.
Джоани всегда защищала своих детей. Малыш Томми узнает, что делает хорошая мать, когда теряет ребенка. Возмездие должно исходить именно от нее, от Джоани Бруер, а не от Джон-Джона и уж тем более не от полиции.
Фараоны все только испортят. Допустим, они посадят Томми в тюрьму, но там он будет жить припеваючи: получит доступ к компьютеру, станет пить чай, когда захочет, хотя и под присмотром охраны. Такие заключенные считаются пассивными. Ничего себе пассивные! И это после того, что он совершил?
Джоани опрашивала тех, кто сидел в тюрьме, и точно знала, что происходит с заключенными в соответствии с Приказом номер 43. Они весь день могут делать, что душе угодно, потому что они — пассивные. Ах, какое дурацкое слово!
Джоани сознательно доводила себя до состояния ярости: иначе она не сможет выполнить то, что задумала. Она пестовала свой гнев, чтобы не отказаться от своих планов.
Она знала, как относятся к педофилам другие заключенные, и поделом, но с Томми она расправится еще круче.
Нет, тюрьма — это слишком мягкое наказание. Таких, как Томми, там держат вместе. Подумать только: сборище педиков — клуб по интересам, да и только! В тюрьме им не нужно скрывать, кто они такие, и они больше не страдают от одиночества. В окружении себе подобных они начинают считать себя нормальными. Ты трахнул ребенка? И я тоже, и он, и он, и он, значит, в этом нет ничего особенного — примерно так они говорят друг другу.
Но она, Джоани, заставит Малыша Томми сполна расплатиться за содеянное. Это ее долг, и она исполнит его до конца.
Джоани бубнила что-то себе под нос, откинувшись на спинку сиденья. Шофер поглядывал на нее в зеркало и улыбался ей. Она в ответ улыбалась ему. Затем Джоани закурила и сосредоточилась на предстоящем.
Жанетта попыталась навести справки о Пиппи Лайте, но ничего нового не узнала. Она подумала, что можно было бы спросить о нем у Лорны, которая давно знала его. Она даже какое-то время была его подружкой. Но Лорна теперь боится встречаться с Жанеттой из-за Джон-Джона и его угроз. Даже не разговаривает с ней, увидев ее в магазине.
И тем не менее Жанетта была твердо настроена узнать то, что хотела, и ради этого пойти на риск.
Она поднялась по лестнице и постучала в дверь Лopны. Было темно, и, благодаря темноте, она чувствовала себя в безопасности. Она уповала лишь на то, чтобы квартира не была, как обычно, заполнена бездельниками. Наверняка среди них найдется кто-нибудь, кто заложит ее Джон-Джону. Для всей округи он прямо как бог. Все почитают его, особенно после истории с Малышом Томми. Расправа с педофилом еще больше возвысила его в глазах окружающих, хотя он всегда был парень не промах еще с детства, но теперь его все уважали, а это то, к чему стоит стремиться в этом мире.
 
Лорна открыла дверь, и струя вони обдала Жанетту.
Робко улыбаясь, она сказала:
— Можно, Лорна? Как твои дети?
Лорна неопределенно пожала плечами. Похоже, она не слышала обращенный к ней вопрос.
— Может, все-таки впустишь меня?
Лорна отступила в сторону, и Жанетта прошла в квартиру.
Единственным освещением комнаты был телевизор, оравший во всю мощь. На полу лежал ребенок. Он обгадился и источал сильную вонь. На диване храпел мужчина, его голое тело лоснилось от пота.
Ребенок заплакал, и Лорна ткнула его грязной ногой.
Жанетта тяжело вздохнула.
— Хочешь, я перепеленаю его?
Лорна обрадовано кивнула.
— Завтра за ним придут из Общественных услуг. Они уже забрали старшую — Летицию. Представляешь, она пыталась избить его! Ну, в любом случае это позволит мне отдохнуть. Я хоть немного высплюсь.
Жанетта подозревала, что Лорна не будет забирать детей, по крайней мере, в ближайшие месяцы. Когда у нее родилась первая дочь, вес ребенка оказался очень маленьким. Малышка пролежала в больнице четыре месяца, но за это время Лорна ни разу не навестила ее. Ей даже не хотели отдавать Летицию. Так и сказали: «Мы вас ни разу не видели и понятия не имеем, кто вы такая». Понадобился судебный приказ, чтобы отправить ребенка домой. И если бы не детское пособие, она бы уже давно отказалась от своей Летиции. Теперь такая же судьба уготована младшему.
— Как ты назвала его?
Лорна вздохнула.
— Брэд.
Жанетта улыбнулась.
— Брэд? Надо полагать, в честь твоего любимчика? — Она знала, что Лорна балдела от Брэда Пита. Его фотографиями была обклеена вся ее маленькая квартирка.
— Тебе-то какое дело? Говори лучше: зачем пришла?
— Сейчас объясню.
Жанетта перепеленала мальчика и взяла его на руки.
— Он голоден, может, его покормить?
Лорна всплеснула руками.
— Ой, я каждый раз забываю, что их нужно кормить… Поэтому хорошо, что его на время заберут. Подрастет — с ним будет легче управляться.
Она сходила на кухню и вернулась с бутылкой в руках. Бутылочка была запотевшая — явно из холодильника. Ребенок тем не менее схватил ее и с жадностью засосал, причмокивая. Под ногтями у ребенка была грязь, на скуле — небольшой синячок. Подарок от Летиции, подумала Жанетта, хотя не исключала, что сама Лорна так разукрасила малыша.
Она вспомнила, как Джоани кормила маленькую Киру. Девочка всегда была чистой и опрятной. Странно, но Жанетта только сейчас стала понимать, какая Джоани хорошая мать.
— Послушай, тебе самой нужно иметь ребенка!
Это звучало как комплимент, но Жанетте было обидно слышать. У Лорны единственная цель — получать детские пособия. Для нее это своего рода бизнес. Урвать от государства как можно больше — всё, что оно дает.
Джоани, кстати, хотя и получала пособия, относилась к ним совсем по-другому. Она считала, что пособиями можно пользоваться до тех пор, пока не встанешь на ноги, не начнешь работать; они никак не рассчитаны на всю жизнь.
Теперь, наблюдая за Лорной, Жанетта жалела, что не получила образование, как хотела мать. Теперь, наверное, уже поздно.
Лорна открыла две банки дешевого пива. Одну она поставила перед Жанеттой, затем залпом осушила свою и громко рыгнула.
Лежавший на диване мужчина заворочался. Лорна даже не взглянула в его сторону. По оттопыренным трусам было заметно, что у него произошла эрекция.
У Жанетты пробежали по коже мурашки.
— Какой-то Питер, — усмехнулась Лорна. — Я познакомилась с ним вчера в пабе. Он, кажется, выиграл на скачках, а я была, как всегда, в стельку пьяная. Так что у тебя ко мне, Жанетта? Вроде бы твой братец не очень-то жалует меня?