Ратибор. Окталогия (СИ)

– … Он не человек, говорю я тебе! По крайней мере, не простой человек! Никто не может так драться из живых! Он демон! Пол‑отряда моего вырезал, и если бы не подмога с сетями, уверен, он прикончил бы нас всех! Но это же просто невероятно! Я никогда такого не видел! Ему надо немедля перерезать глотку, покуда этот рыжий медведь не очухался и не натворил делов, Кверий!
– Всё в порядке, Тертий, не волнуйся. Я не знаю, как ему удалось так потрепать твоих людей, но сейчас, даже если он сможет освободиться, нас тут тысячи полторы, не меньше! Будь даже этот громадный русич сам бог войны, ему не одолеть столько бойцов в одиночку! Да мы просто его стрелами нашпигуем, и будет он у нас вместо чучела дикобраза!..
Сквозь кровавую пелену в голове Ратибора звучали приглушённые голоса разговаривавших недалече печенежских воинов, но сознание упорно не желало возвращаться к нему. По крайней мере, не сейчас. Ещё не время…
Очнулся Ратибор оттого, что его окатили ушатом холодной воды. Он тут же дёрнулся было, но смог лишь неуклюже сесть на пятую точку. Голый по пояс, лежал он плашмя на сухой земле в каком‑то шатре. Ноги его были в кандалах, а руки разведены в стороны и прикованы четырьмя железными скобами к крепкому толстому сосновому бревну метра полтора длиной, что тяжёлым грузом теперь покоилось на его широких плечах и спине. Голова ужасно гудела от сильных ударов древком копья, но в остальном он был цел, как ни странно; многочисленные мелкие ранения, которые Ратибор презрительно называл не иначе как царапинами, не в счёт. Он их мало замечал, ибо заживало всё на нём так же быстро, как и на матёром волке.
Было ещё довольно рано; солнце только недавно взошло, заставив таки туманную мглу рассеяться под первыми лучами и уступить своё место пришедшему ей на смену ясному дню.
– Ну что, очухался, рыжий демон⁈ – напротив Ратибора стояли двое печенегов; рядом с одним из них находилось пустое ведро, из которого только что его и окатили водицей. – Признавайся, за сколько продал свою душу хозяину тьмы⁈ Ну ты и покромсал моих, собака! Половину отряда вырезал! В одиночку! Как такое можно провернуть без колдовства тёмного⁈ Человек ли ты вообще⁈ – с этими словами один из говоривших, тот самый, с ведром, не удержался и с разбегу со всей силы пнул Ратибора в бок. Тот лишь зарычал в ответ, попробовав было дёрнуться в сторону ударившего его печенега, но скован он оказался крепко, потому его порыв тут же наказать наглого степняка не увенчался успехом. Тем паче что тот отпрыгнул мгновенно от Ратибора, явно боясь его пуще огня.
– Попался ты, попался на этот раз! – убедившись, что могучий пленник по‑прежнему надёжно скован, довольно протараторил печенег. – Меня зовут Тертий, и я хочу, чтобы ты знал имя того, кто получит за твою голову шлем, полный золота! – с этими словами Тертий обернулся ко второму степняку, до сих пор безмолвно стоявшему рядом и лишь с неприязненным любопытством разглядывавшему Ратибора. – Передай великому хану Илдею, что рыжий великан очнулся, Кверий!
– Хорошо, – Кверий кивнул. – Надёжно спеленали его, я смотрю. Цепей не ослаблять! Пусть так к хану и ведут этого бешеного зверя!
– Само собой!
– Сегодня, демон с волосами, как у яркого пламени, – Кверий недобро уставился на молодого богатыря, – будешь умирать ты долго и мучительно, это я тебе обещаю!
Ратибор лишь презрительно сплюнул в ответ.
– Хотя почему только сегодня⁈ Ты здоровый, нам веселья и на завтра хватит, и на неделю вперёд! Мы тебя специально подкармливать будем, чтоб продержался как можно дольше, рыжий пёс! – после чего, стремительно развернувшись, Кверий быстро вышел из шатра.
– Пол‑отряда вырезал, собака!.. – зло бормоча себе под нос проклятья, Тертий взглянул ещё раз гневно на скованного Ратибора и тоже спешно покинул палатку вслед за Кверием. – Глаз с него не спускать! – отдал он приказ двум степнякам, дежурившим у входа в шатёр.
Оставшись один, Ратибор первым делом осмотрел, как мог, свои оковы. На ногах кандалы из доброй стали, так… А разведённые широко в стороны руки тяжёлыми железными скобами прикованы к бревну, что лежит на его могучих плечах, да вдобавок ещё обмотаны массивной металлической цепью. Это уже интереснее! Сами скобы, способные сдержать даже буйвола, скреплены были каждая парой толстенных железных штырей.
 
Ратибор что есть мочи напряг огромные мускулы на руках и тут же расслабил их. Цепь слегка, совсем чуть‑чуть, но ослабла и стала посвободнее. Ратибор недобро улыбнулся потрескавшимися губами.
– Ничего, шакалы, я вам праздник‑то ещё устрою, – пробормотал он угрюмо и снова напряг свои могучие мышцы…
Через пару часов за рыжебородым витязем пришёл вооружённый отряд кочевников из десяти человек под командованием Кверия и вывел его наружу. Зажмурившись поначалу от ярких солнечных лучей, ударивших ему в глаза, Ратибор огляделся. Оказалось, что шатёр, в котором он лежал, находился практически в центре стойбища печенегов, тысячи на полторы‑две голов, не больше. Когда проверили перед выходом его кандалы, он сильно напряг мускулы на руках, и проверяющие не заподозрили ничего, так как цепи на бицепсах опять натянулись и спутывающие молодого исполина оковы выглядели более чем надёжно. Лагерь печенегов был забит битком; степняки бросили свои дела и пришли поглазеть на рыжего демона, ставшего страшной легендой в их краях всего за год. Его вчерашнее пленение также подлило масла в огонь, так как Ратибор умудрился уложить почти полсотни кочевников, прежде чем воеводу Первой заставы спеленали крепкими сетями. Охрана повела его к самому большому шатру, что виднелся недалече, а в это время в опасного пленника местное население принялось кидаться землёй, палками да камнями. Как же, ведь сам рыжеволосый демон пойман, крепко связан и более не опасен! Ликованию мучителей не было предела! Ратибор лишь насмешливо улыбался на это да периодически сплёвывал, дабы выразить своё презрительное отношение к окружающим его врагам. Кандалы на его ногах хоть и были массивными, но ходьбе и широкому шагу не мешали.
«Да, не побегаешь в них, аки олень пятнистый, но ходить можно вполне. Это хорошо…» – довольно подумал про себя Ратибор.
Наконец его подвели к самому большому шатру в стойбище. Перед ним была небольшой высоты, но довольно длинная искусственная насыпь шириной метра в полтора, что‑то вроде помоста с находящимся на противоположном её конце позолоченным троном, на котором восседал сам хан Илдей, довольно тщедушного сложения печенег, разодетый в яркие богатые одежды. По бокам от трона стояло по охраннику, а чуть поодаль – группа особо приближённых к повелителю воинов и советников.
По обеим сторонам насыпи собралась толпа любопытных зрителей. Всем не терпелось увидеть яркое представление, главным событием которого будут изощрённые пытки рыжего великана. Разнообразные орудия оных уже лежали недалече, разложенные у пыточного столба, и молчаливо ждали очередную жертву вместе с жирным, лоснящимся палачом, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу в предвкушении своего звёздного часа.
«Сейчас я вам устрою зрелище, шакалы трусливые, – пообещал сам себе мысленно Ратибор. – До конца ваших убогих жизней помнить меня будете!»
Поначалу пленника повели было сразу к пыточному столбу, но из окружения Илдея прибежал маленький щуплый человечек и стал что‑то горячо шептать Кверию. Тот недовольно нахмурился, но спорить не стал, лишь дав отмашку вести Ратибора сначала к помосту.
– Хан хочет лицезреть, как этот рус сапоги ему целует! Желает, чтобы это все видели, все его подчинённые! – сказал Кверий подошедшему к ним Тертию. – Только этот непокорный рыжий медведь никогда этого не сделает. По крайней мере, не в этой жизни!..
Ратибора между тем вытолкали на помост. Он находился теперь на насыпи, всего в десятке шагов от трона хана Илдея, в центре ненавидящей его толпы степняков. Фактически распятый, весь в цепях, с тяжёлым бревном на своих широких плечах, молодой великан стоял прямо, гордо выпрямившись, и кочевники поражались, сколько мощи скрыто в этом могучем русиче! Да‑а‑а, у них таких воинов отродясь не рождалось!..