Последний ранг (СИ)

— Вы спасли друг другу жизнь, и это, должно быть, начало большой дружбы, не так ли? — Она обратилась к Виринее: — Кем стал для вас Алексей после всего, что с вами произошло?
Виринея заговорила с привычной мрачностью, но очень умело ушла от прямого ответа:
— А кем бы стал для вас человек, который без раздумий бросился вас спасать, даже понимая, что вряд ли выживет?
Она повернулась ко мне и добавила то, что не имело смысла добавлять (это всё равно потом вырежут из интервью):
— Возможно, этот человек — избранный…
— О, спасибо, госпожа Воронина, — мягко и с улыбкой оборвала её журналистка, после чего обратилась уже ко мне: — Алексей, а что вы скажете насчёт вашей случайной знакомой? Вас сблизила общая опасность? Вы теперь друзья?
Я внимательно посмотрел ей в глаза.
— Мы помогли друг другу выжить, когда выжить было почти невозможно. Как думаете, этого достаточно, чтобы считаться друзьями?
Журналистка красноречиво глянула на меня, затем — на Виринею. Мы оба оставили её без прямого ответа, но, похоже, ей и этого было достаточно.
Когда интервью наконец закончилось, нас сразу же выдворили из зала переговоров. Вежливо и мягко, но всё же выдворили. Внутри остался Стрелецкий, чтобы переговорить с журналисткой.
Мы же в сопровождении охраны отправились по коридорам и лестницам вниз, в банкетный зал.
— Про избранного могла бы и не говорить, — тихо сказал я по пути. — Это никому не нужно.
Она покосилась на меня и произнесла с напором:
— Нужно! Ещё как нужно!
— Ну да, конечно, — бросил я.
В итоге банкет оказался ещё скучнее, чем интервью, даже несмотря на напитки, еду и поздравления в нашу честь.
Виринея чувствовала себя не в своей тарелке, поэтому почти от меня не отходила, однако и не спешила со мной разговаривать.
А вот я искал повода, чтобы завести нужные знакомства среди губернских чиновников, что тут были.
Хотя сейчас с моим социальным рейтингом, даже поднятым до пятидесяти, со мной не особо хотели разговаривать вне этикета. Вряд ли эти люди знали, что на самом деле я видел в червоточине.
Был тут и статский советник Стрелецкий.
Он даже подходил ко мне пару раз, интересовался, всё ли в порядке, а сам прожигал холодным взглядом. О своём сыне и нашей драке на арене он, конечно, даже не вспоминал.
Я же смотрел на него и понимал, что совсем скоро нам предстоит столкнуться уже серьёзнее, а это — всего лишь знакомство и прощупывание почвы. Этот осторожный и опасный человек сейчас изучал меня лишь издалека. Как и я — его.
Когда банкет уже заканчивался, вдруг объявили танец.
Это было странным, потому что сейчас он был неуместен. Его будто намеренно навязали гостям.
Несколько пар закружились в танце, но я на них не смотрел, потому что заметил, что из другого зала вдруг появился сын статского советника, Радислав. Тот самый бугай, на спину которого я ставил ногу на арене.
Стремительным шагом он подошёл к Виринее, которая как раз от меня отошла (всего второй раз за вечер), и пригласил её на танец. И если честно, я так и не понял, почему она согласилась. Она ведь видела нашу драку на арене и понимала, что Радислав Стрелецкий — мой враг.
Вряд ли она хотела меня позлить, потому что я не выказывал к девушке явного интереса.
Причина была в другом.
Хрупкая и тонкая, в объятьях бугая-друида, Виринея казалась беззащитной, но так только казалось. Вообще-то, я видел эту некромантку с топором…
Радислав тем временем что-то быстро начал говорить девушке на ухо, а та улыбалась и порой поднимала брови, а иногда тихо смеялась. Следующий танец они тоже остались вместе.
В памяти сразу всплыло очередное предсказание Эсфирь: «Она будет танцевать с твоим врагом… дважды… а может, трижды».
Ну вот. «Дважды» уже случилось.
Чёртовы предсказания.
Я глотнул из бокала ещё шампанского, продолжая следить за парочкой. Но тут ко мне подошла молоденькая девушка в пышном красном платье.
— Окажите любезность, господин Бринер. — Она подала мне руку с роскошным изумрудом на пальце. — Потанцуйте с дамой.
 
Я улыбнулся девушке. Симпатичная блондинка, вся напомаженная и вычурная, но какая-то обыкновенная, если не считать дорогого наряда и украшений.
— Конечно, сударыня.
Услышав слово «сударыня», она растаяла. Это слово вообще не оставляло женщин равнодушными.
— Ох, вы такой галантный. Сударь.
Она представилась Аллой Гауз, дочерью коллежского советника Савелия Гауза, который тут тоже присутствовал. Когда мы прошли на площадку к другим парам, она даже удивилась, насколько хорошо я танцую.
Я же ощутил уже знакомый запах духов. Такие же были у Виринеи.
— Какой аромат… — начал я, но девушка не дала мне договорить.
Она вдохновенно и веско обозначила:
— Это «Обнажённая Герцогиня». Вы не представляете, каких трудов мне стоило достать эти духи. Стоят целое состояние.
Девушка заулыбалась, довольная, что я заметил аромат её духов. Она заворковала мне на ухо, заодно интересуясь, что же было в червоточине. Как бы между прочим. Наверняка, по заданию отца.
— Скоро всё узнаете, госпожа Гауз, — уклончиво отвечал я и кружил её в танце всё активнее, чтобы она не задавала мне лишних вопросов.
А сам вдыхал аромат «Обнажённой Герцогини» (название, конечно, занятное).
— Знаете, господин Бринер… — добавила девушка, запыхавшись, — я всегда… всегда… считала, что вас несправедливо обвинили… Дети не в ответе… за грехи своих родителей.
— Мои родители — не грешники, а учёные, — ответил я, давя её взглядом.
Постарался убрать холод из голоса, но, кажется, у меня плохо получилось.
Аллу это не смутило. Она улыбнулась ещё приветливее.
Когда же танец наконец закончился, девушка многообещающе прошептала, что мы ещё встретимся, ну а я уже искал глазами Виринею. Всё это время я старался не выпускать её из виду, как и Радислава.
Они как раз прощались.
Виринея поблагодарила своего новоиспеченного кавалера и поспешила в мою сторону. И с каждым шагом с её лица всё быстрее исчезала беззаботная улыбка, ну а когда она подошла ко мне, то уже мрачно шепнула:
— Бойся этого упыря, он собирается тебя уничтожить.Сказал насчёт своего нового деревянного голема по имени Клавдий Второй. Говорит, он может любому голову оторвать. Особенно, всяким выскочкам. Уверена, что он имел в виду тебя. И да, он прекрасно знал, что я передам тебе его слова.
* * *
Через полчаса банкет наконец завершился.
Меня и Виринею, как особых гостей, опять сопровождала охрана. Когда мы вышли из здания, то на площадке у крыльца нас ждали два разных дилижанса.
— Доброй ночи, сударь, — попрощалась со мной девушка.
— Сударь? — ухмыльнулся я. — Мы что, в прошлом веке?
Она сдержала улыбку.
— Ладно, пока, Бринер. Мне ещё надо успеть проверить свой завод.
— Завод? У тебя есть завод?
Я бы мог поверить во что угодно, даже в розовых летающих слонов, но не в собственный завод Виринеи Ворониной, официантки из пекарни.
— Ну… не совсем завод, — замялась девушка. — Скорее, заводик. Или лучше сказать, одна производственная линия. Ну или маленькая лаборатория. Хотя… не совсем лаборатория. Скорее, пара колб. В подвале. Хотя… не совсем в подвале. Скорее, в могиле. И хватит на меня так смотреть! Твой взгляд на меня давит! Ты будто от меня чего-то ждёшь!
— Это обычный взгляд, Виринея Антоновна, — улыбнулся я. — Но мне интересно, что же вы производите на своём заводе. То есть, заводике. Из уст некроманта это звучит угрожающе.
— Не ваше дело, сударь, — бросила Виринея, плотнее закуталась в плащ и направилась к своему дилижансу.
Ни на какое продолжение банкета с ней можно было не рассчитывать.
* * *
В магазин Троекурова я вернулся около десяти вечера.
Трудное «послезавтра» заканчивалось, но никто не спал: ни сам Троекуров, ни его въедливый внук, ни тем более Эсфирь — все ждали меня.