Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I (ЛП)

Тогда Мо Жань считал себя слишком грязным, а Ши Мэя — нежным и чистым. Он чувствовал, что недостоин его.
Именно этим человеком он при жизни дорожил, как никем другим, а после его смерти стал одержим памятью о нем. До самого конца только он один был единственным чистым светом луны в душе Тасянь-Цзюня. Но как бы сильно его сердце ни тосковало по нему [4.9], этот человек умер, тело его стало землей, а душа растворилась без следа в Царстве мертвых.
И вот теперь, когда перед ним стоял живой и здоровый Ши Мэй, Мо Жаню пришлось приложить все силы, чтобы сдержать переполняющие его эмоции.
Он помог Ши Мэю подняться с земли и отряхнуть одежду от пыли. Его сердце буквально разрывалось от волнения и боли за него.
— А если бы меня здесь не оказалось, как долго ты бы терпел эти издевательства? Почему ты не сопротивляешься, когда люди бьют тебя?
— Но сначала я хотел объясниться с ними…
— Какой смысл им что-то объяснять?! Сильно они тебя побили? Где болит?
— Кхе-кхе, А-Жань, для меня… для меня это пустяк.
Со свирепым выражением на лице Мо Жань повернулся к даосам:
— Вы посмели поднять руку на человека с Пика Сышэн? Смелые, значит?!
— А-Жань… да ладно тебе...
— Вы же хотели подраться? Идите сюда! Померяйтесь силой со мной!
Даосы, только что на своей шкуре испытавшие мощь разметавшего их одним ударом ладони Мо Жаня, прекрасно понимали, что его духовные силы намного превосходят их собственные. Они думали, что легко откусят кусок от мягкого фрукта, а он оказался крепким орешком, о который можно и зубы обломать. Не смея противостоять Мо Жаню, они в страхе попятились.
Ши Мэй вздохнул и попытался вмешаться:
— А-Жань, не надо ни с кем драться. Надо быть терпимее и уметь прощать чужие ошибки.
Мо Жань обернулся, чтобы взглянуть на него, и сердце его тоскливо сжалось, а в глазах защипало.
У Ши Мэя всегда было слишком доброе сердце. Даже умирая в прошлой жизни, он ни на кого не держал обиды, а наоборот, умолял Мо Жаня не таить зла на Учителя, который вместо того, чтобы спасти своего ученика, предпочел, стоя в стороне, наблюдать за его смертью.
— Но они…
— Со мной все хорошо, ничего ведь не случилось? Чем меньше проблем, тем лучше, слушайся своего брата-наставника.
— Ай, ладно, как скажешь, все будет, как ты хочешь, – Мо Жань кивнул и снова зло посмотрел на даосов. — Слышали? Мой брат-наставник заступился за вас! Что, пестики [4.10], вы еще тут? Ждете, чтобы я придал вам ускорение?
— Да-да! Мы уже уходим! Уже ушли!
Ши Мэй окликнул готовившихся сбежать даосов:
— Постойте!
Эти люди тут же решили, что раз они только что поколотили Ши Мэя, тот их так легко не отпустит, поэтому бухнулись перед ним на колени и начали бить поклоны:
— Господин бессмертный, господин бессмертный, это наша вина, что мы сразу не поняли, с кем имеем дело [4.11]! Господин бессмертный, пощади нас!
— Я ведь и раньше хотел поговорить с вами, но вы меня не слушали, – Ши Мэй печально вздохнул. — Вы похитили и изуродовали чужих детей, и теперь по вашей вине сердца их родителей обливаются кровью. Неужели вы совсем потеряли совесть?
— Мы так виноваты! Так сильно провинились! Господин бессмертный, это наша вина! Мы больше никогда такого не сделаем! Никогда так не поступим!
— Впредь вы должны жить честно и не творить зла, ясно вам?
— Да, господин бессмертный, мы навсегда запомним ваше наставление! Мы выучили этот урок! Выучили!
— Раз так, извинитесь перед этой матерью и верните детей их родителям, оплатив расходы на их лечение.
Когда это дело было улажено, Мо Жань помог Ши Мэю взобраться на коня, а сам забрался на лошадь, которую одолжил на постоялом дворе, и бок о бок они неспешно начали путь обратно в свой орден.
На небе показался серп месяца, по форме похожий на усский меч. Пробивающийся сквозь листву свет рассыпался по лесной тропинке.
 
Они все ехали и ехали, и с каждым шагом настроение Мо Жаня становилось только лучше. Он-то думал, что для того, чтобы встретить Ши Мэя, ему нужно поскорее вернуться на Пик Сышэн, но неожиданно тот сам спустился к нему с горы и по счастливому стечению обстоятельств они встретились. Это еще больше убедило Мо Жаня в том, что Ши Мэй — человек, предназначенный ему самой судьбой.
Хотя сейчас они были не вместе, однако в прошлой жизни Мо Жань прекрасно освоил науку соблазнения и теперь точно знал, как нужно вести себя, чтобы завоевать его сердце. Не стоит торопить события, со временем все образуется само собой [4.12].
Самая главная его забота: не допустить, чтобы он умер у него на руках, как в прошлой жизни...
Ши Мэй, конечно, не мог знать, что Мо Жань переродился, и просто болтал с ним в своей обычной манере. Так слово за слово они и не заметили, как подъехали к воротам Пика Сышэн.
Кто бы мог подумать, что в столь поздний час перед главными воротами их будут ждать. 
— Мо Жань! Все-таки соизволил вернуться?! — обратился к нему юноша со взглядом хищника, готового наброситься на добычу.
— А?
Мо Жань поднял взгляд. Ух ты! Перед ним Любимец Небес [4.13] в гневе собственной персоной!
А точнее, не кто иной, как юный Сюэ Мэн [4.14].
По сравнению с тем, каким он запомнил его перед смертью, этот пятнадцатилетний Сюэ Мэн выглядел еще более дерзким и элегантным и был похож на необъезженного коня. Он был одет в черные одежды с голубой каймой и легкие доспехи. Собранные в высокий хвост волосы скрепляла изящная серебряная заколка. Поясной ремень с застежкой в виде львиной головы подчеркивал тонкую талию. На рукавах были закреплены защитные щитки, из-за плеча виднелась рукоять превосходной узкой сабли [4.15], и в свете луны серебром отсвечивал закрепленный на левой руке самострел [4.16].
Мо Жань вздохнул и подумал про себя: «Гм, каков позер».
И юный, и взрослый Сюэ Мэн был тот еще выпендрежник.
Только гляньте на эту недоросль! Посреди ночи вырядился в полный комплект доспехов Пика Сышэн. Что он вообще тут забыл? Распустил свой павлиний хвост перед ними. Он что, представляет себя фазаном в брачный период?
Мо Жаня всегда раздражал Сюэ Мэн, и это сильное чувство было взаимно.
Мо Жань был внебрачным ребенком, который не знал своего отца и все детство тяжело трудился в развлекательном заведении в округе Сянтань. До четырнадцати лет он влачил жалкое существование, пока его старший родственник не нашел его и не привез на Пик Сышэн.
Сюэ Мэн, в свою очередь, являлся молодым хозяином Пика Сышэн и формально считался двоюродным младшим братом Мо Жаня по отцу. Гениальный Сюэ Мэн с детства блистал талантами, за что и получил прозвища «Любимец Небес» и «Маленький Феникс». Обычному человеку на построение духовного фундамента [4.17] в среднем требуется три года, плюс самое меньшее десять лет на создание духовного ядра. Благодаря прекрасным природным данным Сюэ Мэн сформировал свое духовное ядро менее, чем за пять лет. Этим он очень порадовал своих родителей и получил всеобщее признание и известность среди совершенствующихся.
От переводчика: из врожденной духовной энергии (ци) даос возводит фундамент (основу) для будущего построения из нее «духовного ядра» 灵核 línghé линхэ, где 灵 лин — душа; жизненная субстанция, а 核 hé — косточка плода; ядро; сердцевина. Духовное ядро строится из накопленной в результате духовных практик энергии. Без духовного ядра невозможно достигнуть цели любого даоса — стать бессмертным, это источник силы и магии совершенствующихся.