И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)

— Такими темпами ты загнёшься от холода спустя два часа, — не оборачиваясь и не останавливаясь, отозвался чернокнижник. — К тебе никто не подойдёт. Сиди здесь.
Едва не взвыв, Акио ближе придвинулся к огню, протянул к нему закоченевшие руки, дрожа с ног до головы. Сперва его мозг судорожно посылал сигналы по всему организму, не давая уснуть, а после решил, что лучше сохранить энергию. Юноша боролся со сном, как мог, в конце концов, с трудом встал и начал ходить туда-сюда, превозмогая боль в замёрзшем теле. Дышать становилось всё труднее, холод сковывал лёгкие, и от постоянной зевоты слёзы замерзали в уголках глаз. Охотник подозвал лошадей, и те с радостью устроились по бокам от него, но даже этого было мало, чтобы согреться. Он кутался в плащ, прятал руки подмышки и изо всех сил отгонял дремоту, пока не провалился в неё, уложив голову на шею Мундрие.
Так его и нашёл Гилберт, вернувшийся с охоты. Губы его были окровавлены, а тени тащили за ним по пятам тушу горного козла с разорванной шеей. В первое мгновение вампир не на шутку испугался, увидев неподвижного юношу возле огня, но почти тут же уловил слабое биение сердца и вздохнул свободно. Пока под его строгим надзором тени освежовывали и разделывали тушу, Найтгест осторожно пробрался к юноше и устроил в коконе собственных объятий. Руны на доспехе мягко замерцали, переползли на плащ, позволяя высвободиться крыльям мужчины, которыми он мягко обнял фаворита. Тут же стало теплее, и Акио завозился, едва слышно застонал и теснее прильнул к источнику тепла. Перекусив, пусть и звериной кровью, вампир тоже отогрелся, смог согреть возлюбленного, отогнав от него прожорливый холод. Тот начал приходить в себя, только учуяв запах жарящегося на костре мяса, повёл носом и приоткрыл мутные глаза. Обычно золотистые, янтарные, сейчас они казались нестерпимо светлыми от слабости.
— Глупый лис. Кто же засыпает в таких местах? — ласково поинтересовался чернокнижник, коснувшись губами лба юноши.
— Я, — честно ответил Акио, а затем завертелся и устроился компактным комочком на коленях мужчины, с головой укрывшись плащом. — Разбуди через пару минут, ладно?
Найтгест поглядел на это с мягкой улыбкой и лишь покачал головой. Если бы он не подоспел, Охотник непременно погиб от переохлаждения. Но теперь, когда он мог согревать его, не о чем было волноваться. Только о предстоящем деле. Пройти тропой Пустоты было не так сложно, как оставаться незамеченным на территории Единения стихий во время войны. Если Акио ещё мог прикинуться дурачком, нечаянно забредшим не в ту степь, то у Гилберта такой фокус ни за что бы не прошёл. Скрыть ауру Господина чернокнижников не было простой задачей, к тому же, Найтгесту претила подобная скрытность. В конце концов, он не для того почти полвека проучился в одной академии, а затем ещё столько же в другой, чтобы потом прятать собственное могущество. В ходе войны что-то казалось ему неестественным, странным. Сколько он уже вёл бои с элементалистами, но до такого откровенного и остервенелого уничтожения не доходило никогда. Прежде элементалисты подчинялись требованиям Совета, равно как и чернокнижники, сохраняя шаткое равновесие и не позволяя себе перейти тонкую грань. В этот раз всё было иначе. В последнее время Тарис даже перестал отвечать на его письма, не принимал приглашения на мирные встречи, и это не мало настораживало вампира. Повелителям так или иначе приходилось контактировать, искать способы урегулировать конфликт, иначе бы Талиарен уже давно разлетелся на мелкие кусочки. Или же одна фракция подчинила себе все другие, превратив по-своему прекрасный мир в тюрьму. То, что происходило сейчас, заставляло Гилберта всерьёз воспринять противника и приготовиться держать стальную оборону, накапливая силы и поднимая союзы. Оборотни, давно переставшие обижаться на проигрыш в последней войне, запросто прислали бы войска, дай он только сигнал. Да и жрецы никогда не пропускали подобное, всегда готовые послужить почитаемому ими равновесию. Демонологи и некроманты при прочих равных оставались у Гилберта не на самом лучшем счету, и он держал ухо востро, готовый отбить удар со спины. Больше угнетал союз элементалистов и эльфов, пытающихся увлечь за собой людей и волхвов зимы. Последние испокон веков держались особняком, ведя свою тихую жизнь и наслаждаясь извечным холодом земель, которыми владели. Жители пустынь, гоблины, и болотники и вовсе не рассматривались Найтгестом, как возможные союзники, потому как не раз и не два предавали, потеряв уважение в глазах других фракций. От Алоса Элесского и вовсе можно было не ждать поддержку: он засел на своём проклятом острове посреди Океана смерти, не желая ничего слышать про внешний мир. Конечно, ходили слухи, что он обладает огромными армиями и способными тварями, но всё это оставалось на уровне домыслов. Теперь же Господин чернокнижников встал перед серьёзной проблемой, и выбранная хранителем Охотника стратегия постепенно начинала казаться ему разумной. Шпионы, даже прославленный на этом поприще Тош Накамура, не могли раздобыть сведения о том, что происходит на территории Единения стихий. Стоило им только проникнуть на эти земли, как элементалисты умудрялись их обнаружить, а затем и начать гнать всеми силами. Подобное раздражало, выводило из себя, и не редко Найтгест в порыве бешенства переворачивал кабинет вверх дном, а затем отправлялся в тренировочные залы, чтобы выпустить пар. Чернокнижники смотрели на это с тщательно затаённым страхом: вампир столь остервенело бросался на смельчаков, что те выдыхались через несколько минут. Но, надо отдать ему должное, калечить подданных он перестал.
 
И всё же сейчас, оставив свою цитадель без присмотра, он не мог не возвращаться туда мысленно, силясь защитить издалека, попытаться понять, что творится за стенами Чёрного замка. Пожалуй, даже лучше, что он не мог это сделать, иначе бы непременно бросился обратно. А потому заставил себя разбудить фаворита, перекусить и двинуться в путь. Времени на то, чтобы отдыхать как следует, у них не было. Артемис ворчал, как старый дед, фыркал на чересчур взволнованного Найтгеста, искренне не разделяя его упадническое настроение. Если, конечно, не считать того, что он весь насквозь промёрз, хотел спать и не совсем понимал, что именно они будут высматривать в тылу врага. Пусть Сириус и объяснился достаточно ясно, Акио несколько опасался того, что им предстоит напасть на Повелителя элементалистов исподтишка. Конечно, по плану должны были явиться подкрепления через Нижний мир, но это мало его успокаивало.
— Гил? — позвал Акио, когда тропа стала убегать вниз по склону гор, откуда открывался вид на Единение стихий.
— М?
— А почему бы нам не телепортироваться?
— Может, Совет тебе сможет объяснить это, — ворчливо отозвался вампир, поморщившись. Затем вздохнул и продолжил: — У нас есть законы в отношении такой магии. И за их исполнением очень внимательно следят.
— Каким образом?
— На каждом, кто умеет их использовать, высекают руны, — коротко пояснил мужчина, глядя строго перед собой. Было понятно, что эта тема ему совершенно не по душе, но он продолжал с непроницаемым лицом говорить. — И если я вздумаю таким способом сбегать в Единение стихий, пока идёт война, не факт, что выживу.
— Я не видел на тебе никаких рун. Покажи, — требовательным тоном проговорил Акио, дёрнув мужчину за подол плаща.
— Боюсь, это невозможно, — не изменившись в лице, вздохнул Найтгест, даже не пробуя отобрать у любовника мантию. — Если бы я мог показать тебе собственное сердце, уже бы сделал это.
— Что? — Артемис приложил ладонь к собственной груди, глаза его расширились. — На сердце? Мне тоже такую поставят?
— Ты маг, закончивший обучение в академии? — ласково, как у маленького, спросил чернокнижник, глянув на него краем глаза. Артемис покачал головой. — Или ты, быть может, дал клятву одному из Повелителей? Ты не обязан подчиняться этим постулатам, хоть ты и колдуешь.
— Не колдую! — возмутился Артемис, вспыхнув от смущения и злости. — Очень редко!