И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)

— Зная тебя, ты их ко всему приучить сможешь, — проворчал Роккэн, пряча нос в воротнике плаща от холодных снежинок. — И зачем мы тебе сдались?
— Во-первых, я соскучился, а новый год — один из лучших поводов встретиться с друзьями. Во-вторых, среди всех тех, кого я знаю здесь, вы вполне себе понимаете в юморе и отдыхе. Ну и наконец, что-то мне подсказывает, что вы не против поставить пару цитаделей с ног на голову.
В холле Чёрного замка, как и было обещано, царил бардак: чернокнижники носились туда-сюда, перекрикиваясь и споря до хрипоты; от заклинаний в воздухе повис острый запах, переливавшийся всеми оттенками от лаванды до влажной земли. Акио заулыбался, оглядывая творение своего изворотливого разума. Тёмные маги, пробегая мимо него, здоровались, хлопали по плечу, мимоходом пожимали руки, выказывая собственное одобрение. Под потолком начинала образовываться тонкая вязь снежных узоров, за плетением которой весьма внимательно следило чуждое в этих местах существо. Волхвы зимы обитали далеко на юге Ифарэ, заняв почти все Зимние земли. Редко когда они выбирались в столь «тёплые страны» и пренебрежительно относились ко всякому, кто не может переносить температуру ниже минус сорока градусов. Как же этот экземпляр оказался в главном замке чернокнижников, Мирроры не могли даже предположить. Не исключено, что его выцарапал Охотник для своих целей. По крайней мере, именно так начинались все события в последнее время. В обеденном зале тоже творилась неразбериха, потому как столы перетаскивали к стенам, переставляли, меняли местами, освобождая место для непосредственной банкетной части. Акио же прямой наводкой двинулся мимо всего бардака к дверям, ведущим к кухням, где готовилась еда для всей свары тёмных магов.
— Я сейчас разбираюсь с меню, — гордо поделился юноша, быстро пересекая несколько коридоров и спускаясь в обширное подвальное помещение. — То ещё веселье, скажу вам. Эти чернокнижники, видимо, никогда не слышали слова «вкусно», так что приходится следить за каждым их шагом, чтобы не дай боги не наделали бед. С этим я и сам справлюсь, так что, думаю, им не стоит примазываться к чужой славе.
В кухнях братья Мирроры ещё ни разу не бывали. Еду отсюда перемещали прямиком на столы, главное было уметь связаться с этим местом, полным запахов, суеты и совершенно иной жизни, нежели в самом замке: попыхивали печи; стучали по разделочным доскам острые ножи; перепархивали с места на место, точно лёгкие пташки, массивные кастрюли, котелки и сковороды. Между всего этого хаоса носились непосредственно повара, заглядывая в разбросанные повсюду бумажки. Даже особо не приглядываясь к ним, Рурука узнал почерк Охотника и оценил масштабы проделанной им работы.
— Им совершенно нельзя доверять что-то новое. Особенно десерты, — поделился Акио, скользя между столов и отыскивая более-менее свободное место для друзей. — Я бы хотел когда-нибудь открыть здесь собственное кафе. Или кондитерскую. Но это позже.
— Конд что? — Роккэн с любопытством покосился в его сторону, присаживаясь на свободный стул. Юноша принюхался к царящим вокруг разномастным ароматам и довольно зажмурился.
— Это такие заведения в Сотминре. Там готовят всякие сладости. Подождите, сейчас что-нибудь вам принесу. Попробуете и скажете, стоит ли всё это потраченных усилий.
Сказав это, Артемис затерялся во всеобщем хаосе, словно и не бывало его. Рурука даже не пытался садиться, пребывая в нервном состоянии, то и дело вздрагивал, слыша громкие звуки. А вот младший Миррор оживился и заинтересовался процессом, внимательно наблюдая за тем, что делают повара. Издалека слышались похвалы и поправки Охотника, но самого его видно не было, пока он вдруг не появился прямо перед ними, точно вырос из-под земли. На стол опустилась большая плоская деревянная тарелка, на которой расположились аппетитные на вид треугольники. Все они оказались разными как на вид, так и на вкус: по несколько слоёв в каждом, нежные, рассыпчатые, они растаяли быстрее, чем братья успели как следует наесться. Пробегая мимо них, Акио приметил, как заботливо кормит Рурука брата с рук, травя какую-то байку про Архивы.
 
— Что, Рок, совсем разленился? — с ухмылкой бросил Артемис, потрепав художника по макушке. — Кстати, с длинными волосами тебе шло больше.
Роккэн опустил взгляд и замялся, а Рурука посмотрел на друга совсем уж странно, прервав весёлую историю. Но сказать ничего не успел, потому как Акио убежал дальше управлять процессом на кухне, время от времени появляясь и подкладывая на пробу небольшие порции снеди. Роккэн поёрзывал, щёки его раскраснелись — в кухне было достаточно жарко, а он не позволил снять с себя плащ, скрывающий руки.
— Я понимаю, что ты очень заботливый старший брат, но что-то мне подсказывает, что на ужин у нас будет жареная человечина, — сдув с лица прядь волос, выдохнул Акио, присев рядом с ними. — Он же простудится, если сейчас отсюда выйдет. Дай ты человеку раздеться.
— Рок? — старший Миррор вопросительно покосился на брата, ожидая его разрешение.
Роккэн пожал плечами и кивнул, затем поднялся и приподнял подбородок, позволяя снять с себя плащ. Рурука отстегнул фибулу и перекинул тяжёлую ткань себе через руку, затем скосив глаза на Акио. Имевший привычку присматриваться ко всему, Охотник и в этот раз бегло оглядел Роккэна с ног до головы, отвёл было взгляд, но затем уже повторно посмотрел на его руки и вскинул голову. Зрачки его гневно сузились, а губы сжались в тонкую линию.
— Ах вот оно что, — прошипел Охотник, мелко задрожав от ярости. — А я-то думал, куда и почему вы так резко свинтили. И почему Пассиса так взъелся на Гилберта. Я им устрою весёлый праздник. — Едва не клокоча, Акио шумно выдохнул через плотно сжатые зубы, а затем обвинительно ткнул пальцем сначала в одного Миррора, а затем в другого: — А вы, оболтусы, могли мне хотя бы записку оставить.
— Я очень быстро собирал вещи, — поделился старший из братьев, устраиваясь на стуле поудобней и принимаясь уплетать очередной десерт, то и дело подкармливая Роккэна. — А потом… ну, знаешь, мне казалось, что во всей этой войне тебе немного не до нас. И почему-то в голову пришла мысль, что между нами и Гилбертом выбор будет очевиден.
— С какого это перепуга я буду между вами выбирать? — удивился Охотник, снимая кремовую полоску с пирожного и отправляя в рот. Посмаковав сладкое и подумав над этим, он присел на край столешницы и, покачивая ногами, склонился к братьям, нависнув над ними, как белая смерть. — Что мне мешает любить и вас, и его?
— Только люби нас, не как его, — фыркнул Роккэн, делая вид, что опасливо придвигается к Руруке. — А то я начну переживать.
— Нужны вы мне больно. Кстати, на письма, как мне казалось, не так уж и сложно ответить. Да и на ментальный зов тоже, но сейчас не о том, — не без намёка заметил Артемис, выпрямляясь и снова утаскивая порцию крема. А потом с весьма суровым лицом побил кулаком в раскрытую ладонь. — Ну, он у меня получит по шее. Ещё как получит.
— Артемис, — Роккэн уложил предплечье альбиносу на колено, и тот невольно вздрогнул, опустив взгляд на культю, а потом подняв на художника. — Я уже пытался надавить Гилберту на совесть. Ты сам видишь, что из этого вышло. Давай без этого, хорошо? А то получится замкнутый круг. Ты ему нервы треплешь, он срывается на тебя, мы его за это отчитываем и получаем по мозгам, а ты начинаешь клевать его за нас. И так до бесконечности. Пора уже прервать эту цепочку.
— Я не буду портить нам всем праздник, — уклончиво отозвался Акио, спрыгнув со стола на пол и стряхнув с плеч несуществующие пылинки. — Так что предлагаю пока что эту тему отложить. Если уж ты, Рок, говоришь, что всё в порядке и переживать не надо, то так тому и быть.
— Я отойду, — пробормотал Рурука, поморщившись и тряхнув головой, а затем серьёзно посмотрев на Артемиса. — Присмотришь?
— Одним глазом, — небрежно отмахнулся от него Акио, поднимая с пола свиток и утыкаясь в него. Когда старший Миррор удалился в сторону туалета, Артемис неохотно скатал свиток, поднял голову, смотря мимо всей суеты, мимо всего происходящего. — Ты любишь его?