Химеры (СИ)
— Погоди, — сказал Киаран. — Жертва? Нужна жертва? Кому?
— Найфрагиру.
— Вы считаете, что ваши жертвы защитят Найфрагир?
— Наши жертвы защищают нас, охотников. А мы стоим на защите Найфрагира.
Киаран помолчал, переваривая. Йорво хлопали по спине, снова поили, потом начали обнимать — сперва Даго, потом все подряд. Он молчал и выглядел оглушенным.
— То есть, жертва предназначается все-таки для охотников. — Киаран озадаченно нахмурился. — Жертва для компании людей? — Он помотал головой, — Не может быть. Вас слишком мало. Десять раз по столько было бы мало. Или где-то есть еще охотники?
— Пока мало, но будет больше. Охотниками должны стать все найфрагирцы. А ты что, знаток? — удивилась Анайра.
— Ну… я много читал. Интересовался.
— Даго говорит, что сейчас одна жертва расширяет защитное поле человек на двадцать, а дальше будет больше. Качественный скачок, геометрическая прогрессия!
— И сколько уже жертв было?
— Точно не знаю, — Анайра насупилась. — Больше десяти.
— Ого!
— Вот тебе и «Ого!», — неожиданно разозлилась девушка. — Оно действует, ты же видел! Полуночные нас не трогают. Пока ты охотник и носишь знаки охотника, Полночь не трогает тебя. Оно действует, как бы ты там не огокал!
— А кто принимает жертву? Даго?
— Нет. Неумирающий. Тот, кто все это придумал. Он — первая жертва. Он ни живой, ни мертвый, и он сердце нашего сообщества. Конденсатор. Он делает так, чтобы энергия жертвы становилась энергией охотников, окутывала нас, как кокон. Ее надо пополнять, чтобы принимать новых членов, чтобы в будущем принять каждого найфрагирца.
— О, — сказал Киаран и замолчал.
Он ощутил разочарование. Никакого невероятного, волшебного способа защитить страну от Полночи не было. Комрак и Нож оказались правы.
— Пойдем, — сказала Анайра и потянула Киарана за рукав. — Момент истины. Надо проводить Йорво. Или боишься смотреть?
Подростки зажгли факелы от костра и гурьбой потянулись куда-то вглубь темного цеха. Даго и счастливец, выигравший приз, уже исчезли за баррикадами мертвых механизмов.
— А обязательно?.. — понизил голос Киаран. Его вдруг охватил озноб, и сделалось душно.
— Не обязательно. Если хочешь показать себя трусом, можешь остаться здесь.
— Анайра…
Девушка выпустила его рукав и решительно двинулась за огоньками факелов. Киаран, стиснув зубы, поспешил за ней.
— Смотреть там особо не на что, — смягчилась Анайра. — Но поддержать надо. Он должен знать, что не один.
— А кто этот Неумирающий?
— Я же сказала, человек, который придумал систему. И заставил ее работать.
— Человек?
— А кто еще может пожертвовать собой ради других?
— Почему ты решила, что человек?
— А кто? — Анайра повернулась к Киарану и зло ткнула его пальцем в грудь. — Кто? Альфар какой-нибудь, по-твоему?
— Наймарэ.
— Что-о? Ты рехнулся? — Она больно постучала Киарана по лбу костяшкой согнутого пальца. — Совсем спятил, новичок?
Он схватил девушку за руки:
— Анайра, пойдем домой! Я отведу тебя. Тебя брат ищет.
— Отпусти меня, идиот!
— Эй, новенький, ты чего это? — сбоку воздвиглась долговязая фигура, Киарана ухватили за запястье, — Ана, он к тебе пристает?
— Нет, — буркнула Анайра, сбавив тон. — Просто трусит и несет пургу.
— Отвянь от нее, задохлик, — мягко сказал Морж. — У нас тут рук распускать не принято.
— Вас обманывают, — сказал Киаран, не пытаясь вырваться, — Вас жрет наймарэ, а вы думаете, что спасаете Найфрагир.
Морж хмыкнул.
— Да ты засланный, что ли? Откуда ты взялся такой? Кто тебя послал?
— Ее брат, Гвальнаэ Моран.
— Слушайте… — Анайра сморщилась от досады. — Давайте потом поговорим. Потом!
— Потом? — взвился Киаран, — Да тут сейчас одиннадцатая жертва будет, вы хоть знаете, что значит добровольная жертва для наймарэ?
— Не ори! — взвыла девушка, — Морж, заткни ему рот!
Широкая ладонь запечатала Киарану всю нижнюю часть лица. Он задохнулся от толкнувшейся в губы крови и чудом сдержался, чтобы не вырвать кусок живого мяса.
Пляшущий огонь факелов освещал переминающихся подростков и замусоренный, просевший пол, в нескольких шагах впереди разорванный широкой трещиной. Над чернотой торчали железные пруты и арматура, кое-где прихваченная кусками неосыпавшегося бетона. Из тьмы несло так, что Киаран повис на руке человека, захлебываясь приторной слюной.
— Фуу, слюнтяй, — зашипел над головой Морж. — Встряхнись! Ты мужик или тряпка?
Даго, обняв счастливца одной рукой, другой поил его из бутылки. Отбросил опустошенную, хлопнул Йорво по плечу, и отступил, развернув парня лицом к трещине.
— Я соль земли, — заговорил Даго у него за спиной, отбивая ногой такт, — Я кровь волны…
— Я стрела в ночи, я охотник на тропе, я меч и щит, — подхватили десятки голосов.
Киаран смотрел в ссутуленную спину счастливца и буквально чувствовал сотрясающую его дрожь и волны дурноты. Не делай этого, молча умолял его Киаран, не делай этого, человек! Отойди, не надо!
Йорво постоял на покатом обломке бетона, обнимая себя руками, потом обернулся. На впалых щеках блестели две полосы. Он покачал головой.
Подняв ладонь, Даго оборвал гул голосов.
— Йор, — сказал он ласково. — Духу не хватает? Соберись. Ты один из нас. Мы все пойдем за тобой.
— Не могу… — беззвучно прошептал счастливец.
— Можешь, — улыбнулся Даго. — Ты все можешь, ты охотник. Это минутная слабость. Если уйдешь, тебе будет стыдно всю оставшуюся жизнь. Стыд, конечно, глаза не выест…
Подростки смотрели на приятеля — кто испуганно, кто насмешливо, кто с жалостью, кто с презрением. Йорво снова взглянул на пропасть, укусил себя за кулак и попятился.
Даго махнул рукой, и двое ребят отошли к большому железному колесу, обмотанному цепями. Взялись за какие-то рычаги, колесо заскрипело, сверху посыпалась ржавая труха.
— Мы не будем тебя не стыдить, не упрашивать, — сказал Даго печально. — Ни тем более, заставлять. Ты должен сделать все по велению души, и полностью отдавая себе отчет, зачем ты это делаешь. Иначе ничего не получится. Ты это знаешь, и все мы это знаем. Мы надеялись на тебя, но что поделаешь, это действительно серьезное испытание. Я сейчас прошу только одного — взгляни в глаза тому, кто жертвует собой каждый день, каждый час, ради нас с тобой, ради страны, ради свободы.
Сверху со скрежетом рывками опускалось что-то черное, сгусток тьмы, обмотанный цепями, и вместе с ним на Киарана медленно, как невидимая длань, опускалось чужое нестерпимое присутствие. Киарана шатнуло Моржу на грудь, и он начал сползать по человеку, как по стене.
— Стой на ногах, задохлик! — зашипел Морж.
Киаран схватился за Анайру.
— Уходим… пожалуйста! Это наймарэ!
— Ненормальный! — девушка принялась выдирать у него руки, — Отцепись!
Морж вздернул его за шиворот, так, что край ворота врезался в горло. Цепи, содрогнувшись, остановились. Сгусток тьмы повис над трещиной, в текучих нефтяных протуберанцах проступили белесые очертания распятого тела.
Наверное, люди видели его иначе, Киаран видел наймарэ. Демон висел на цепях, уронив голову на грудь и распахнув руки, и цепи не удержали бы его ни на минуту, если бы он пожелал вырваться. Киаран крутнулся и ударил держащего его человека локтем — не сильно, но тому хватило, чтобы, хрюкнув, отлететь в сторону.
Анайра взвизгнула, демон поднял голову и безошибочно нанизал Киарана на спицу цепенящего взгляда.
— Полночь, — прошептал он, и шепот этот был как гром. — Среди вас.
Анайра снова взвизгнула и отскочила от Киарана, тыкая в него трясущимся пальцем. Тот кое-как выпрямился — чужая мощь сносила его, комкала и скручивала одновременно. Он хотел крикнуть, что ты сам Полночь, ты сам наймарэ, но не смог открыть рта. Все равно, что сопротивляться падающей скале. Люди этого не чувствовали, толпясь и таращась вокруг. Они теперь видели его как есть — клыкастого остроухого слуа, с глазами без белков. Они видели полуночного, забравшегося в их дом.