Дай мне шанс

Она не успела снять пальто, как напевы смолкли и Дэвид появился на пороге кабинета.
— Вы любите гольф? — спросил он без приветствия.
Кайли моргнула.
— Не знаю. Никогда не играла в гольф.
— Я его терпеть не могу, — доверительно сообщил Дэвид. — Не спорт, а спор индейца Зоркий Глаз и дупла на дереве — попаду стрелой или не попаду? Тем не менее часть деловых встреч назначают в гольф-клубах. Сегодня как раз такой день. В два, помните?
— Конечно, — не моргнув глазом согласилась Кайли. Она теперь с утра тщательно заучивала расписание Элсона на день, чтобы в случае чего быстро ответить по любому пункту.
— Составите мне компанию?
Дейзи предупреждала ее, что иногда Элсон захватывает с собой секретаря, отправляясь на встречу вне офиса, и что в таких случаях следует делать.
— Конечно. Звонки примут на общий ресепшн.
Дэвид удовлетворенно кивнул и вернулся к себе.
Конечно, его машина слегка шокировала эту темноволосую девочку с длинной челкой, зачесанной через весь лоб так, что собственно лба не было видно. Что это за привычка — скрывать лбы? Сам Дэвид свой никуда прятать не собирался. Он боролся с желанием протянуть руку и откинуть волосы Кайли назад или заправить их за уши. Конечно, он этого не сделает: подобное даже такая тихоня может воспринять как сексуальное домогательство, и начнутся судебные разборки, которые никому не нужны.
А, к черту все. Дэвид захлопнул дверцу, закончив любоваться удивленным лицом мисс Уильямс, обошел машину и сел за руль.
Тяга к роскоши у Дэвида практически отсутствовала, исключение составляли три вещи: одежда, машины и еда. Одежна — потому, что есть дорогие бренды, которые на поверку ни шиша не стоят, а есть такие, что можно чувствовать себя в них удобно и носить годами. Комфорт и внешний вид — два слагаемых, при которых чувствуешь себя хорошо выглядящим, а значит, уверенным. Еда — тут все просто. Рогаликом из арабской палатки запросто можно отравиться, а если обедаешь в хорошем и проверенном ресторане — нет. И, наконец, машины. Сейчас он водил бордовый «ягуар» со светло-бежевым кожаным салоном. Шик. Это нравилось.
Дэвид зарабатывал себе на жизнь сам, хотя его семья была весьма состоятельной и могла при случае обеспечить отпрыску приличное содержание. Хотя, может, это отец так говорит, зная, что сын за этим содержанием никогда не обратится, а на самом деле все семейные денежки давно ухнули на наряды Лили. Сестренка весьма невоздержанна в тратах и пока еще слишком молода, чтобы перейти на самообеспечение. Дэвид даже мог в шутку сказать родителям: вечно этих младшеньких балуют! Только в шутку, потому что никогда не ощущал недостатка в родительской любви.
Секретарша мисс Уильямс робко устраивалась на светлом сиденье, неуверенно тянула на себя ремень безопасности. Ремень слегка заедал, Дэвиду это было известно, да все никак не мог доехать до сервиса. Перегнувшись через Кайли (та отпрянула), Дэвид ухватил упрямый ремень и пристегнул опешившую секретаршу, после чего пристегнулся сам.
— Маленькие технические неполадки, — объяснил он, глядя на нее искоса. — Ожидайте прибытия спасательной команды.
Она улыбнулась, но как-то неуверенно. Дэвид не был убежден, что Кайли воспринимает все его шутки, и поставил себе на заметку хохмить поменьше. А то это сокровище окончательно напугается и убежит от него, хотя вроде бы она не из пугливых.
Она была хорошенькая и сразу ему понравилась. Худенькая, с этими странно зачесанными волосами, художественно торчавшими в разные стороны (естественная прическа после внезапно налетевшего шквала, мило и идет не всем, но мисс Уильямс шло), полными яркими губами — причем яркими без всякой помады, Дэвид разглядел. Он терпеть не мог помаду, с развитием парфюмерной промышленности, приобретавшую все более мерзкий химический вкус, несмотря на все ароматизаторы и вкусовые добавки, что ли. Его предыдущая девушка мазалась помадой со вкусом апельсина. Господи, спаси. Так что на губы он обращал внимание в первую очередь. Если переусердствовала — все, свободна. Это касалось девушек, попадавших непосредственно под его орлиный взор «с намеком», а заодно и всех остальных — чтоб не расслаблялись.
 
Не то чтобы он имел какие-то вицы на мисс Уильямс, боже упаси. Никаких интрижек на работе. К тому же зачем портить новые, только-только начинавшие устанавливаться, но уже приятные рабочие отношения? Она ведь умница и вообще расторопная, он еще в первый день убедился. Не стала будить, когда он позорно заснул после перелета из Китая, и он хоть немного выспался — во всяком случае, достаточно, чтобы правильно назвать таксисту свой адрес. И бумажки таскает на подпись быстро, и рассылает все тем, кому нужно разослать, и никаких проблем с офисной техникой — Дэвид помнил, как ошибалась Дейзи, пока не научилась. И то он ее не выставил. А эту!.. Сокровище!
Сокровище сидело на пассажирском месте и молчало. Дэвид с размаху вклинился в бодрое дневное движение, пристроился за пыхтящим «фиатом» и через триста метров благополучно застрял в пробке.
Молчать было скучно. Дэвид подумал и выдал:
— Так вы ничего не знаете о гольфе?
— Нет. Придется играть?
— А если да, то что вы сделаете?
— Посмотрю, как делаете это вы, и быстро научусь.
Хороший ответ. Секретарский.
— А если и я не умею?
— Значит, мы опозоримся вместе. Вы же сказали мне, что секретарь и шеф — это команда. Успехи — это прекрасно, но позор тоже придется делить.
Дэвид на нее посмотрел. Сидит, смотрит прямо, сквозь лобовое стекло, как будто там есть что-то интересное. Нет, ничего, особенного, кузов «фиата».
Шутим, значит. Это хорошо.
— Не буду пугать вас, позориться не придется. К тому времени, как мы туда доберемся — если доберемся, — он кинул раздраженный взгляд на «фиат», как будто именно тот был виноват в пробке, — мой будущий партнер уже должен закончить очередную партию. Мы выпьем зеленого чаю в лобби-баре.
— Хорошо.
Удивительно немногословна. Прежде Дэвиду попадались секретарши, которые щебетаЛи, как птички, а эта молчунья. Слова приходится вытягивать клещами, как будто он инквизитор, а она грешница на дыбе. Бр-р, ну и сравнения, что только не приходит в голову в преддверии созерцания аккуратных полей для гольфа!
— У вас разве нет брата, который занимался бы каким-нибудь… ну, мужским спортом?
— Нет, я единственный ребенок.
Из анкеты, принесенной Джоан, Дэвид знал, что мисс Уильямс не замужем и у нее нет детей. Про других родственников в анкете не упоминалось.
— Родители балуют?
— Только мама. Отца нет.
Это может означать что угодно — от «мы его никогда не знали» до «героически погиб во Вьетнаме». Рано лезть в чужую душу и препарировать этот вопрос. Дэвид решил, что долг платежом красен.
— А меня всегда баловали. Хотя есть еще сестра, Лили, она младшая. Вот у кого шоколадная жизнь! — Он протяжно вздохнул, делая вид, что завидует. — Она не дурочка, но ужасно легкомысленная. Просто кошмарно. А вы не легкомысленная, Кайли?
— Нет.
Чудесно. Просто прелестно. Вот и поговорили. Машины впереди стронулись с места, и Дэвид повернул налево, где уже не было такой пробки.
Надо как-то с этим разобраться, подумал он. Если она будет так односложно ему отвечать, далеко они не уйдут. Дэвид предпочитал наполовину дружескую, наполовину рабочую атмосферу в том, что касалось секретарши. Он терпеть не мог платиновых блондинок с большой грудью (большая грудь — это хорошо, а отсутствие намека на мозг — не очень), которые служили исключительно для украшения приемной. Украшения у «Тиффани», а в «Лаванде» ему нужен единомышленник. Дэвид любил превращать людей в единомышленников. Чувствуешь себя Пигмалионом.
Не то чтобы он потом ими пользовался, нет. Просто так приятнее.
Не прозвучит ли его предложение непристойно? А, попробуем.
— Что вы делаете в уик-энд, Кайли?
— Проведу его с мамой.
— Несомненно, достойно. Я хочу предложить вам кое-что. Не желаете ли съездить со мной за город? Я отправляюсь к родителям и был бы рад вашей компании. Предупреждая все возражения, скажу: это деловая поездка. Из Франции приезжает мой дядя Арнольд, он работает там уже несколько лет, и родители хотят, чтобы я непременно был. А я хотел поработать и уже собирался вас просить заехать в офис на пару часов на выходных. Но можно взять работу и вас с собой и убить даже не двух, а трех зайцев. Работа будет сделана, свежий воздух поглощен, родители довольны. Хотите, мы возьмем вашу маму?