День жёлтых цветов (СИ)
Но, как мы помним, сначала мы работаем на репутацию, а потом она работает на нас. Поэтому никто из знакомых парней не позволил себе нетактичных замечаний, а если кто-то из незнакомых и пытался что-то в этом роде пробормотать, то его быстро заткнули незаметным окружающим, но от этого не менее чувствительным тычком в бок.
Немного разочарованная результатом Рончейя всё-таки уловила тень неодобрения в глазах Данкура, замеченную и Дарайей. Девушка старательно делала вид, что ничуть не расстроена произошедшим, но улыбалась одними губами, выдавая истинные чувства глазами.
Нащупав болевую точку одной из лурбиек, Рони решила продолжить использовать удобное средство, совершенно не мучаясь по поводу того, что им является живой человек. Вокруг неё были подходящие для разных целей инструменты, а всё, что не могло быть использовано, относилось к ненужным или даже вредным вещам, какими стали для девушки две лурбийки.
Пользуясь полученным от Кида разрешением, Рончейя наконец начала замечать Данкура, сперва вежливо похлопав после очередного “концерта”, затем как-то приветственно махнула ему рукой перед боем. В общем, юноша с радостью пополнил свиту королевы Академии. Но неожиданно этот шаг дал совсем не тот эффект, на который рассчитывала Рони. Мало того, что подружки теперь нагло демонстрировали более короткие, чем принято в большинстве стран, волосы, даже введя новую моду, отличающую именно студенток. А ведь должны были стыдливо прятаться от всех, переживая и расстраиваясь. Так вдобавок, появление среди поклонников Рончейи длинноволосого красавчика как будто остудило зарождающиеся чувства блондинки. Потеря рычагов воздействия неимоверно злила Рони, заставляя искать новые способы насолить лурбийкам.
И вскоре она позвала Данкура на откровенный разговор. Воодушевленный назначенной личной встречей в небольшом трактире в центре городка, молодой человек так хотел поскорее попасть на место встречи, что его блестящие тёмные волосы развевались за плечами, подобно легкому шелковому плащу. Рони, наблюдающая за этим стремительным появлением из расположенной напротив лавки с украшениями, между делом отмечая для себя, что в ближайшее время стоит попросить у Кида, невольно залюбовалась юношей, как и при первом его появлении пожалев, что тот беден.
О! Как бы великолепно они смотрелись рядом! Сколько разбитых сердец осыпалось бы к их ногам с самой приятной на свете музыкой… Да, для Рончейи как будто играла особая мелодия, когда ей кто-нибудь завидовал, другая — когда кто-то из-за неё страдал, третья — когда её боготворили. И если все три мелодии звучали одновременно, это и было самой прекрасной, по мнению Рони, музыкой. Она совершенно не понимала, что особенного находят в балладах, исполняемых Данкуром. Да и побывав в театре с одним из прошлогодних поклонников, равнодушно прослушала главную новинку сезона, разобранную впоследствии на отдельные хиты, некоторые из которых исполнял и Дан. Нет, всё это странные сотрясания воздуха, несравнимые с тремя её любимыми мелодиями, думала тогда рыжеволосая красотка, остававшаяся глухой к воспеваемой остальными красоте. Да и в одежде больше полагалась на моду, ценники и вкус одевавших её портних. Украшения отбирались по тому же принципу, воспринимаясь как вложение в будущее, некоей финансовой гарантией.
Выждав положенное время, девушка направилась к ожидающему её поклоннику, благосклонно позволив заказать для себя лучшие пирожные. Меньшего она и не ожидала.
— Данкур, ты ведь понимаешь, — начала наконец она, — что никакого будущего у нас не может быть…
— Но почему?! — прервал её юноша, сиявший глазами до этой фразы, а теперь его худощавое лицо как будто ещё больше заострилось.
— Мы с тобой пойдем разными дорогами, — обтекаемо ответила Рони, а потом добавила, изобразив участливую улыбку: — Ты милый, талантливый, в тебя многие влюблены… Но не я.
Данкур опустил голову, не зная, как возразить, как изменить хоть что-то…
— Но я искренне желаю тебе счастья, — продолжила девушка, имеющая самое приблизительное представление, что такое эта самая искренность, о которой частенько упоминают. Но раз уж так принято у богатеньких, с которыми она успела многому научиться, то почему бы не использовать непонятные, но красивые фигуры речи… — Не знаю, заметил ли ты, но в тебя влюблена Дарайя. Она прекрасная девушка, пусть и лурбийка… Хотя во время учебы в Академии даже удобно и приятно пообщаться с подобного рода женщиной. В общем, я хочу, чтобы ты не терял зря времени рядом со мной, а наслаждался жизнью.
— Хорошо! — чуть резковато ответил Дан, окинув взглядом собеседницу, как будто решая что-то важное… или прощаясь с чем-то очень важным.
Затем извинился, что спешит, оплатил заказ и быстрым шагом двинулся в сторону Академии, снова позволяя ветру играть легкими шелковыми волосами.
— Ах, как всё-таки жаль! — снова чуточку расстроилась Рончейя, представив себе возможные приятные перспективы, если бы он был богат и известен…
Глава 9
Данкура разрывали противоречивые чувства. Так легко было бы всё изменить, просто рассказав девушке, кому он приходится племянником. О! Тогда она не смотрела бы на него так снисходительно-равнодушно. Но, во-первых, дядя потому и отправил его учиться подальше от родных краёв, что не хотел раньше времени подставлять будущего преемника под удар. Потому и такое скромное содержание выделил, чтобы ненароком юноша не позволил себе лишних трат, привлекая этим внимание. А во-вторых, и сам Дан не хотел, чтобы красавица заинтересовалась им только из-за денег и знатного происхождения. Ему хотелось, чтобы любили его самого, а не прилагающиеся к нему блага.
Дядя, хоть появлялся в их с матерью жизни очень редко, иногда и не каждый год, умудрился за недолгие беседы и коротенькие сообщения, передаваемые по старинке, в виде бумажных писем, прилагавшихся к очередной стопочке книг, рекомендованных им к тщательному изучению, успел приучить племянника вдумчиво анализировать происходящее. А уж на живых примерах, которые он мастерски вворачивал в виде практически анекдотов в их разговоры, многие истины усваивались намертво. Дядя, которого из-за высокого положения осаждали толпы красоток, довольно цинично отзывался о подобного рода девицах, да и вообще, после неудачного брака, закончившегося после доказанной измены супруги, настороженно относился к женскому полу, чем слегка отравил и племянника.
Поэтому легкое разочарование легло на благодатную почву, подтачивая едва зародившуюся влюбленность. Оказалось немного больно терять что-то светлое внутри, начавшее уже таять. Всё-таки приятное было чувство, окрыляющее какое-то… И настолько впечатляющих успехов в поединках он вряд ли достиг бы, если б не пытался обратить на себя внимание этой девушки, что тоже смягчало жгучее ощущение где-то в груди, с которым он покинул оставшуюся в трактирчике девушку.
“Да, пожалуй, стоит воспользоваться её советом, — подумал Данкур, вспомнив, что даже дядя недавно снова женился, устав от одиночества в обществе сменяющих друг друга любовниц. — Дарайя? Почему бы и нет? Красива, мила… И как все лурбийки наверняка опытна, что иногда только к лучшему”.
Уже в ближайший выходной Дан начал действовать, разместившись на очередных посиделках в трактире рядом с лурбийками и начав недвусмысленно ухаживать за блондинкой, заказав для неё пирожные. Девушка так удивилась внезапному вниманию, что даже не смутилась и не покрылась румянцем, что при её нежной коже случалось частенько. Чувство удивления было слишком сильным, чтобы через него смогли пробиться какие-то другие эмоции. Данкуру неожиданно понравилось, что Дарайя не начала отчаянно кокетничать, как сделали бы на её месте другие девушки. Сейчас это кокетство только рассердило бы его, всколыхнув ещё не прошедшие до конца чувства к Рони, на которую он незаметно поглядывал, пытаясь уловить хотя бы тень ревности… Но ничего подобного в лице рыжей красотки он не нашёл, наоборот, она выглядела даже довольной, увидев их с Дарайей рядом. И Дан решил пустить в ход всё свое обаяние, отвлекаясь на новый роман, стараясь сделать его как можно ярче.