В одном из сказочных измерений (СИ)

Девушка мило щебетала в окружении этих рыжих нищебродов, и в моё сердце закрадывалась злоба, мрачная и тоскливая. Семейство Уизли было благодушно настроено к Гермионе, мамаша долго обнимала её. Ну, конечно, они ведь предрассудками не страдают!
Вот почему в той жизни она выбрала его. Этого козла, который не научился любить её так, как она того заслуживает.
В голову заползла мыслёнка подойти к ним, обнять Грейнджер за талию, посмотреть на их тупые рожи, когда я сделаю это, а она не снимет мою руку. Ведь не снимет же? Но нет же, она меня стыдилась тут, она делала вид, что не знает меня. Наверняка уже наплела своему недо-принцу о том, что оказалась здесь сама и случайно! Или сказала, что её сюда привёл горный тролль – всяко лучше, чем Драко Малфой!
Я цыкнул, сделал пару шагов подальше и уставился на полки с книгами, делая вид, что увлечён чтением этой дешёвой литературы.
Боковым зрением я пытался не упускать Гермиону из виду. И тут мой взгляд наткнулся на дешёвенькую брошюру.
«Жертвы сексуального насилия», - гласила она. Рука сама потянулась к ней. Раньше я никогда не обращал внимание на то, что такая, с позволения сказать, литература существует в нашем мире. Но мир волшебников несовершенен, а значит – не только у магглов есть такие проблемы.
Я пролистал страницы, там было описание преступлений, какие-то громкие дела, на каждой странице было прописано, куда жертвы могут обратиться за помощью. Дальше было о самих жертвах, их типология, их поведение, до и после насилия.
«Стокгольмский синдром».
Я остановился. Сука, лучше бы я пролистал дальше!
«Стокгольмский синдром – это бессознательная защитная реакция жертвы на насилие, которая проявляется связью, симпатией жертвы к агрессору. Таким образом, жертва изнасилования чувствует к своему насильнику парадоксальную привязанность, которую можно спутать со здоровым чувством, именно поэтому возможны поощрения следующих сексуальных контактов, которые, однако, по мнению автора, не перестают быть насилием…»
Я просмотрел ещё пару абзацев, а потом отложил брошюру и глубоко задышал, ощущая, как мир вокруг начинает вращаться.
«Жертва… Насильник… Привязанность…»
- Драко, - подойдя ко мне и делая вид, что что-то выбирает, проговорила Гермиона, - мне нужно пойти с Роном и его семьёй к лавке Фреда и Джорджа, мне не удалось отказаться от предложения. Тем более что я сказала, что сама тут. Я недолго, а потом найду тебя при помощи пергамента. Малфой, ты меня вообще слышишь?
Я с едва открытым ртом смотрел на неё затуманенным взглядом.
Страх, боль, унижение, неверие и злость – вот то, что обвалилось на меня лавиной, сбивая с ног, перемалывая в снежном кубаре, лишая меня дыхания и шанса выбраться.
- Иди, куда хочешь, Грейнджер, - хрипло произнёс я, разворачиваясь на пятках и стремительно направляясь вон.
- Малфой! – Окрикнула меня девушка, но я не слышал. Кровь набатом стучала в висках, а сука-память услужливо подкидывала те самые воспоминания, где был долбанный насильник Малфой из этого измерения, а потом – где был я.
«Так это, сука, даже не жалость! Это болезненная привязанность! Синдром! Лучше бы, блять, она меня жалела! Так нет же, я в её глазах – агрессор, которому она нашла оправдание!»
Блядские мысли кружили, как вороны. Они рвали мою плоть.
Я добежал до каменных глыб, которые рвались вверх из-под земли, оперся об одну из них рукой и зарычал, как раненный зверь.
Всё не должно было быть так!
Резкая боль по телу остудила меня, и я с остервенением начал расстёгивать сначала своё пальто, а потом и рубашку.
Сняв с себя иллюзию, я застонал от боли. Раны нещадно болели, обе из тех, что были на животе, ещё и кровоточили, но самое худшее то, что появилась ещё одна – от шеи и аж до бороздки ремня брюк.
Захватив охапку мокрого снега, я приложил его к ранам, которые тут же окрасили его в красный. Холод принёс мимолётное облегчение, и я судорожно вздохнул.
- Балуешься иллюзиями? – раздался голос того, кого увидеть тут я был готов меньше всего.
Я повернулся к Долохову, и тот не выглядел удивлённым, видимо, посчитав, что иллюзия – это мой настоящий облик. Я взмахнул палочкой, якобы возвращая себе былой облик.
- Балуешься вуайеризмом? – перекривил его я.
- О, как грубо… - Проговорил Антонин, а потом сделал небольшой шаг в сторону. – Видишь ли, ты меня очень разочаровал, новый Лорд Малфой.
- Становись в очередь, - буркнул я, понимая, что, скорее всего, впереди меня ждёт дуэль.
- Дерзишь, мальчишка? – улыбнулся он. – Может, стоит сделать тебя безвольным овощем, тогда ты будешь сговорчивей?
Он сделал движение палочкой, посылая в меня заклинание, но я ответил тем же, обивая его в сторону, от чего с близстоящего камня посыпался снег, вперемешку с кусками того, из чего он там был сделан.
- Значит, ты тоже можешь использовать невербальные заклинания? – он удивился, очень. На миг на его лице промелькнул даже страх, но я был чересчур зол и заведён, чтоб использовать этот шанс остановить сражение.
Я атаковал. Антонин отбил и тут же увернулся от второго заклятия, спрятавшись за камень. Он атаковал, я сбросил заклинание в грунт резким взмахом своей палочки.
Это длилось от силы минут пять, может, даже меньше. Долохов уступал мне в силе и ярости. Тем более что я настолько сильно хотел поквитаться с ним за обиды из прошлой жизни, что он не мог тягаться с этим напором.
Вспышки летали туда-сюда, откалывая от древнего сооружения куски камня. И в какой-то момент мой противник не выдержал, и его поразило заклинание, отбросив в возвышающуюся глыбу. Он выпустил свою палочку.
Я презрительно искривил губы и начал медленно подходить к нему, наслаждаясь ощущением хищника перед жертвой.
Темная Метка так просто не даётся, светлый человек её не может получить, и это непреложный факт, его она просто разъедает. Более того, сраная змея на моём предплечье просто так и не теряет своей силы, она впивается в сущность волшебника, даруя ему такого же Тёмного попутчика, который будет сопровождать его всю жизнь и нашептывать мрачные и тёмные желание, покрывая взор его пеленой. Вот такая вот поволока была у меня на глазах, когда я смотрел на бывшего подельника своего отца.
- Ты… - он отодвинулся ближе к стене. – Ты не можешь убить меня, подумай.
- Ты первый напал на меня. Так что могу… и хочу, - произнёс я, подойдя в нему довольно близко, чтоб рассмотреть, как капельки пота стекают по его лбу.
- Не делай этого! – молил он, а я смотрел на Долохова и понимал, насколько правильно будет его убить сейчас. Это обезопасит мою семью. Наёмник – это, конечно, хорошо, но самому сделать это безопасней.
Я направил на него палочку.
«Ты знаешь заклинание, Драко…»
Во мне достаточно ярости и тьмы для него. Я уже убивал.
И тут ярость сменилась болью – перед глазами возник образ Грейнджер. Она не сможет быть рядом с хладнокровным убийцей.
«Но ты таковым и являешься», - змеиным голосом шептало второе я.
Я скривился и опустил палочку. Она победила, чёртова Грейнджер победила. Тем более что я уже нанял убийцу. Долохов – труп, и это только вопрос времени, когда.
«Ты думаешь, это решение сделает тебя светлым на фоне того, что ты отсрочил его смерть? Это ты убил его, только взмахнёт палочкой другой!»
«Заткнись, заткнись нахуй, не думай!» - приказывал я себе.
Я развернулся, направляясь прочь из этого места. На меня нахлынула тоска и бешеный холод. Складывалось впечатление, что счастье и радость уходят, покидают моё бренное тело, и я вздрогнул, осознав, что долбанные камни покрылись инеем.
И тут я увидел его – источник этого чувства. Дементор.
Мерзкая фигура, облачённая в лохмотья, появилась прямо передо мной. Я почувствовал знакомый запах трупной гнили, и он начал вытягивать из меня мои светлые воспоминания.
Ощущение холодных щипцов на лице продолжалось всего несколько секунд, и я, взмахнув палочкой, ударил его жалящим заклинанием.