Не выпускайте чудовищ из шкафа (СИ)

- Вот и раскинула. А потом прогноз составила. Как-то оно… само собой получилось.
- Хороший был прогноз. Я помню.
- Она писала. Я ведь… - Софья тронула лицо пальцами. – Но Зима не отказывает.
А Зима отвернулась. Стыдится слабости? Но разве это вот – слабость?
- Так и повелось. Когда Зима, потом еще Клара. И её племянница.
- Ты не говорила.
- Хорошая девочка. Ей пятнадцать. И подработка нужна. А с машинкой управляется ловко. Что еще нужно?
Действительно.
Только странно… одна из сильнейших пророчиц современности и брачные прогнозы? Это как… как если бы Бекшеев начал анализировать домашнюю бухгалтерию. Или… или в этом что-то да есть?
Может, и вправду попробовать?
Турка закопалась в песок.
Теперь дождаться, пока закипит.
- Вот… ну и сперва здесь, потом вот Лезинск. А там одна контора попросила проконсультировать. Мне все равно заняться совершенно нечем.
И здесь Бекшеев её понимал, как никто.
Ему ведь тоже было нечем заняться. Потом.
Лежи.
Отдыхай.
И ощущение полной беспомощности, бессмысленности существования, которое сводит с ума.
- Теперь у нас договоренность. Они присылают краткую справку. Имя. Возраст. Дату рождения. Иногда – фото, но мне оно не особо нужно. Обязательно – личные вещи. Не важно, пусть носовой платок или кусок старого платья, только такого, чтобы давно ношенное. Если кровь или волосы, то еще лучше, но это – редкость. В последнее время стали присылать веревочки такие, плетеные. Из ниток. Их носили где-то неделю или две, вот и получалось…
Об этих плетеных браслетах Бекшеев слышал. И кажется, картинка складывалась. Надо же… сказать, что такой браслет стоит полторы сотни рублей? Если простого плетения. А если узорчатый, то и вдвое?
- Там считают, что она – гадалка.
А на самом деле – провидица?
- Но дар ведь…
- Заблокирован, - спокойно произнесла Софья. – И нет, я не вижу будущего. Вероятностей. Их больше нет. Но дар, он ведь…
- Как ручей, да?
- Именно. Я, когда беру карточку в руки, иногда открывается… кое-что. Отдельные картинки. Разные. Большей частью смазанные. И ощущение. Сложится или нет. Я ведь никого не обманываю. Прогноз – это ведь всегда вероятность. Одна из. И… и просто одни вероятности вероятнее других. Вот. Но это не значит, что развитие пойдет именно по этому пути.
Зима подошла и положила руку на плечо подруги. И та прислонилась головой к этой руке. А потом погладила её, успокаивая. Или успокаиваясь?
- Так он из-за прогноза?
- С полугода тому мне прислали пару… и прогноз был плохим. Очень плохим. Я честно отписала. Меня вежливо попросили исправить. Я отказалась. Какой смысл? И если все править, зачем вообще затевать-то? Прислали другую пару. То есть, мужчина был тот же, а вот женщина – другая. Но снова… с третьей – то же самое. Потом мне прислали целую коробку разных карточек. Женщин. Попросили найти ту, с которой прогноз… нейтрален.
- Не благоприятен?
- Нейтрален. Но… ни с одной. Я быстро поняла, что дело именно в нем. И написала, что не хочу работать. Не по этому клиенту.
- Теперь ясно.
- Что ясно? – Зима поморщилась. – Мне вот ничего не ясно.
Вода закипала. И к поверхности устремились мелкие пузырьки. Еще рано. Банку с кофе ему сунули. И судя по запаху, напиток был из числа весьма приличных.
- Матушка упоминала, что помолвка княжича расстроилась, хотя, сколь знаю, предварительные договоренности достигнуты были. Честно говоря, я не слишком в курсе этих вот дел, но даже до меня дошли слухи о некой мадам Лерман, француженке, вынужденной бежать из страны…
Ложку. С горочкой.
Или без?
Или даже две? Проклятье. Бекшеев ведь постигал куда более сложные вещи, чем варка кофе. И мешать надо? Или нет?
Зима наблюдала с сочувствием.
- В последнее время о ней очень много говорят. О её брачных прогнозах. О том, что только она знает, как найти достойную пару.
Зима хмыкнула и посмотрела на подругу. А та лишь плечами пожала. Кажется, ей было глубоко все равно.
- После войны многое изменилось. Нет, по-прежнему в высшем обществе предпочитают договариваться о браках, но ко мнению детей стали прислушиваться. Да и в целом, кому хочется видеть ребенка несчастным? А тут… несколько удачных браков. И слух пошел. Сейчас вовсе считается модным перед помолвкой заказать карты совместимости.
 
- Серьезно?
Зима чуть нахмурился. А Бекшеев подумал, что крепкий кофе можно будет молоком разбавить. Если вдруг. И сыпанул еще одну ложку.
- Более чем… вполне вероятно, что прогноз заказан был этой самой Лерман в надежде устроить брак.
Княжич ведь богат.
Пусть не сказать, чтобы знатен по отцу, но силу матери унаследовал в полной мере, а это много значит.
- Что вы написали? Если не секрет, - Бекшеев осторожно помешал содержимое турки.
- Не секрет. Всякий раз, когда я брала в руки его карточку, я видела боль. Ему нравится боль. Чужая. И он будет её причинять. Это и написала. Как и то, что вполне возможно, что его желания обратятся на супругу. Не сразу, но потом – обязательно.
- И вы ничего о нем не знали?
- То же, что и обо всех. Вещи всякий раз были разными. Сперва браслет. Потом – платок. И снова браслет, но другой, - она чуть нахмурилась. – Полагаете, она думала, что я ошибусь?
- Надеялась.
Бекшеев принюхался. Кофе как кофе. И нормальный у него выходит. Более-менее.
- Снимай уже, - Зима подвинула деревянную подставку.
- Гельшь жаждал устроить брак сына, но вот… кто был первой невестой?
- Понятия не имею. Ольга звали.
И имя такое, распространенное… матушку спросить? Она наверняка вспомнит Ольгу, которая с полгода тому носила веревочный браслет, а потом сняла, но о замужестве объявлять не стала.
- В любом случае, у этой Ольги были весьма влиятельные родители.
- С чего ты взял?
- С того, что в ином случае эта мадам Лерман просто заменила бы ваш прогноз на свой. Но раз скрыть не посмела, то понимала, что, если прогноз сбудется, то за подлог спросят с нее. А вот с той стороны сочли прогноз достаточно веским поводом, чтобы разорвать предварительные соглашения.
- И этот Гельшь не обрадовался.
Зима отобрала джезву и сама разлила кофе по чашкам. Бросила в одну сахар, подала Софье. А та, принюхавшись, сказала.
- Не соврали. Вы тоже не умеете варить кофе.
Бекшеев понюхал свой.
Да нормальный кофе.
Вроде бы.
- Сахар? – Зима подвинула сахарницу.
- Благодарю…
- Потом вторая попытка. И снова это же заключение.
- Именно. А незамеченным это бы не осталось. Браслеты делают парными. Со схожим узором. Это своего рода заявление о намерениях. И о том, что намерения эти в принципе родителями одобрены…
- Не замечала, - Софья кофе не пила – нюхала. – Хотя… я плохо вижу. А то, что вижу, это другое. Там… след? Сила?
- В любом случае, пошли слухи. И скорее всего или кто-то из девушек, или их родные, или слуги, те же помощники это француженки, кто-то должен был проболтаться. Возможно, всего не знал, но…
- Нагадил.
- Точно, - Бекшеев улыбнулся. Все же умела она выражаться.
- И этот вот оскорбился.
- Дело не в оскорбленном достоинстве. Дело в том, что если все так, как я думаю, отыскать ему пару будет очень сложно. Даже среди невест попроще. Кто отдаст свою дочь человеку столь… сомнительному?
На него посмотрели с умилением.
Это да. Отдадут. Отдали бы. До войны – точно. Если брак был выгоден.
- Репутация. Государь весьма… требователен к своим подданным. Он любящий муж. Заботливый отец. И может просто не понять того, кто рискнет здоровьем ребенка. Конечно, если подумать, государю нет дела до каких-то там прогнозов. Очередная великосветская забава. Но вдруг? Всегда остается шанс, что и прогноз окажется верен. И кто-то шепнет государю, что некий господин торгует своими детьми. В общем, все довольно зыбко и сложно, там иначе не бывает. Главное, что рисковать не станут.