И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)

Охотника всего передёрнуло после этих слов. Он сам не мог бы с точностью сказать, из-за чего именно, но его пробрала крупная быстрая дрожь, заставившая передёрнуться всем телом, как от резко набежавшего холодка. Короткая судорога прошлась по конечностям и грудной клетке юноши, и тот шумно и отрывисто выдохнул. Всего на мгновение ему почудилось, что во всём происходящем нечто идёт неправильно, затаился некий подвох. Акира никогда бы не сдался так просто, если только не имел надёжный тыл, не знал на двести процентов, что всё идёт именно так, как надо ему. И сама речь изгнанника показалась юноше не совсем такой, к которой он привык. Он уже открыл было рот, однако же его прервала ледяная ладонь, коснувшаяся плеча.
— Не влезай, — почти одними губами приказал Повелитель жрецов, неизвестно как оказавшийся рядом с ним. И пусть он обращался к непутёвому наследнику, взгляд его был прикован к Акире. — Мы разберёмся.
Господин же чернокнижников будто не услышал, что происходит у него за спиной. Он вытянул вперёд руку, и артефакт качнулся в одну сторону, в другую, затем плавно замедлился и замер на цепи, лишь слегка покручиваясь. Тягучий речитатив, тронувший тишину подземелья, разлился вокруг них подобно тому, как вода обтекает камень. Артемис не был уверен, что стоит делать хотя бы шаг в сторону от чернокнижника. Но вместе с тем не мог оставаться на месте, влекомый потоком сил. Если бы не хватка на плече, он бы непременно вмешался, точно зная, что может доверять своему предчувствию. К тому же, его тревожил необъяснимый страх. Юноша вскинул взгляд на Серого принца, широко распахнув глаза, до последнего ожидая его объяснений и веря этому человеку, несмотря ни на что. Конечно, прошлые его уроки не прошли для Охотника бесследно, но многому его научили. Жрец же оставался неподвижным и молчаливым, серые глаза его тускло светились в темноте подземелья. «Видение?» — не без страха подумалось Артемису, и ужас лишь усилился, а голос Господина чернокнижников набирал силу, и ему вторил неясный шёпот, наполняющий каждый сантиметр мрака вокруг. Замок откликнулся на зов своего хозяина, ответил на его призыв, и теперь отчётливо чувствовалась сила, исходящая от стен твердыни. Когда-то начав войну с чернокнижниками, элементалисты в чём-то были правы. Тень по праву считалась отражением души, и после появления тёмных магов доверие к такому естественному и привычному явлению, как силуэт на земле, стало таять. И при приближении чернокнижника в округе только и могли думать: «А что, если она предаст меня?». Собственно, подобное отношение в чём-то развязывало чародеям руки. Гораздо проще забрать то, чему нет веры. Но даже сильнейшие из магов в своё время не смогли полностью подчинить себе чужую тень, лишь пользуясь ими, как источником сил, как орудием. Вот только в своё время Сумеречная госпожа, Воплотительница из чернокнижников, смогла создать могущественный артефакт. Ходили слухи, что ей помогало в этом само Сердце мира, но узнать о том уже было бы невозможно. Оставив в наследие своим детям, как их называла Воплотительница, артефакт, Сумеречная исчезла без следа. Кто говорил, что она вложила свою душу в сокровище тёмных магов, кто считал, что она погибла, защищая его от завистников, кто-то сохранил веру в то, что она лишь ушла в Предел Воплотителей и по сию пору присматривает за Талиареном. Иногда редкие могущественные чернокнижники слышали женский голос в собственном сознании, подсказывающий, направляющий, благословляющий. Бывало и такое, что говорили, будто бы встречали неподалёку от цитаделей деву, сотканную из теней, но проверить подобное никогда не получалось. Но одно известно было точно: род Найтгестов, некогда семья Воплотительницы, пользовался расположением Сумеречной госпожи, а потому артефакт подчинялся лишь им. Многие считали это мнение ошибочным, потому как случаи использования этого сокровища были весьма и весьма редки. К тому же, это вызывало определённое сомнение. Если не всякий Господин может использовать это оружие, то к чему оно нужно? Что же произойдёт, если род Найтгестов прервётся? В большинстве своём, за редким исключением, они были вампирами, предпочитающими прожить множество лет в одиночестве, прежде чем связать себя узами брака с кем бы то ни было. И, как правило, избирали себе либо вампира, для поддержания чистоты крови, либо Акио, с которыми эта семья оставалась тесно связанной.
 
И вот теперь двое представителей этой династии внимательно наблюдали за действиями Господина чернокнижника. Один следил, мало понимая, что же происходит, другой же смотрел с определённым намерением, отслеживая потоки силы, струящиеся вокруг, подобно ураганному ветру. Более молодой и неопытный Охотник мог лишь ощутить их отголоски на себе, но уже понимал, сколь сложное и могущественное колдовство творится в эти мгновения. Акира захрипел, выгнулся в оковах, глаза его закатились, и тень стала медленно подниматься с пола, приобретая человеческие очертания. Всё, что знал Акира Гото, он же Адалард Изгнанный, сохранила тень, забирая из него абсолютно всё без остатка. Сам же элементалист иссыхал на глазах, будто из него выпивали жизненные соки. Зрелище было жутким, от него Артемиса начинало воротить, и к горлу юноши подкатил тошнотворный ком. Мужчина перед ним походил на изжёванную жвачку, успевшую много раз прилипнуть к подошвам сапог. Магический вихрь улёгся, заклинание прервалось, и тень Акиры покорно приблизилась к Господину чернокнижников. Глаза Найтгеста наполнились густой чернотой, а из его кольца полился тусклый свет, в котором душа изгнанника медленно истаяла, оставив после себя лишь звучную тишину и холод на спинах. Охотник коснулся плеча чернокнижника, привлекая к себе внимание, и всё же вздрогнул, когда наткнулся на взгляд, увидел сузившиеся то ли от страха, то ли от гнева зрачки.
— Что? — только и смог выдохнуть Акио, сжав пальцы и слегка тряхнув вампира. — Что ты узнал?
— Изгнанники атакуют снова, — медленно заговорил Господин чернокнижников и качнулся, прижал ладонь к виску, после чего закрыл глаза. Его потряхивало и качало из стороны в сторону. — Они используют места силы и уничтожат завесу подлунной.
— Это невозможно, — веско бросил Повелитель жрецов, скривившись, но перебросив глефу в другую руку. Всякий раз, когда он делал так, Найтгест понимал, что тот воспринимает ситуацию всерьёз. Или собирается колдовать, чего так не любил. — Места силы хорошо охраняются и не могут быть использованы с той стороны. Особенно теми, кто сильно ограничен в собственном могуществе. Поверь мне, пытались и не раз.
— Но не с помощью множества человеческих жертвоприношений, сделанных в одну и ту же минуту, — вампир поднял на него абсолютно затуманенный взгляд, тяжко опёрся на младшего Артемиса и поданную им трость. Раны, нанесённые когда-то Акирой, до сих пор приносили невыносимую боль, пусть почти и не оставили следов. — Сегодня. За час до полуночи.
— Когда три Луны взойдут на небеса и озарят своим сиянием желанную родину, — тихо пробормотал Повелитель жрецов, нахмурившись. — Это невозможно. Чтобы активировать место силы в Сотминре потребуются тысячи жертв. А может и больше. Тем более, что подобные опорные пункты всегда под нашим надзором.
— Да что ты? — ехидно сощурился Охотник, влив как можно больше яда в собственный голос. — А во время войны вы, надо полагать, не сводили глаз со всей сотни мест силы? Прямо-таки бдели неусыпно? Поэтому и проворонили тот момент, когда Акира смог вернуться? И, ах да, заранее знали о пожирателях разума, и мы были готовы к этой войне.
Жрец резко повернул к нему голову, и Господин чернокнижников уже приготовился встать между Акио, чтобы предотвратить смертоубийство, но быстро понял, что это ни к чему. На лице старшего Артемиса ясно прочиталась мысль — теперь он увидел то, что пропустил.
— Дьявол! — взревел Серый принц, и в подземелье громыхнул огненный шар, врезавшийся в каменную стену. Та зашипела, оплавляясь от дикого жара. — Увядание вам обоим на голову, слышите меня?! Тьму в ваши дома и потухшие звёзды на небе! Как я мог не заметить этого?! Старый дурак!