Вредная. Запретная. Моя (СИ)
--------------------
* Чил, быть на чиле — chill, to chill (англ.) означает расслабление, расслабиться, быть в расслабленном состоянии.
Глава 7
«...Почти миллион рублей оставила сегодня в ЦУМе дочь подозреваемого в коррупции вице-мэра Москвы Александра Дашевская! Она явно не переживает о судьбе своего отца, проводя время в модных столичных бутиках. Вопрос: как двадцатидвухлетняя безработная девушка может позволить себе такие траты!? Известно, что Дашевская, считающаяся одной из самых завидных невест, собирается вступить в брак с известным предпринимателем и миллиардером Артуром Аракчеевым. Однако анонимный источник из окружения бизнесмена заверил: Аракчеев недавно разорвал помолвку со скандальной Дашевской. Так откуда миллионы у Александры?.. Возможно, следствие ответит на этот вопрос. Уголовное дело против Бориса Дашевского обещает стать самым резонансным за последние годы…»
Опомнившись, я выключила телик. Вот уроды! Да вам-то что, сколько у меня бабла и откуда?! У вас, убогие, никогда не будет столько!
Настроение испортилось. Раньше мой шопинг никогда не напрягал, ну писали какие-то завистливые фрики под постами дерьмо, так я их тут же банила. Айфон на беззвучке, но мигал сейчас как взбесившаяся лампочка. Да пошли вы все!
Чудом промахнулась — телефон пролетел в паре сантиметров от телика. Нехотя поднявшись с дивана, я подобрала с ковра мобилку. Экран в хлам, конечно, но вроде работал. Заодно увидела сообщение от Вано:
«Алекс, мы в Барвихе. Дуй к нам, детка».
Снова чуть не отправила телефон в стенку, но вовремя остановилась. Второго путешествия он мог не выдержать, а до утра он мне еще понадобится.
Я тупо смотрела в окно на неоновый город и некстати вспоминала недавнюю ночь в каком-то занюханном мотеле. Но настроение сразу подскочило вверх: жаль, что ночь больше не повторится, хотя в этом есть свой кайф — никакого разочарования при близком знакомстве. При других обстоятельствах все было бы не так волшебно.
От воспоминаний я чуть пританцовывала — и себя порадовала, и Артурчик козлина рогатый.
Через полчаса уже стояла перед выходом из квартиры, любуясь собой: пусть что хотят пишут завистливые твари, а я сегодня буду отрываться. До Барвихи долечу за полчасика. Откуда-то из комнаты донесся громкий звонок — потупила немного, не сразу сообразив, что это… домашний телефон. Боже, по нему разве еще кто-то звонит?!
Но зачем-то потопала в зал и подняла тонкую глянцевую трубку.
— Александра Борисовна! Слава богу! — взволнованно закудахтал папин адвокат. Ну наконец-то! Вспомнил обо мне! — Я вам звонил на мобильный, вы не отвечаете. С вами все в порядке?
— Да что со мной случится-то?! Я хочу поговорить с папой! Как он? И когда его выпустят?! Чем вы вообще занимаетесь с Михельсоном?! — Грех было не прикрикнуть на эту суетливую тушу. Папу до сих пор не освободили, а бабла из него тянут немерено, уверена!
— Я понимаю ваше состояние, Александра, — зачастил адвокат, — но вы и нас поймите. Дело очень серьезное, а вы своим поведением все только усугубляете.
— Я?! Это я…
— Конечно вы, — торопливо перебил меня толстяк. — Борис Сергеевич в ярости. А вы понимаете, что это такое, надеюсь. Он ведь тоже читает новости. Вы с вашим… шопингом столько шуму наделали!
Я лениво зевнула и посмотрела на нераспакованные пакеты. Они так и остались в коридоре.
— Тоже мне событие. Кому какое дело…
— Александра! До вас сейчас всем есть дело и не в хорошем смысле! — Адвокат позволил себе взвизгнуть. — Вы понимаете, что вам сейчас нужно сидеть и не отсвечивать?! Вообще — нет вас, ясно?! Вы подставляете своего отца!
Он верещал как вредная баба, но я его почти не слушала, отложила в сторону трубку и быстро написала Вано:
«Сорян, есть дела поважнее».
Черт с ними со всеми!
— Поняла уже, — оборвала я адвоката. — Когда я могу увидеть папу? Я не понимаю…
«Как мне жить и на что», — закончила я фразу про себя.
— Завтра, Александра. Надеюсь, утром я смогу организовать ваше общение. И ради бога, отвечайте на телефон и не совершайте больше глупостей, пока хотя бы не поговорите с Борисом Сергеевичем!
Хотела послать этого советчика матом, но тот успел отключиться. Настроение опустилось ниже плинтуса — в глубине души я понимала, что косякнула. Но кто мог знать, что уроды-журналисты сделают из обычного шоппинга сенсацию?!
Засыпала с трудом, лишь мысль о завтрашнем разговоре с папой и согревала. Он ночью мне снился, что-то из детства, когда мы жили втроем и мама была еще с нами. Поэтому проснулась я с щемящим и давно забытым чувством нежности. Но времени разобраться в себе папа мне не дал. Позвонил, когда я только и успела, что из туалета выйти. И сразу начал с наезда. Как обычно. Словно не сидит в СИЗО.
— Саша, мать твою, что ты вчера устроила?! — Папа не сдерживался, орал будто у себя в кабинете. — Ты на всех каналах, во всех СМИ! Совсем мозгов нет?
Радость от того, что услышала наконец родной голос, мигом улетучилась.
— У меня они есть в отличие от тебя. Я хотя бы не в тюрьме, — огрызнулась я, за что тут же получила порцию отборного мата. — Ладно, извини, пап. Понимаю, ты на взводе, я тоже. Да кто мог знать, что так прицепятся, обычный же шоп…
— Не обычный, — перебил он. — Ничего обычного больше нет и не будет, Саша. Сиди тихо и никуда не высовывайся, поняла? Не отсвечивай! Чтобы больше ни одной строчки про тебя не вышло!
Я не понимала, с чего такой кипиш, но спорить не стала. Важно было другое.
— Пап, у меня деньги скоро закончатся, я так поняла, что твои счета арестованы, но ведь ты можешь…
— Помолчи, Саша, — снова перебил меня отец. — Помолчи… Я обо всем уже давно договорился с Артуром, ваша дурацкая ссора была лишней, но он свои обещания выполнит, я знаю.
— Какие еще обещания? — Папа окончательно сбил меня с толку. — Я этого говнюка…
— Закрой рот и слушай внимательно, если хочешь жить, не считая каждую копейку. Позвони Аракчееву, поговори с ним, он тебе все расскажет и объяснит. Я сейчас не могу.
— Да этот гад мне ни разу не позвонил, как тебя арестовали! — не выдержав, завыла я в динамик телефона. — Папа, он кинет и тебя, и меня! Кому ты доверился?! Да я лучше свалю из города, раз я тебя типа позорю. Улечу на Сардинию, найду там на что жить…
— На Сардинию нельзя, — тут же охладил меня папа. И на этот раз я даже услышала сожаление в его голосе. — Там уже Кристина со своими родителями. У нас будет ребенок, Кристе нужен отдых и покой, а вы с ней…
Я чуть на пол по стене не съехала от таких новостей. Вот же коза! Успела подсуетиться, пока я шлялась зачем-то в ЦУМе.
— Дом, вообще-то, большой, — предприняла я попытку скорее из вредности. Я вовсе не хотела видеть эту лицемерную крыску каждый день.
— Саш, я весной переоформил дом на тещу, так было надо, милая. А тебе собирался к свадьбе подарок сделать, но не успел.
Я молчала. Да какой тут уже подарок. Не было даже желания говорить папе, какой он старый влюбленный осел!
— Ты как себя чувствуешь, пап? — перевела я разговор. — Тебе, может, нужно что? Когда тебя уже выпустят?!
— У меня все есть, — бодро ответил он. — За меня не волнуйся, делай все, что скажут мои адвокаты. Ни с кем больше не общайся и позвони обязательно Артуру. Он знает, что делать. Саша, считай, это мой приказ!
Ну приказ так приказ.
Нажав на отбой, я как послушная дочка, засунув в зад свою гордость, накорябала Аракчееву сообщение:
«Есть разговор. Сегодня в три, в “Марио”»
На встречу с Артурчиком я собиралась в самом дурном настроении. Пару раз даже психовала, хотела вообще все отменить. Ну почему так, а?! Как же я была зла на папу, на Абрамову, на Криську, на козлину Аракчеева. Да на весь этот чертов мир!
Представляю, с какой высокомерной рожей меня встретит Артур! Вот же гад! И не позвонил ни разу, и, оказывается, это он помолвку разорвал! Ага, щас! Но куда больше меня бесил отец. Чем он думал, когда решил доверить меня Аракчееву после того, что я рассказала?! И главное, с чем совершенно не хотелось мириться, так это с его выбором между мной и своей беременной шалавой. Да, я снова не в приоритете для него. И дело вовсе не в том, что он отдал Криське нашу виллу в Италии, а в том, что эта драная коза для него важнее родной дочери! Не факт еще, что будущий ребенок от отца!