Варяг. Мечи франков (СИ)

Дружинники Сергея одолели примерно две трети петлявшей между виноградными рядами дороги, когда наверху началось шевеление.
Шевеление, не более. Надо полагать, там оценили численность чужого отряда и сочли ее не слишком опасной. Здесь же любой уважающий себя вояка непременно обзаводится лошадкой и длинной кавалерийской пикой. А пехота… Пехота — это ополчение. Несерьезно.
Обитатели замка даже ворота закрыть не потрудились. Тем более что над головой Сергея трепыхался на слабом ветру прихваченный в качестве добычи французский стяг с желто-зеленой головой загадочного существа, более всего похожего на скрученную судорогой ящерицу.
Только когда до замка оставалось метров двести, из ворот выехало с десяток всадников, перегородивших дорогу. Над ними тоже реяла какая-то цветная тряпка, и когда дистанция сократилась метров до ста, всадник рядом со знаменосцем невнятно проорал что-то вроде: «Кто такие? Чего надо?»
Рожа у него была донельзя высокомерная. Ну а как иначе шевалье должен обращаться к пешему сброду?
Сергей скорее угадал, чем разобрал смысл, но это было и не важно.
— Того, кто орет, — живьем. Машег, он на тебе. Остальных — бейте всех. Дёрруд! Как стрелки начнут, со своими бегом к воротам. Пока идем, как шли. Ждем команды.
И Сергей продолжал шагать в том же темпе, не отвечая на вопли еще примерно минуту, выгадывая расстояние для броска своих тяжеловесов.
Горластый всадник заподозрил неладное чуть раньше, но предпринять ничего не успел.
— Бей! — рявкнул Сергей.
Хватило одного залпа, чтобы французские лошади лишились всадников. С одним исключением. Горластый выжил. Но потерял коня.
Дерруд со своей ударной группой рванул вперед, заставив шарахнуться и без того перепуганных лошадей, и уже через четверть минуты снес голову сунувшемуся навстречу французскому копейщику.
Два десятка бойцов Сергея ворвались в ворота и устремились дальше.
Стрелки тоже не дремали: «убрали» со стен парочку дозорных, а потом, уже во дворе, прицельно, положили еще нескольких франков, выглянувших из окошек-бойниц.
Но это был еще не финал.
Двери деревянного замка открылись сами. А за ними, щит к щиту, храбрые франки. Причем не только храбрые, но и умелые.
Попытка с ходу прорвать строй провалилась, несмотря на личное участие в ней Дёрруда.
Бой естественным образом приостановился.
Тяжелые щиты, которые не опрокинуть ударом, двойная щетина копий. Хорошо хоть, поддержки сверху не было: бойницы стрелки Сергея держали под контролем.
— Если разом навалимся, проломим! — заявил Грейп.
— У них бронь не хуже нашей, — заметил рассудительный Нарви.
Сергей посмотрел на Дёрруда.
Убийца молчал. Вывод? Предложение свея ему не нравилось. И Сергей даже догадывался почему. Потери.
— Кистр, возьми десяток отроков, разберитесь с тем, что во дворе, — сказал Сергей. — Милош, что скажешь?
— Дерево хорошо горит, — задумчиво проговорил бывший лехитский шпион.
— А с ним и наша добыча! — возмутился Грейп.
— Тоже верно, — согласился Сергей. — Да и времени у нас нет.
— Выкуп? — предложил Гест Обманщик.
— Не согласятся, — покачал головой Сергей. — Но попробовать можно.
И они попробовали. Безрезультатно.
— Решать надо до вечера, — сказал Сергей.
Была вероятность, что к барону подойдет помощь. Вероятность. А вот то, что флотилия викингов уйдет вверх по Сене, это наверняка. И что тогда? Рёрех, скорее всего, останется. Но даже с ним, даже с ним и руянами их слишком мало, чтобы бодаться с каким-нибудь франкским графом или герцогом, если тот вдруг заявится вершить справедливость. А он вполне может заявиться, если узнает, что основные силы отбыли. Захватить полдюжины «драконов» — это не только слава и хвала в здешних храмах, но и вся добыча, которую успели награбить «порождения сатаны».
— Тараном их? — неуверенно предложил Траин.
Мысль была интересная. Но ее обдумали и отказались. За дверьми был не просторный зал, а метров десять довольно узкого коридора. Который, скорее всего, простреливался сверху, с галереи. А от этих стрелков не прикроет даже Машег.
 
— Поединок, — внезапно озарило Сергея. — Барон здешний — храбрец, похоже. Выиграет поединок — и мы уйдем. Нет — пусть откупается. Тридцать марок.
— Он не согласится, — возразил Дёрруд. — Когда я его убью, что мешает нам забрать все? Без вождя они не устоят.
— Не ты, — сказал Сергей. — Я.
Как-никак он недавно уложил потомственного хёвдинга. А тут какой-то франк…
Барон согласился. Держать оборону французам тоже было непросто. Жара, духота внутри коридора ужасная, многокилограммовые доспехи, пот, заливающий глаза, и понимание, что это может длиться и длиться. Воины, непосредственно блокирующие вход, сменились уже трижды, но вряд ли у них была возможность нормально отдохнуть. Ведь враги могли броситься в атаку в любой момент…
В общем, барон предложение выслушал, глянул на Сергея и решил, что с этим юнцом он управится без проблем. Беспокоился он о другом: как бы потом на него не набросились остальные язычники.
— Пусть только выйдут, и им конец, — заявил Машег.
— На куски нарубим! — поддержал его Грейп.
— А если он верх брать станет… — начал Дёрруд, но Сергей его перебил.
— Не рубим, не стреляем, не вмешиваемся! — заявил он. — Я не буду его убивать!
— Э-э-э… Ты это что? — растерянно пробормотал Машег.
— Я. Не. Буду. Его. Убивать! — отчеканил Сергей. — Что тут непонятного? Ну убью я его. И что изменится? Там, — он кивнул в сторону донжона, — минимум еще три десятка таких же красавцев. И не поручусь, что барон — самый опасный из них. И с чего бы им сдаваться, если их главный проиграет? Вот ты бы сдался на их месте? — Сергей повернулся к Грейпу.
— Хрена свинячьего! — не раздумывая, ответил свей. — Чтоб
Эти с меня шкуру содрали и к дверям приколотили?
— Вот и я о том же, — сказал Сергей. — А у них за спиной наверняка семьи имеются, жены, дети, родня.
— Что ты задумал, хёвдинг? — насторожился Дёрруд.
Сергей ответил.
— Уверен, что справишься? — усомнился Убийца.
— Если не справлюсь, у меня есть ты, — усмехнулся Сергей. — И он, — кивок в сторону Машега.
— А если я не успею? — все еще сомневался Дёрруд.
— Я успею! — высокомерно бросил хузарин. — Давай, брат, покажи этому барсуку, как охотится пардус!
— Щегол, — проворчал Дёрруд. — Иди, расставляй своих, — сказал он Машегу.
— Не учи папу маму любить! — задрал подбородок хузарин. — Уже на местах!
Все заржали. Убийца, впрочем, не обиделся. Может, потому, что «папаша» был раза в два мельче «сыночка»?
— Ладно, — сказал он. — Меня вы уговорили. Пошли, хёвдинг, теперь франков уговаривать.
Дополнительные условия поединка обсуждались еще полчаса. Кто где будет стоять, группы поддержки с разных сторон…
Разумеется, обоюдные клятвы о строгом выполнении обязательств… В которые никто не верил. Потому что Один, как водится, Отец Лжи, прочих можно задобрить подарками, а что касается нарушения клятвы, данной язычникам, да еще под принуждением, так этот грех любой священник отпустит без всякой эпитимьи.
Но когда обе стороны склонны договориться, компромисс непременно находится.
Место для поединка определили непосредственно перед входом в донжон. Северянам надлежало отойти минимум на тридцать шагов. И во франков, которые встали у бойниц, стрелами не бить.
— У них арбалеты, — обеспокоенно сообщил Машегу Трани.
Этот свей обычно укреплял собой стену щитов, но нынче Дёрруд определил его в «группу стрелковой поддержки». С луком Трани тоже управлялся изрядно.
— Вижу, — буркнул Машег.
Арбалет — это не очень хорошо. В первую очередь потому, что предугадать выстрел сложнее. Еще и бронебойность у него не хуже, чем у степного лука.
Но обратного хода уже нет.
Машег прикинул: место, где произойдет поединок, лучше всего простреливается из пяти щелей-бойниц. Стрелков он распределил так, чтобы бить как раз в эти щели. Два десятка. По пять человек — на каждую. Ну и одну, самую сложную, он взял на себя. Теперь все во власти Бога. Варт, конечно, язычник и для Всемогущего — никто, но зато Единый расположен к нему, Машегу. И кто, если не Он, заботился о том, чтобы конь Машега не угодил ногой в сусличью нору. А Варт Машегу — побратим. А это поважней даже, чем конь.