Последствия старых ошибок (СИ)

Лорд Джастин взял один бокал и улыбнулся: 
— С «Каменного ворона»? Того, первого «Ворона»? 
Эрцог кивнул. 
— Царский подарок… 
— Должно же на этом корабле быть хоть что–то от того, старого. 
Локьё откинулся на спинку плавающего кресла, любуясь причудливым танцем подсвеченного хрусталя. 
Генерал Мерис открыл сейф и достал средних размеров футляр: чёрный, простой с виду, но с магнитными замками и гравитационной подсадкой. 
— Неужели акья? — удивился эрцог. — Единственный коньяк, который, говорят, действительно не уступает Земным… Придётся временно переквалифицироваться в здоровые и пьющие! — он послал кресло к столу, ловко развернув его в движении. — Кого ещё ждём? 
— Колина и Агжея, они грузят по шлюпкам твою комиссию, Адам. А то весь коридор заблевали… — Мерис вскрыл контейнер, и старинная стеклянная бутылка завертелась на магнитной подставке. — Больше, полагаю, никому не захочется проверять в приграничных районах разные сомнительные теории. 
— Не рано этого молодого в нашу экзотическую компанию? — прищурился Локьё. 
— Ну, экзот–то у нас только один, — усмехнулся Лорд Джастин. 
— Вот если бы ещё знать, кто «другой», — заметил, входя, Колин. 
Я держался пока за его широкой спиной. Это была единственная здесь спина, способная скрыть две «лишних» фигуры разом. Энрека нам повязать и вернуть в медблок не удалось, что уж он там сказал Колину, не знаю. 
Иннеркрайт тенью скользнул к крайнему креслу, замер, сказал что–то вежливое по экзотиански и сполз на сидение. 
— Кто — другой? — удивился лорд Джастин. И смерил Энрека долгим, оценивающим взглядом. 
Но Дьюп только загадочно улыбнулся, облокачиваясь на свободное кресло между Локьё и Мерисом. (Значит, мне придется сесть рядом с лордом Джастином). 
Генерал Мерис разливал коньяк. От бокалов поднимался тяжеловатый, терпкий запах. Мне очень хотелось сесть, просто колени подгибались, но все, кроме эрцога и его сына стояли, и я тоже заставлял себя сохранять вертикальное положение. 
— У нас сегодня, видимо, будет день загадок, — сказал, улыбаясь, Мерис. Весел и заинтригован был он один. 
Генерал поднёс бокал к лицу и вдохнул аромат, прикрывая глаза. 
— Я тоже заинтригован, — равнодушно согласился Локьё. Он скользнул взглядом по лицу сына и уставился на меня. — Но я бы начал с молодого. А потом его можно будет отправить в койку. Ты где был, мерзавец, пока тебя с собаками искали? — спросил он и скривил губы в подобие улыбки. — Только не говори, что, где нашли, там и лежал. Никто тебе не поверит. 
Колин уже успел очертить мне в коридоре круг вопросов, и я был морально готов. Мне предстояло всего лишь противопоставить свою волю троим (я знал, что Дьюп не станет настаивать), из которых двое — знают о психической силе по более моего. 
— Приношу все возможные извинения, — сказал я твёрдо и медленно. — Но не могу рассказать. Я дал слово. 
Стало тихо. Эрцог ещё улыбался по инерции, но лицо уже начало изменяться. Ой, что сейчас будет… Я всё–таки сел. На всякий случай, так мне было легче удерживать хоть какое–то равновесие. 
Черты Локьё исказились. Я ожидал взрыва эмоций, но он вдруг закрыл ладонями лицо и плечи его задрожали. Подскочил, не сообразив в первую секунду, что с ним. 
— Эрцог?! 
Локьё хохотал. Спина ходила ходуном, из глаз текли слёзы. 
— Вот же воспитали мерзавца на свою голову, — бормотал он. — Рассказать кому — не поверят. 
Лорд Джастин крепился, но губы его дрожали. Мерис поставил в пространство над столом бокал, дабы не расплескать. 
— Как он сказал? — переспросил Локьё, доставая батистовый, расшитый платок. — Слово дал? Вот хаго! Ну, всего я от него ожидал, но такого! Значит, не расскажешь? — он повернулся ко мне и попытался грозно сдвинуть брови, но не смог и зашёлся в новом приступе смеха. — Разливай уже всем, Виллим, сил же никаких нет! 
Мерис, стараясь смотреть только на бутыль, занялся коньяком. Плечи его тоже подрагивали. 
Я оглянулся на Дьюпа. Тот не смеялся, но, встретившись со мною глазами, улыбнулся и кивнул на кресло, садись, мол. И я опять сел. 
 
Мерис протянул мне бокал. 
— Это бокалы с того самого легендарного «Каменного ворона», — пояснил мне лорд Джастин. 
— Имя которого ты самовольно присвоил, очернил и что–то там ещё в депах писали, забыл, — поддакнул Локьё, утирая слёзы. — Ты, вообще, чем думал–то? Или тоже слово кому–то дал? Бабушке? — он всхлипнул от смеха. 
Я пожал плечами. Не помнил, как в голову пришло именно это название. Не видел я в нем тогда ничего особенного. 
— «И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало: «Это гость лишь запоздалый у порога моего, гость какой–то запоздалый у порога моего, гость — и больше ничего», — тихо продекламировал Колин, принимая бокал. 
— Вот–вот, — сказал Локьё. — Значит по «белым гостям» — у нас как ничего достоверного не было, так и нет? Летают вокруг, словно бабочки, сожравшие Кашера, того и гляди — цапнут. Давайте хотя бы историю, откуда тот гость, что в наличии? Что там накопал про него фон Айвин? 
Мерис обернулся к лорду Джастину. Я тоже. 
Тот картинно развёл руками, щёлкнул пальцами, разворачивая в воздухе голоэкран. 
— Мне ничего не жалко для друзей, но… — протянул он. — Смотрите сами. Если кто–то тут хоть что–то в состоянии высмотреть. Единственное, что меня смущает — запрос генетического департамента всё–таки был. Значит, они зацепились за что–то? Но — за что? 
В воздухе над столом повис экран. На нем вилось странное переплетение линий и чисел. Я едва догадался, что это и есть генетическая карта. Моя? 
— Сие я уже имел неудовольствие изучать, — сказал Локьё. — Что тут вообще могло заинтересовать ваш проклятый генетический департамент? В «коридор» реомоложения он проходит, даже более чем. Парень — абсолютно здоров и… 
Локьё вдруг встретился глазами с Дьюпом и замер. 
— Ну и что? — спросил он вдруг уже совсем другим тоном. 
— Два гена, — сказал Дьюп. — Коридор «проходимости» — один ген — второй или шестнадцатый. А у него «проходные» — оба гена. Оба маркера на месте — 144–й и 86–й. 
— Что ты этим хочешь сказать? 
— С уверенностью? Ничего. Но предположить, что именно это и заинтересовало генетический департамент — могу. Возможно, они решили, что в расчеты просто вкралась ошибка, или анализы были «грязные». И захотели проверить. Но возможно и другое… 
Дальше я вообще ничего не понял. Дьюп говорил что–то о комбинациях генов и редупликации. Выходило, что мой случай — из ряда вон. 
Эрцог слушал задумчиво, лорд Джастин — настороженно, только Мерис продолжал улыбаться и ехидно поглядывать на меня. Дьюп тем временем объяснял: 
— Мы предполагаем сейчас, что «коридора» по обоим генам просто не может быть, исходя из закона Хеппига–Генрера: если даже от матери индивид наследует в аллели 86аа и 86аа, то от отца два одинаковых маркер–гена он получить всё равно не может, тогда пришлось бы предположить, что у человека просто две матери. А мужчин, сохранивших обе продуктивные копии 144 или 86 — в освоенной галактике просто нет. Значит, само существование Анджея — это повод очень серьёзно об этом задуматься. 
— Колин, извини, я запамятовал, ты факультет какой именно философии заканчивал? — перебил вдруг Локьё. 
— Общей. 
— В Содружестве? — сдвинул в удивлении брови эрцог. — На Диомеде?! 
Колин кивнул, и оба лорда переглянулись. 
— Человек семь, насколько я знаю, закончило общефилософский? — с сомнением протянул Локьё. — Или восемь? 
— Да… Я бы на месте старого Вашуга не то, что выгнал наследника, удавил бы, — усмехнулся лорд Джастин. — Я–то полагал, что это было что–нибудь из локальных наук: факультет философии слова, или философии математики… — он покачал головой. — Общая философия… И с этим парень потом подался в армию… 
 
— А общая философия — это что? — спросил я, видя, что оба лорда реагируют как–то уж больно странно. Да и вообще мне надоело ничего не понимать.