Инакомыслие, иноверие и наказание (СИ)

Но вот как только появилось окно между совещанием и деловой встречей, Амир отложил на потом другие свои дела, и рванул в больницу, уже не сдерживая фантазию, представляя, как будет выглядеть его голубоглазый очаровашка умытым, отдохнувшим и подлеченным.
В палату он входил достаточно вальяжно, зная, что, как бы не закончился разговор, для мальчика это ничего не изменит. Да и для Амира тоже, собственно.
На самом деле он старался вообще не думать о том, что будет дальше. Действовал по обстоятельствам, работал на автомате, гнал от себя сомнения в правильности своего поступка. Ему было не жалко мальчишку, и это пугало.
Отсутствие сострадания казалось сейчас чем-то неестественным, хотя джин нашептывал, что никогда этого самого человечного чувства в Амире не наблюдалось, что он всегда был таким эгоистичным и даже несколько… социопатичным.
Хотя, вряд ли можно было ставить какие-то диагнозы. Может, впрочем, что-то в натуре Амира и было от дьявола, но и свет в нем еще таился. По крайней мере, усугублять положение ни в чем не повинного ребенка не хотелось. Просто… просто нужно было оставить мальчика при себе, только и всего. Пусть плачет, грустит, боится, но будет рядом. Всегда под рукой. Как вещь.
— Чего ты от меня хочешь? — не открывая глаза, поинтересовался парень, едва ли закрылась дверь.
Проигнорировав вопрос, мужчина подошел ближе и сел на край кровати, с любопытством рассматривая бледное лицо, покрытое синяками и ссадинами, но по-прежнему молодое и невероятно красивое. Все в этом пареньке было гармоничным и правильным, будто созданное каким-нибудь скульптором эстетом, а потом опороченное вандалами. Щеки впали, губы разбиты в кровь…
— Как себя чувствуешь? — мягко спросил Амир, прекрасно понимая, что чувствует мальчик себя хреново. Только храбрится, разумеется. Может, характер такой непокорный, а может, юношеский максимализм в нем включил режим пленного солдата. Но в любом случае, то, что он держал себя в руках, после всего, что с ним случилось, вызывало уважение.
— Чего тебе нужно?!
Длинные черные ресницы дрогнули и резко распахнулись, открывая пугающие глубиной выразительные глаза. Парень смотрел на Амира с такой откровенной дерзостью и нетерпением, что обычно непоколебимый мужчина не выдержал и, подчиняясь требовательному взгляду, произнес:
— Ты. Мне нужен ты.
Парень оскорбленно поджал губы, поморщился, как от боли, явно неудовлетворенный ответом.
— Вернее, я раньше думал, что мне нужен просто мальчик, но теперь я понял, что хочу тебя.
Парень резко сел на кровати, так что одеяло, натянутое до самого подбородка, сползло вниз, обнажая голые бледные плечи, изрисованные подсыхающими росчерками тонких порезов и более толстых полос, будто от ремня. На ключице виднелся… след от человеческих зубов.
— Я тебе зверушка что ли?! — дрожащим от невыносимой слабости голосом прошипел мальчик, опуская глаза вниз. Впился взглядом в свой голый живот с круглыми ожогами от сигарет, дорожкой уходящими вниз, и ядовито буркнул: — Нравится?
Амир покачал головой, коснулся вздрогнувшего плеча, заставляя парня лечь обратно на подушку, и сам натянул одеяло повыше, пряча отвратительные следы.
— Тебе от этого не станет лучше, но все, кто тебя мучал, уже мертвы.
— Может, тогда и ты сам заранее выпилишься?..
— Как тебя зовут?
Мальчик изменился в лице после этого простого вопроса. В его ярко-голубых глазах калейдоскопом замерцали страх и тоска, будто он заранее прощался со всем, что было раньше.
Вероятно, он действительно умел читать людей, и прекрасно понимал, что от Амира ему не уйти. Все равно догонит, сломает и подчинит себе.
— Хрис.
— Христоф? — уточнил мужчина, но мальчишка вдруг оскалился, прищурился и твердым голосом, не терпящим возражений, заявил:
— Можешь хоть пытать меня, но настоящего имени я тебе не скажу. Не хватало еще, чтобы ты вычислил моих родителей!
Амир не стал говорить ему, что все равно будет проверять списки пропавших без вести и в итоге узнает, как зовут парня, а родители… Их Амир искать не собирался.
 
— Ладно, Хрис, — признавая право мальчишки хотя бы на выбор имени, ведь для него теперь наступила новая жизнь, он решил немного ввести его в курс дела. — Ты можешь как угодно относиться ко мне и к моим словам, но твои протесты ни на что не повлияют. Ты теперь моя «зверушка», как ты сам выразился. У меня есть загородный дом, где тебе придется жить после выписки…
С каждым его словом в глазах парня таяла искра жизни, лицо становилось белее и белее, сливаясь с наволочкой, а с губ в итоге сорвался короткий полувсхлип-полувздох, будто до мальчишки только сейчас дошло, насколько бесконечно ужасная ситуация сложилась на шахматной доске.
Он судорожно комкал подрагивающими от болезненной слабости пальцами край одеяла и смотрел на жуткого восточного мужчину безумными непонимающими глазами.
— И… и как долго жить?.. — глухо спросил Хрис, кусая и без того истерзанные губы.
Амир не хотел делать ему больно, но он должен был быть с ним честным.
— Навсегда.
— Но…
— Я деловой человек, у меня прекрасная репутация, а еще огромная семья, которая никогда не примет мои предпочтения. Ты же понимаешь, что я не смогу просто отпустить тебя в надежде, что ты будешь держать язык за зубами?
Взгляд голубых глаз заметался по палате. Было видно, что шестеренки в голове мальчишки крутятся, судорожно пытаясь придумать хоть что-нибудь.
— А если я пообещаю? Скажу тебе, кто мои родители, и если я… то они…
Амир положил руку на поджавшийся живот парня, заставляя замолчать. Хрис все понял. Говорить дальше не было смысла.
***
— Макс, дай-ка ему трубочку на пару слов… — Амир зажал телефон ухом и принялся листать договор, пытаясь найти в нем условия поставки.
— Сейчас, Амир Ахматович.
Послышались звуки шагов, приглушенная ругань Хриса, а потом злобное «Алло».
Мужчина улыбнулся и, даже не смотря на то, что виделись они всего пару раз, один из которых мальчик был почти в отключке, он сумел в мельчайших деталях представить себе сердитое лицо голубоглазого бурундучка.
— Как себя чувствуешь? — поинтересовался Амир, отвлекаясь от сухого текста договора.
— Отвратительно, но лучше бы я вообще сдох! — рявкнул Хрис. — Чего тебе надо от меня?!
— В данный момент я просто звоню сообщить, что завтра тебя выпишут и перевезут в твой новый дом…
Мальчик злобно хмыкнул и процедил:
— О, спасибо, что держишь в курсе! Что-нибудь еще?
— …и предупредить, чтобы ты не пытался куда-нибудь сбежать, потому что я все равно тебя найду.
***
Амир не планировал вообще приезжать к Хрису так рано. Хотел дать ему время немного освоиться и привыкнуть. Может, поистерить, может, поплакать, может, поразрушать все вокруг себя, выплескивая энергию.
Да и своих дел было по горло. Жене опять же пришлось бы как-то объяснять, почему он уезжает, встречи переносить…
Но взгляд то и дело соскальзывал на наручные часы, отсчитывающие минуты до пяти вечера, когда по предварительным подсчетам машина должна была доехать до тайного коттеджа, который Амир когда-то давно купил просто так, потому что понравился дом, а деньги было действительно некуда девать.
Тогда еще подумал, что, если разорится, его дети хотя бы не останутся без копейки, а теперь вот, когда он немного разжился другим имуществом и счетами в иностранных банках, в этом коттедже просто отпала необходимость.
Без двадцати минут пятого Амир не выдержал. Позвонил охраннику.
— Скоро приедете?
— Шеф, у нас тут колесо спустило. Меняем. Через час будем, не меньше.
Это стало почти решающим фактором. Выключив ноутбук, он быстро нанял частный самолет, написал жене короткое СМС, предупредив, что домой вернется завтра, и рванул в аэропорт.
Трансфер из аэропорта, удивленные взгляды охраны, которые совсем не ожидали визита хозяина, и пустые, полные тоскливой безнадежности голубые глаза.