Неправильно для меня (ЛП)

Алек.
Мгновенно он хмурится, его темные глаза сужаются с каждой секундой, но он ничего не говорит. Он просто смотрит с минуту и качает головой. Затем, когда его телефон подает звуковой сигнал в кармане, он грубо выходит через дверь, в которую вошел. Наверное, это тоже хорошо, учитывая, что каждый раз, когда он говорит в моем присутствии, это делается с единственной целью — быть мудаком. Он любит напоминать мне, что я для него более бесполезна, чем пятна дыма на его белой футболке.
И, может быть, в какой-то момент я такой была.
Но я больше нет.
Я заслужила желанный титул. Я закончила Blaze, как и он.
Я просто решила не выходить на официальный бизнес Blaze после этого, что бы это ни повлекло за собой. Все, чего я хотела, это быть частью путешествия, которое эти мужчины и женщины добровольно принимают, обладать знаниями и пониманием, необходимыми для того, чтобы подняться на их уровень, и подтолкнуть их к тому, чтобы стать лучшей версией самих себя, помочь им осознать, что они сильнее, чем даже они знали. Помочь создать героев.
Если бы я не прошла через то, на что они были настроены, как я могла бы сидеть, сложа руки и требовать чего-либо от кого-либо? Со вздохом я откидываюсь на спинку стула, скрестив руки на груди. Моему отцу нужно кое-что серьезно объяснить. Должно быть, он чертовски усердно работал, чтобы запутать меня в этом.
Алек вернулся.
Два года назад, если быть точным, на следующий день после моего восемнадцатилетия он уехал в Северную Калифорнию. У них было несколько сильных пожаров, несколько в течение года, так что мой отец взял свой самый высокопоставленный пожар в истории Blackline и отправил его восвояси.
Я помню, что это было сразу после окончания средней школы, когда поступило предложение. Той осенью я должна была поступить в Чёрную линию, и Роуэн только что получил известие, что он провалил свою первую попытку поступления. Алек только тогда начал вести себя как порядочный человек. Он казался более расслабленным, чем когда-либо прежде. Поэтому сначала я думала, что он откажется от этой работы и предпочтет остаться здесь, в нашем родном городе.
Впервые за много лет он перестал каждые пять секунд отпускать комментарии о том, что я была нежелательной тенью Роуэна и что он никогда не увидит меня такой, какой я надеялась. Алек даже начал приходить в себя немного больше. Ну, больше, чем у него было за все наши школьные годы, что сразу же заставило меня нервничать. Я должна была быть уверена, что всегда на высоте, опасаясь, что он быстро выведет меня из себя.
Он пришел на несколько мероприятий в конце года и не раз делал вид, что он мой генеральный директор. Конечно, это обычно означало, что он вел себя как мой отец и смущал меня, отказываясь давать мне пить. Каждый раз, когда я это делала, он рассказывал какую-нибудь дерьмовую историю обо мне в детстве. В конце концов, я просто сдалась и делала все, что могла, чтобы веселиться, трезвой.
Но после нашей последней поездки на пляж тем летом он начал вести себя еще более нехарактерно. Он больше не дразнил. На самом деле, он ничего не говорил, но он всегда был рядом. Это заставило меня насторожиться, когда он ждал своего часа, чтобы сжечь мост, если я попытаюсь его пересечь.
Затем, в ночь перед его уходом, я проснулась, чтобы попить воды, и услышала, как Роуэн и Алек ссорятся у входа. Я почти ничего не слышала, только Алек говорил Роуэну, какой он эгоистичный, и что ему надоело ждать в режиме ожидания. Затем Роуэн упомянул что-то о том, что у него на руках все карты. На следующий день Алек исчез.
Я даже не знала, пока Роуэн случайно не упомянул об этом два дня спустя. Первые несколько последующих недель все было как-то не так. Я так привыкла к беспокойству, которое нарастало каждый раз, когда была возможность, что он будет рядом, что, когда источник нервов исчез, это казалось странным. Но через некоторое время мне показалось, что его там никогда не было. Роуэн никогда не говорил о нем, мой отец не сказал ни слова, и повседневная жизнь шла гладко. Мне больше не нужно было оглядываться через плечо.
 
Все было… нормально. Удобно.
Но сейчас? Меньше двух минут под одной крышей с ним?
Мое сердце бешено колотится, щеки горят, и я не могу ясно мыслить.
Все явные признаки … Алек вернулся, а вместе с ним и быстрое сердцебиение, которое приходит только с ним.
  
Глава 3
 
Оукли
Притворяюсь, что не слышу приближение Роуэна, и продолжаю просматривать сегодняшнее расписание.
— Давай же, Оукс. Не злись на меня. — Он подходит ко мне сзади, его грудь задевает мою спину. — Ты знаешь, что не можешь злиться на меня, — шепчет он с улыбкой, но его милое мальчишеское поведение сейчас не поможет.
Я качаю головой и продолжаю читать.
— Я не злюсь, Роуэн, просто сбита с толку. Ты знал, что первый день был важен. Очевидно, ты знал, что он был здесь. Было бы неплохо получить небольшое предупреждение.
— Я просто … не то чтобы твой отец предупредил тебя, и я не хотел тебя пугать. Ты была так взволнована для начала, я не хотел все испортить. Я знаю, как сильно ты его ненавидишь.
— То, что не сказал мне мой папа, это другая история. И я не ненавижу его. С ним просто… трудно находиться рядом.
Руки Роуэна находят мои плечи, и он поворачивает меня лицом к себе, его карамельные глаза устало мечутся между моими.
— Как же так?
Из меня вырывается смех:
— Как же так? Серьезно? Роу, все, что он когда-либо делает, это пытается заставить меня чувствовать себя дурой. Если он сделает это здесь, попытается подорвать мою репутацию у всех на глазах, другие преподаватели могут начать сомневаться в моих способностях. Я этого не потерплю. Персонал уважает меня и далеко не из-за моего отца. Я это заслужила. Я не хочу, чтобы его восприятие меня все испортило.
— Так избегай его, — говорит он мне, наморщив лоб.
— Как именно ты ожидаешь, я буду это делать? По-видимому, он заменил Реффа, что означает, что мы с ним, по сути, партнеры.
— Партнеры?
Мои брови слегка приподнимаются, и я киваю.
— Черт. — Он облизывает губы и отводит взгляд, а затем снова смотрит.
Я смотрю на него.
— Ты в порядке?
— Да. — Он кивает, потирая затылок. — Да, я в порядке.
С легкой улыбкой я наклоняю голову, кладя руку ему на грудь.
— Выкладывай, Роу. Что происходит?
Тяжелый стук двери, ударяющейся о стену, заставляет наши головы повернуться в ту сторону, обнаружив Алека, стоящего там с пустым выражением лица. Он переводит взгляд с меня на мою руку на груди и спине Роуэна, в его глазах появляется ожесточенный взгляд. Его челюсть плотно сжата, руки сжаты в кулаки по бокам. Я не заметила, но Роуэн, должно быть, придвинулась ближе, потому что, когда я пытаюсь убрать руку, я обнаруживаю, что она застряла между нами. Я поднимаю взгляд на Роуэна, замечая, что его глаза напряжены, он сосредоточен на другом мужчине в комнате.
Я чувствую, что мне здесь чего-то не хватает …
Как будто я произнесла это вслух, Алек нарушает свое застывшее состояние и бросает на мой стол большую папку, которую я даже не поняла, что он взял.
— На разрешительных документах этого парня рядом с подписью нет даты. Ему не следовало позволять начинать сегодня.
— Это невозможно. — Покачав головой, я протискиваюсь мимо Роуэна, открывая папку на нужной странице. — Я трижды проверила каждое… дерьмо.
Алек усмехается:
— Если ты слишком отвлекаешься на другие вещи, возможно, эта работа не для тебя.
Я хмуро смотрю на него. Кем, черт возьми, он себя возомнил? Где, черт возьми, он думает, находится? Блейз или нет, это моя зона. Он просто случайно стоит в ней.
— Я великолепна в том, что делаю. И ты прекрасно знаешь, что подпись администратора не входит в мои обязанности…
— Разве это не так? — Он перебивает меня, приподнимая бровь. — Твоя подпись стоит на всех этих бланках.