Кая. Полукровка (СИ)
Он поднял глаза, обдумывая следующую фразу, но обнаружил Каю спящей самым безмятежным сном. Беспокойные морщинки на лбу разгладились, губы больше не шевелились в болезненном бреду, а дыхание стало глубоким и размеренным.
– Всё, – сказал один из медиков, рассматривая цифры, бегающие на деревянной поверхности прибора, словно кто то писал их карандашом, то стирал, чтобы на их месте написать новые. – Можешь убирать руку. Теперь только ждать.
***
Проснулась я от того, что яркий луч холодного зимнего солнца, пробившийся таки в щель между штор, ударил мне прямо в глаз. В левый. Я зажмурилась и повернулась на бок, обнимая большую мягкую подушку. Движение причинило боль где-то сбоку под рёбрами. Медленно выдохнув, я вернулась на спину и принялась прощупывать своё тело в поискать причины боли. Что бы ни произошло, проблему явно надо лечить. Нашла особенно болезненное место и попыталась приподняться, чтобы посмотреть, нет ли каких-то видимых повреждений, да так и застыла, осматриваясь по сторонам. Место было с одной стороны знакомое, с другой... не очень.
Больничная палата медицинского отсека нашего училища – почти наверняка, но она явственно отличалась от той, в которой совсем недавно лежала Оле: вокруг громоздились жутковатого вида приспособления, намекающие то ли на пытку времён гонений на гладиров, то ли на лабораторию в корпусе инженеров-теоретиков.
Рядом с изголовьем моей койки покоились баночки с лекарствами. По очереди рассмотрев каждую из них я сделала вывод, что кто бы меня ни лечил, он сам не знает, от чего. Здесь были и мазь от укусов комаров, и настойка для пищеварения, и богатые витаминами травы, вернее, их эссенция, выжатая в крошечный флакончик. Это очень удобно: не нужно ничего пить, достаточно капнуть из пипетки на корень языка, и даже спящий проглотит.
– Лечители, чёрт бы вас, – выдавила я, не отыскав среди прочего ничего, что могло бы мне помочь прямо сейчас. – Эй, есть тут кто?
В ответ на мой зов из приёмной появился молодой человек, который так увлечённо читал книгу, что даже не оторвал от неё взгляда на протяжении всего пути к койке.
У него были тёмные растрёпанные волосы, очки и до боли знакомая манера читать.
До последнего не хотелось верить своим глазам. Уже несколько месяцев здесь учусь, живу, гуляю, знакомлюсь и общаюсь с людьми – но ни разу не увидела его даже издалека. Я не нашла его имени в списке учащихся, не встретила на улице или в столовой. Только письма – поначалу мне казалось, что именно он затеял с ними игру, но чем дальше, тем меньше я верила в эту версию. Но раз он здесь...
В памяти вспыхнули кем-то зачитанные строки: «Ты прекрасна даже когда спишь, и я точно знаю: сейчас ты тоже борешься.» Или это был сон?
Вошедший чуть не упал на меня, споткнувшись о табурет возле кровати. Книга полетела на пол, ударившись углом прямо возле моей руки, а парень с трудом остановил падение, схватившись одной рукой за изголовье, а другой – с боковой стороны койки. Его лицо было совсем близко. Он поднял чуть испуганное лицо, встретившись со мной глазами сквозь перекошенные очки – и последние сомнения испарились в этот самый момент.
– Привет, – выдохнула я, не придумав ничего остроумнее.
– Привет, – растерянно ответил он, пытаясь встать так, чтобы не коснуться меня. – Не знал, что это ты тут...
Неловкое молчание. Оторвав от меня взгляд, Майк кашлянул и поднял с пола книгу и деревянный планшет с прибитыми к нему бумагами. Он изучил несколько верхних страниц и задумчиво кивнул.
– Что пишут? – спросила я, устав от ожидания. Под рёбрами болело и жутко чесалась странная сыпь на руках.
– Пишут, что ты больна, а мне тебя лечить, – вздохнул Майк в ответ и присел на краешек кровати. – Как себя чувствуешь?
– Паршиво себя чувствую, – пробормотала я, терпеливо дожидаясь, когда он осмотрит белки моих глаз. – Почему мне до сих пор не принесли компрессы из горного даккоя? И масло солнечника?
– Потому что даккой тебе не помогает, – ответил Майк задумчиво и сверился с записями.
Я чуть не зарычала от раздражения.
– Мне лучше знать, что мне помогает! Горный даккой, его нужно вымочить в холодной воде часа полтора, потом отжать, завернуть в марлю, капнуть сверху несколько капель обычной водянки – и наложить на раздражённые места.
– Водянка, – Майк приподнял одну бровь, быстро что-то записывая. – Интересное решение. Ты мне явно не все секреты своего врачевания рассказала.
– Да принеси же ты мне даккой с солнечником! – крикнула я. Боль изводила и не придавала мне терпения. – Масло солнечника есть в училище?
– Найдём, – кивнул Майк и, не отрывая взгляда от бумаг, пошёл в сторону выхода. – Даккой и водянка – надо же!..
Когда он ушёл, я упала на подушку, и только тогда поняла, что не спросила даже, что со мной произошло. Последнее, что я помнила – это весёлые игры и Элю, капающую приворотное зелье прямо в бокал вина, которое позже отдала Оле. Как это всё могло привести меня сюда, вспомнить не удавалось. А боль под рёбрами никак не давала сосредоточиться. К сожалению, на тумбочке возле кровати не оказалось ни снотворного, ни болеутоляющего. Оставалось только терпеть.
Наконец, послышался стук двери, я даже не стала дожидаться, когда Майк дойдёт до меня, сразу крикнула:
– Принёс солнечник?!
Но внутрь заглянул не Майк, а... Дин. Он облегчённо улыбнулся и, сделав ко мне несколько шагов, сел на табурет рядом.
– Хвала Великому Солнцу, – сказал он, расплываясь в улыбке. – Тебе лучше! Я весь извёлся с тех пор, как вы с девчонками пропали...
Мои внутренности скрутило спазмом, и я со стоном выдохнула. Дин положил руку на мою ладонь и взволнованно спросил:
– Позвать врача?
Я помотала головой. Дождавшись, когда боль утихнет, сдавленно ответила:
– Всё в порядке, врач скоро принесёт мне лекарство. Вот ведь дрянная болячка какая... – затем сделала глубокий вдох и выдох. – Кто, говоришь, пропал? Когда?
– Как кто? – он удивлённо поднял брови. Ты, Мика и жирафа. Ну, то есть, Олеша. Все трое ушли куда-то среди ночи, и пропали. Эля что-то знала, мне кажется, но упорно молчала.
– И ты, хочешь сказать, не выколотил из неё правды? – кривовато улыбнулась я.
– Об этом... – Дин замялся. – Ты ведь не знаешь, я и не подумал даже. Его больше нет. Благодаря тебе. Доктор Нака рассказал мне о том... недоразумении. Как ни странно, оно меня и спасло. Даже старикан Нака не знал, что плакальщица на меня так подействует.
Я хотела было помотать головой, но она внезапно так разболелась, что двигать ею расхотелось.
– Подожди, я ничего не понимаю. И ничего не помню. Какая плакальщица? Ты что, пил приворот?
– Да, так вышло. Ладно, не забивай голову. Я, знаешь, что тебе сказать хотел? Без него мир для меня стал совсем другим, и только теперь я понял, что и ты, и Мика, и даже дядя Айк – вы все нужны были мне, чтобы держать его в узде. Я и не знал толком себя без кого-то, кто бы всё время был рядом и держал ситуацию под контролем. А теперь всё иначе. И, пожалуй, я хочу побыть один. Не знаю, сколько. До тех пор, пока не пойму, кто я есть.
– Дин, – я сжала его ладонь в ответ. – Это же прекрасно! Это ли не чудо?
– Чудо, – улыбнулся он как-то грустно. – Но в то же время... одиноко, что ли.
– Но ведь я с тобой.
– Нет, Каечка. Тебя со мной нет. Ты где угодно – но не со мной. Тебя сюда чуть ли не на руках сам король притащил, куда мне...
– Что? Рю? А он здесь каким боком?
Дин дёрнул плечом.
– У него спроси, мне никто ничего объяснять не стал. – Он осторожно высвободил свою руку и встал с табурета. – Ты, в общем, поправляйся, да поскорее.
Коротко попрощавшись, он вышел, оставив меня одну в задумчивом ожидании.
Что за чёрт здесь происходит?
Майк вернулся только через два часа, оправдываясь тем, что делал компресс из даккоя и водянки по моему рецепту. Я уже даже не пыталась сдерживать своих эмоций: