Год порно
Женя уставился куда-то вбок, где, кажется, были люди. После переводов у Марка испортилось зрение.
Ща я приду, сказал Женя.
Его не было полчаса. Даже чуть больше. Когда Женя ушел, Марк написал Коле, что пьет кофан — так они шифровали траву от спецслужб в соцсетях, — и было все это в 16:43, если верить мессенджеру. А вернулся Женя в 17:15. Марк специально проверил время, потому что был очень злой.
Долго ты.
Пойду сегодня с той бабеной тусить. Еле уломал. Целка.
М.
Женя достал телефон и стал вслух зачитывать, что пишет той девушке.
Где желаете, барышня, сегодня откушать?
Марк заглянул в телефон: Женя действительно так написал, еще и добавил кринжовый смайлик с точкой с запятой и кучей скобок. Сказал, что бабам такое нравится.
Они все виделись и виделись, хотя ни тому, ни другому общение не приносило особого удовольствия. Один раз Женя привел Марка в клуб и, выпив, уже традиционно стал убеждать его, что им нужны либо наркотики, либо шлюхи. За это время у Марка накопилось много невысказанного в адрес Жени, да и он нормально выпил, так что нагнал на него в ответ занудными расспросами, зачем это все тому нужно.
Угораешь, что ли?
Женя сказал, что под веществами открываются настоящие ощущения. Обычная жизнь — хуйня в сравнении с ними. Марк не понимал, потому что не пробовал.
Ты просто настолько на все это дело подсел, что теперь только под наркотой можешь чувствовать то, что люди чувствуют в обычной жизни.
Не, блядь. Ни хуя. Не.
Женя затерялся где-то в клубе. Марк видел, как он пытался сесть за столик к компании девушек, большинство из которых отворачивались или смеялись, а одна, кажется, наехала на него, закачала головой и показала, чтобы тот уходил. Женя постоял, а потом побрел дальше и скрылся. Марку стало неловко, и он ушел.
По дороге домой оказалось, что он очень пьян. Марк шел нараспашку, но все равно было жарко. Наверное, он шатался, потому что прохожий странно на него посмотрел. И плевать. Марку было хорошо. Он разговаривал сам с собой, разговаривал вслух, обращаясь к Лесе, разговаривал со скамейками, машинами и со всем, что попадалось на пути. Кажется, он втирал что-то про счастье. Он ощущал себя юным, и от осознания этого испытывал радость. Наутро, заблевывая унитаз, он вспоминал об этом и думал, что у Жени прошлый вечер прошел так же. Так же, скорее всего, у него сейчас проходило и утро. А если все у них так похоже, то почему Марку казалось, что он чем-то лучше.
Унитаз покрывали засохшие капли мочи и кучерявые лобковые волосы. Они были даже на той скрытой, максимально защищенной части, на которую физически ничего не стряхнуть и не пролить. Марк сидел на забрызганной плитке, но было поздно исправлять ситуацию. Он откинулся назад и запрокинул голову. Холод стены притуплял боль. Плечи, ноги и локти дергались в мелкой приятной судороге. Когда холод распространился на все тело, удовольствие стало нестерпимым, почти прекрасным. Очередной прилив рвоты разрушил эту хрупкую идиллию, заставив Марка снова нагнуться над унитазом и вдыхать едкие пары. Такое положение тела относительно окружающих предметов спровоцировало Марка на размышление о близости. И близость с унитазом казалась ему в те несколько минут похожей на человеческую.
Они взяли паузу. Женя даже в кофейню не заходил. Может, его и вовсе больше не существовало. Это было легко проверить по активности в соцсетях, но Марка не так уж это и интересовало, ведь Женя был мутным типом.
Что-то Доппио давно не заходил, сказала Катя, которая проходила стажировку. Между собой они называли постоянников по напиткам, которые те брали.
Как думаешь, у него все норм? — спросила она через несколько дней.
Наверное, у него передоз, сказала она еще через день. Она знала про Женину NFT-стратегию.
Ты тоже думаешь, что он того? Типа, умер?
Спустя несколько недель сотрудники кофейни окончательно уверовали в версию о смерти Жени, успокоились и переключились на скандальный брак Миши. Но Женя воскрес. Всем назло. Он встал возле панорамного окна со стороны улицы, ударил по нему обеими руками, закричал, показал фак и ушел. Марк только успел заметить, что у Жени распухло лицо и, кажется, отсутствовала пара зубов. Хотя, может, он просто раньше не замечал. Женя написал ему позже в тот день, и они встретились. К тому моменту утренний инцидент уже не казался таким страшным. Он принадлежал другой жизни. Той, в которой Марк еще не сходил в продуктовый магазин и не встретил там Лесю.
Она что-то искала на полках с фитнес-батончиками, а Марк шел мимо, придерживая подбородком башню из йогуртов. Заметив Лесю, он остановился посреди прохода и пару секунд просто стоял и рассматривал ее. Лесины волосы стали короче и прямее. На ней были широкие штаны и заправленная в них белая блузка. Высокие блестящие ботинки. Длинная черная куртка с капюшоном. Кепка. Она совсем не походила на Лесю, которую помнил Марк. Но взгляд был все тот же. Когда она обернулась, Марк оцепенел — его будто ослепило дальним светом фар, вокруг все потемнело, и он ощутил, как что-то несется на него, что-то, что его снесет и раздавит.
Ну привет, сказала она.
Марк кивнул.
Корзинами ты не пользуешься?
Я не думал, что столько возьму.
Леся рассмеялась.
Помочь?
Ага, надо взять туалетную бумагу.
Прекрасно.
Леся приехала повидаться с родителями пару дней назад и завтра уже собиралась обратно. Расплатившись, они вышли на улицу, и Марк достал сигарету.
Давай, может, куда-нибудь отойдем?
До сих пор боишься, что тебя кто-то спалит?
Это Йошкар-Ола, тут невозможно что-тоскрыть.
Они покурили под мостом, поднялись наверх, перешли реку. Они много говорили, смеялись, замолкали, только чтобы перевести дыхание.
Вот тут я живу, сказал Марк, показывая на окна своего балкона. Могу сделать тебе кофе, если хочешь.
Так ты теперь завлекаешь к себе девушек?
В квартире было слишком тихо и тесно. Марк с Лесей никак не могли разойтись в дверном проеме, когда по очереди пошли мыть руки в ванную, и на кухне в узком проходе между холодильником и столом. Они кидали сумбурные фразы, коротко и слишком громко смеялись, потом чаще и дольше молчали. Марк немного успокоился, пока молол кофе и готовил его в воронке, абстрагировавшись от реальности за спиной. Когда Марк развернулся, Леся смотрела в окно — оно выходило на закрытый балкон, который, в свою очередь, выходил на голые деревья, непримечательную дорогу и дома.
Кофе, сказал Марк.
А, спасибо.
Кстати, я теперь перевожу порно.
Я слышала.
Да?
А я снимаюсь в танцевальных роликах для соцсетей одной женщины-сексолога.
Чего?
Леся нашла видео и включила Марку. Рекламный ролик под попсовый мотив, где пелось про запись в личке и секс, секс, секс. На темно-красном фоне танцевала Леся в кожаных штанах и топике, на высоких каблуках. Она опускалась на пол, где изгибалась в разных позах, крутила ногами и с вожделением смотрела в камеру.
Не так плохо, как могло быть.
Да-да, сказала она.
Но ты продолжаешь выступать?
Да. Редко, но бывает, да.
Забавно.
Что?
Я мечтал переводить литературу, а перевожу порно. Ты мечтала танцевать в театре, а танцуешь в роликах для секс-блогеров.
Два лузера.
Ага.
Не очень-то это забавно. Прости.
Леся ответила на звонок. Видимо, ее парень. Она ушла в другую комнату, откуда все равно все было слышно. Он хотел знать, где она и с кем. Леся ему врала. Пассивная агрессия в ее голосе накалялась и накалялась, и наконец Леся закричала.
Да не трахаюсь я тут ни с кем, успокойся!
Марк представлял, как берет Лесю. Прямо сейчас, не дожидаясь, пока она договорит со своим парнем. Как валит ее на диван и целует в шею под воротником. Выправляет блузку из штанов и пробирается ладонями к ее телу. Ощущает ее кожу на подушечках своих пальцев. Сжимает и отпускает грудь. Он был готов отдать что угодно, чтобы это случилось. Сейчас ему было не до ее отношений, не до того, что произошло с ней тогда на стройке и зафакапило ее сексуальную жизнь. Марк зарезал бы всех бабушек в подъезде, если бы это превратило его фантазию в реальность. Его останавливало только одно: он боялся, что с Лесей у него тоже не получится. И тогда непонятно, как вообще дальше жить.