Вредная. Запретная. Моя (СИ)
— Саш, Саш, — мягко остановил меня Смирнов. Вроде он не собирался меня позорить. — Я что-то сбился, какая бабка?
— Ведьма! Клянусь тебе, это была настоящая ведьма! Скрюченная старая бомжиха в лохмотьях, — чуть не плача, произнесла я и услышала веселый смех Смирнова. — Ты обещал не ржать!
— Я, кажется, понял. Тебя как в сказке прокляла ведьма за проступок? — Леша старался выглядеть серьезным, но у него плохо получалось. — Прости, продолжай, пожалуйста.
Я обиженно зыркнула на него.
— Она подошла к нам с мамой и сказала, что проклинает меня за то, что я сделала. Что однажды я увижу цветущую белую сирень, а в небе — тройную радугу. И с этого момента все в моей жизни рухнет, я потеряю все. И сбылось проклятие! В тот самый день, когда я тебя облила кофе! А через час узнала, что Артур мне изменяет, папу скоро арестовали. У меня нет денег, нет машины…
— Тише, тише. — Смирнов обнял меня. — Саш, это всего лишь детские страшилки. Какая-то женщина тебя хотела просто припугнуть, такое бывает…
— Нет! — Я вырвалась. — Она еще сказала, что однажды этот больной парень заберет у меня мою жизнь! Ты понимаешь?!
У меня началась настоящая истерика, с рыданиями взахлеб, с дрожью в руках. Ничего не могла с собой поделать — страх, который столько лет сидел внутри меня, вырвался на волю и вот-вот готов был меня уничтожить.
Слезы застилали глаза, и я услышала немного испуганный Лешин голос:
— Саша, проклятий не существует. Поверь мне, пожалуйста!
Глава 23
В четверг мы со Смирновым вместе поехали на работу. Леша пока не закрыл больничный, а уже рвался в офис. Я ругалась, кричала, угрожала… Бесполезно!
— Саша, мне очень нужна эта работа. Испытательный срок еще не закончился. Боюсь, Олег опять сольет важное задание…
Я решила больше не спорить — поберечь остатки нервов. Днем у меня должно было состояться долгожданное свидание с папой. Я не видела его целую вечность! Соскучилась так, что глаза сразу становились на мокром месте, стоило мне только представить нашу встречу. Вообще, последнее время я слишком много реву, но тут хотя бы причина уважительная. Главное, при папе не заплакать — он точно не понял бы.
Психовала утром так, что ничего не поела — кусок не лез в горло, — чуть на Смирнова не наорала за расспросы. Потом под руку попался Костик — в общем, меня трясло, из рук все валилось. Только с четвертого раза я сумела отправить короткое письмо поставщикам.
Ну и вишенка на торте — конкретно поцапалась с замшей. Лидия как с цепи сорвалась, когда узнала, что в обед я собираюсь поехать к папе. Рявкнула, что могу вообще не возвращаться в офис, если не ценю работу. ПМС у нее, что ли?
Один из папиных адвокатов, Ефим Семенович, встретил меня у входа в СИЗО.
— Александра, свидание короткое, всего десять минут. — Он говорил быстро и тихо, словно охранникам, которые шли рядом, было до нас дело. — Больше слушайте и отвечайте на вопросы. Все понятно?
Я молча кивнула, стараясь не глазеть по сторонам. Это не то место, о котором хотелось бы вспоминать, и так в кошмарах будет сниться, наверное. В маленькой серой комнатушке для свиданий было душно — или это мне от волнения не хватало воздуха. Я уставилась на дверь, сердце колотилось, мне даже дышать было больно.
Когда в проеме появился папа, я вскочила со стула и рванула к нему.
— Саша, у нас мало времени. — Я не успела даже толком обнять его, но тут же покорно села напротив него.
— Ты похудел. — Я жадно смотрела на папу. — И бледный совсем, осунулся. Когда тебя выпустят?!
Выглядел отец так, словно ему было не сорок девять, а все пятьдесят девять. Седины в волосах прибавилось, морщины у рта выделялись резче, в глазах читалась огромная усталость. Папа следил за фигурой еще до того, как в его жизни появилась Кристина, он всегда выглядел отлично, был стройным для своего возраста. Сейчас папа больше походил на иссохшего старика с обвисшей на лице и шее кожей.
Он молчал с минуту, наверное, а я не решалась спрашивать. Знала, что мне нелегко будет — к такому невозможно подготовиться.
— Саш, я слышал, ты с Артуром окончательно порвала, — наконец произнес папа. — У нас с ним были договоренности… Ладно, неважно, потом разберусь…
Он потер переносицу. Я заметила, что кожа на ладонях и пальцах огрубела. Слезы подступили к горлу, я заставила себя опустить глаза на стол, который разделял нас с папой.
— Я живу как в вакууме, — прошептала я. — Пап, мне толком никто ничего не говорит, я про твоих адвокатов, про друзей вообще молчу… Новости стараюсь не читать, там столько дерьма пишут…
— И правильно не говорят, — отрезал папа. Манера его точно не изменилась, осталась такой же жесткой. — Я так решил, что тебе не нужно ничего знать, вы с Артуром вообще… ладно, это потом. Саша, нужно отдать твою квартиру.
От изумления я вытаращила глаза. Рот сам собой приоткрылся. Чего угодно я ожидала, но не этого. Папа тем временем продолжал чуть мягче:
— Так надо, дорогая моя. Надо для того в том числе, чтобы я смог быстрее все уладить. На улице ты не останешься, конечно, поживешь пока в нашем доме, а дальше решим, что делать.
— Т-то есть как… отдать? Кому? — тупо переспросила я. В голове не укладывалось, что моя квартира могла кому-то понадобиться и главное — зачем? — А… а как же я?
— Говорю тебе, поживешь за городом в нашем доме, — раздраженно повторил папа. — Он все равно сейчас пустой стоит. Там и тихо, и безопасно, и… Саша, это не обсуждается. Ефим подготовит документы, тебе нужно будет только подписи поставить. Ты и прописана, кажется, в доме.
Я молча кивнула. Папа эту квартиру мне подарил три года назад. Не хотел, чтобы я с Криськой цапалась при нем, да и вообще чтобы не мешала его новому семейному счастью с молодой женой. А теперь беременная супруга отдыхала на Сардинии — дочку можно обратно вернуть. Получается, так?
— Да, все верно, — только и смогла я сказать вслух.
— Вот и отлично, — впервые улыбнулся папа. — Это не займет много времени, можно уже сегодня подписать все бумаги, вещи до понедельника перевезешь обратно к нам.
Он начал подниматься со стула. Это что, весь разговор? А как же?..
— Пап, ты даже не спросил, как у меня дела. Столько всего произошло! Я, кстати, на работу устроилась.
Вот тут на его лице появилось нечто похожее на удивление.
— Серьезно? Ты? Зачем? У тебя совсем денег нет, что ли? Говорила, что с Артуром все разрулила.
Я чуть не закричала в голос. Нет, не разрулила! Он хотел меня изнасиловать, он избил моего парня, а ты доверил ему меня! Свою единственную дочь! Артур подонок и мерзавец! У меня на карте осталось всего несколько тысяч! За эту неделю я похудела на два килограмма, а сейчас питаюсь в столовке говенными сосисками и пюре! Я сама себе делаю маникюр и педикюр, у косметолога не была вечность! И да, жду и молюсь, когда мне выплатят зарплату!
— Артур не дал мне ни копейки, — призналась я, еле сдерживая злые слезы. — Хотела продать машину, но попала в аварию, а колечко Аракчеева оказалось полной лажей, па. Я на мели. А теперь еще и без квартиры.
— Не жалуйся, Саш. Подпиши документы и переезжай в дом. Обещаю, мы скоро увидимся. И уже не здесь.
Он ободряюще кивнул мне и вышел из комнаты.
Я никогда особо не парилась насчет своей квартиры. Ну есть и есть. Да, можно было подарить своей дочери таунхаус в более элитном клубном доме на Остоженке или Пречистенке с видом на Кремль или хотя бы на храм Христа Спасителя. Но для первой своей недвиги* — вполне неплохо, да и лицезреть счастливую Криську в нашем доме было невыносимо. Так я рассуждала три года назад.
Я стояла посреди гардеробной. Только сейчас понимала, что безумно люблю свою квартиру и не хочу отдавать ее невесть кому. И раньше бы ни за что не отдала. С какой вообще стати?!
— Никогда не думал, что у девушки может быть столько одежды!
Леша заглянул в гардеробную и, заметив мою реакцию, тут же удрал обратно в спальню.