Зеркало миров (ЛП)

Нижний регистр был покрыт множеством животных, каждое из которых явно отличалось от своих многочисленных собратьев. Звери принадлежали, по меньшей мере, к дюжине различных видов, каждый из которых был похож на животное, которое Гаррик видел или, по крайней мере, читал описания, но ни один из них не был по-настоящему идентичен чему-либо знакомому.
Самыми крупными из вырезанных животных были слоны. У них были необычно длинные изогнутые бивни, но это можно было объяснить художественной вольностью. Однако жировые бугры на плечах зверей и лохматая шерсть, покрывавшая их тела, не были похожи ни на что, что Гаррик когда-либо видел или слышал. Точно так же львы казались достаточно обычными, пока он не заметил изогнутые клыки, выступающие из-под нижней челюсти. У антилоп было четыре рога, а не два, а головы волков казались слишком массивными даже для их необычайно крепких тел. Кружащие стервятники тоже были слишком большими, если предположить, что слоны и другие животные не были карликовыми версиями своих нынешних родственников.
— Странное место для Лорда Холма, чтобы хранить здесь гроб своего отца, вам не кажется? — сказала Кора, которая, должно быть, заметила то же сходство, которое, как показалось Гаррику, увидел только он сам. — Конечно, никогда не знаешь, что решат сделать люди. Я виню в этом то, что их черепа настолько малы, что сжимают их мозг.
— Это не отец Холма, — сказал эгипан. — По крайней мере, это не его отец, если только Холму не много тысяч лет. Я бы оценил, по меньшей мере, в десять тысяч лет.
Гаррик отступил назад и нахмурился. — Как ты это решил? — спросил он.
Шин коснулся рукояти кинжала, который Гаррик забрал в сторожевой башне, и сказал: — Можно мне одолжить его?
— Да, — ответил Гаррик. — Конечно.
Шин взял кинжал и провел его острием по краю крышки. Гаррик поморщился, увидев, что с лезвием плохо обращаются, хотя, поразмыслив, понял, что гагат недостаточно тверд, чтобы затупить хорошую сталь. — Ты видишь, какие яркие края у царапины? — сказал эгипан, жестикулируя одной рукой, в то время как другой возвращал кинжал в ножны Гаррика. Это был замечательный образец филетической корреляции. — Сравни их с тусклостью рельефов. Воздух не действует быстро на гагат, но он действует; и этот саркофаг был сделан тысячелетия назад.
По правде говоря, Гаррик не мог разглядеть разницы — конечно, не при свете факелов и, вероятно, не при ярком свете солнца. Но он также не видел причин сомневаться в суждениях Шина по этому вопросу или по чему-либо еще, что эгипан решил заявить с такой уверенностью. Он посмотрел вверх, на купол. С того места, где он стоял, ободок отверстия выделял закопченный край на серебристо-сером фоне луны.
Шин осмотрел гобелены. Они казались хорошо сделанными, но сцены не имели очевидной связи с этим черным дворцом. Гаррик подумал, не награбил ли их Холм или кто-то из его предков во время набегов.
Кора открыла дверь в перегородке позади трона и присела на корточки, чтобы заглянуть в проход, ведущий к жилым помещениям за ним. Ей пришлось бы ползти, чтобы преодолеть его, и, судя по выражению отвращения на ее лице, она не видела причин для этого.
Что-то зашипело. Гаррик повернулся. Свет полной луны падал прямо на саркофаг, сглаживая рельефы. Сформировалась фигура, возникшая из воздуха, вместо того чтобы подняться сквозь каменную крышку. Гаррик отступил назад, коснувшись рукояти, но, не вытаскивая меч. Кора и эгипан бочком обошли зал, встав рядом с Гарриком и поближе к наружной двери.
Фигура, по меньшей мере, семи футов ростом, даже без пьедестала саркофага, на который можно было встать, посмотрела на Гаррика сверху вниз и рассмеялась. Это действительно была более высокая и похожая на труп версия Лорда Холма.
— Ты жертва? — спросила фигура. Ее голос прогремел, словно из огромной пещеры. — Не раньше времени, я должен сказать. Моя кровь, должно быть, разжижилась, раз дело тянулось так долго.
Гаррик вытащил свой меч с приглушенным звоном клинка из серой стали. Он отступил еще на шаг, полагая, что его спутники будут держаться подальше, и ему не придется тратить на них внимание. — Милорд, — сказал он волшебнику в мантии. — Я сказал вашему потомку, что проведу ночь в этом дворце. Я не жертва ни вам, ни ему, ни кому-либо еще. Мы с друзьями сейчас уйдем и предоставим эту ночь вам.
 
Волшебник снова рассмеялся и поднял левую руку, выставив костяшки пальцев. На безымянном пальце было кольцо с огромным красным камнем. — Белия! — сказал он. Пленка алого волшебного света покрыла внутреннюю часть зала, как пленка внутри яичной скорлупы.
Кора зарычала и, сгорбившись, направилась к открытому дверному проему. Она отскочила от красного мерцания, зарычала и рванула его обеими руками, как будто пыталась разорвать шелковую занавеску. Ее когти скользнули, не зацепившись.
Гаррик сделал выпад, целясь в правую коленную чашечку волшебника. Это была самая легкая мишень, и, хотя это не привело бы к немедленному смертельному исходу, жизненно важные органы высокого мужчины оказались бы в пределах досягаемости второго удара.
— Эйтабира! — крикнул волшебник и окутался волшебным светом, как цикада в своей куколке. Лезвие, прорезавшее твердый известняк, отскочило в сторону. Клинок пропел высокую ноту; правая рука и предплечье Гаррика почувствовали себя так, словно он окунул их в кипящую воду. Он приглушил вибрацию, прижав меч к бедру.
Снова раздался громкий смех волшебника. Он сжал левый кулак так, что огненный камень указал на Гаррика. Гаррик нанес удар по крышке саркофага между ног волшебника. Гагат разлетелся вдребезги. Волшебник с хриплым криком опрокинулся навзничь. Мерцание волшебного света исчезло, как иней на солнце.
— Садись в седло! — крикнула Кора, поворачиваясь и опускаясь на одно колено. — Садись!
Гаррик пошатнулся. У него кружилась голова, будто он ничего не пил три дня.
— Быстрее! — крикнул эгипан, останавливаясь в дверях, чтобы оглянуться.
Здание покачнулось, выбив несколько стекол из оконных рам. Людоедка взяла Гаррика на руки и выбежала из дворца. Подземные толчки сотрясли озеро. Шин бежал впереди, прыгая по камням дамбы, когда они поднимались и опускались. Во дворце позади них волшебник снова закричал. Он кричал, как кролик, попавший в силки, но гораздо громче.
— Теперь со мной все в порядке! — сказал Гаррик. Он подумал, что это так, и начал убирать меч в ножны, но передумал. — Я могу идти сам!
Огромная голова пробила поверхность асфальта, высоко поднимая туловище, когда существо пыталось взобраться на дамбу. Это был бы слон, если бы не лохматая шерсть, покрывающая его тело. Он пронзительно затрубил, когда Кора промчалась мимо с Гарриком.
Безжалостный лунный свет засверкал, когда все больше существ вырвались из своего древнего заточения по всему озеру.
— Быстрее! — закричал эгипан. Когтистые лапы огра высекали искры при каждом прыжке по крошащемуся асфальту. 
***
Илна ожидала увидеть либо пейзаж, подобный долине, которую она покинула, либо болото, подобное тому, где Гаррик нашел людей-кошек, охотящихся на Травяных Людей. В итоге, когда она вошла в портал, ее босые ноги захрустели по крупному песку. Он был цвета ржавчины, но маленькое красное солнце подчеркивало этот оттенок. Местность была, в основном, бесплодной, но вода была, несмотря на отсутствие почвенного покрова. То, что Илна сначала приняла за осоку — при ближайшем рассмотрении это оказалось не так — росло в луже в нескольких шагах слева, а низины были усеяны чем-то похожим на папоротники, растущими из древесных бугорков, похожих на корневые выросты кипариса.
— Ну, нет сомнений, каким путем они пришли, — сказал Карпос. Он кивнул в сторону протоптанной в песке дорожки, не столько линии следов, сколько параллельного двойного гребня, протянувшегося по обе стороны тропинки. Это напомнило Илне о том, как муравьи прокладывают дорожки в песчаной почве после дождя.
— В любом случае, их там нет, — сказал Асион, который наклонился, чтобы собрать камешки с песка. Он использовал свой короткий указательный палец левой руки, чтобы перебирать возможные варианты, прежде чем внезапно переложить четыре гладких куска кварца в другую ладонь. Он переложил их в свою сумку для зарядов.