Она будет жить с нами (СИ)
«Что они там сейчас делают?» - всплыло и зациклилось.
Я истерично рассмеялась. Самое ужасное, что под всей той ненавистью и обидой, которые я сейчас испытывала в сторону мужа и его девки, как черт из табакерки, вдруг выскочило чувство вины. Что-то во мне слабое и вместе с тем упрямое продолжало цепляться за старое и убеждать. Нет, Эдик хороший, щедрый и благородный. Он один пришел на помощь. Спас дедушку и меня. Ведь если бы он тогда не погасил долги, мы были бы вынуждены продать квартиру, к которой дедушка был очень привязан, и навряд ли бы пережил ее потерю.
Конечно, я слышала, о чем шептались некоторые кумушки на нашей свадьбе. Мол, купил себе Каблуков тепличную дурочку, которая теперь ему за это еще и по гроб жизни будет благодарна.
Подобные комментарии завистниц я легко отбрасывала в сторону. В конце концов, на свете много богатых людей, а протянул руку помощи только Эд. Поэтому быть благодарной и верить в непогрешимость собственного мужа было очень легко. А теперь получалось, что правы были те, кто смотрел на меня с жалостью?
Я обхватила себя за плечи и зарыдала. Только даже плакать приходилось беззвучно. Мысль о том, что рыжая гадина услышит мои завывания, была невыносима и я молча давилась слезами.
В какой-то момент, обессилев, я просто отключилась. Проспала до четырех утра, а очнулась от голодного спазма в животе и приступа удушья. Сначала по привычке потянулась рукой на сторону мужа сказать ему, что мне нехорошо. Но постель оказалась пуста и я вдруг все вспомнила.
Кажется, в этот мгновение пережила все заново. Возвращение с цветами домой, чужую женскую обувь в прихожей, сцену на кухне… Дышать стало еще труднее. Виски стянуло, точно обручем, а сердце застучало так громко и неистово, словно хотело выпрыгнуть из моего горла и скрыться в неизвестном направлении. Покачиваясь, я подбежала к двери и стала стучать. Вот только на помощь ко мне никто не спешил. Эдик продолжал свои воспитательные процедуры, а быть может, просто спал.
Осознание, что я сейчас тут просто окочурюсь на радость беременной сопернице, как ни странно, заставило найти в себе силы и собраться. Я сползла на пол и, уговаривая себя ни о чем не думать, попыталась сделать вдох. Медленно короткий… Затем - медленный же выдох подлиннее. Постепенно приступ паники отступил и я, кажется, задышала нормально.
Вновь пришли слезы. Я с остервенением стала вытирать их со щек. Нужно срочно прекращать этот потоп. Не хватало еще радовать муженька и его приживалку распухшим лицом.
Шалым взглядом обвела взглядом спальню, с какой-то болезненной жадностью впитывая детали, которым раньше не придавала никакого значения. Вот чемодан известного бренда, с которым мы летали в свадебное путешествие. Так и не собранный, он остался лежать на полу в ворохе смятой одежды у шкафа. На туалетном столике у окна - привычная батарея уходовых средств и косметики. Кровать, застеленная любимым плюшевым пледом с мелкой россыпью серебристых звездочек. Две тумбочки-близняшки по бокам супружеской постели. Раньше даже они почему-то казались мне символом близких доверительных отношений. Все ложь! И чемодан, и тумбочки, и показное благородство!
Даже моему не в меру затуманенному романтическими идеалами уму было понятно - если действительно любишь человека, или хотя бы немного его уважаешь, никогда не поступишь с ним так, как это сделал Эдик. Конечно, его измену ничто не могло оправдать, но, в конце концов, множество мужчин имели интрижки на стороне и не спешили при этом тащить их в свою семью. Такая двойная жизнь также отвратительна, но стоило признать - в подобных попытках прикрыть свое предательство хотя бы виделись зачатки какой-никакой совести. Вот только не в случае с Эдом. Каблукову подавай гарем.
Я подошла к туалетному столику и, почти упав на приставленный к нему пуф, всмотрелась в свое отражение.
Бледная, лохматая, нос распух, глаза покраснели и готовы вот-вот разразиться новой порцией слез. Нет, так дело не пойдет! Следующий час я приводила себя в порядок.
Выпустить меня решили (интересно, они по данному поводу совещались?), когда на электронном будильнике высветилось семь утра.
Звук отпираемого замка поднял волну липкого ужаса, и я вся внутренне сжалась. Но лишь на мгновение. Больше швырять себя, как драную приблудную кошку, я не позволю! Задрав повыше подбородок, я приготовилась к разговору. На ближайшее время задача номер один - просто отсюда убраться. Составить какой-то более внятный план я пока была не в состоянии.
- Успокоилась? - распахнув пошире дверь и придирчиво меня осмотрев, очень буднично спросил Эд.
Так расслабленно и добродушно, словно интересовался, не закончился ли у нас хлеб.
- Успокоилась, - кивнула в ответ и, заглянув за плечо Эдика, спокойно, насколько мне хватало сил, поинтересовалась: - Я могу выйти?
Он сомневался от силы пару секунд, после чего чуть отступил в сторону и проговорил:
- Конечно. Наверняка, тебе нужно в туалет.
Мне нужно в туалет! И это единственное, что волновало сейчас Эда?
- Нужно, да, - сказала я и, пройдя мимо мужа, при этом задев его плечом, потому как фигура, застывшая в дверном проеме, казалась, да и была, непоколебимой скалой, устремилась в ванную.
В этот раз плескать себе в лицо водой не стала - мой «боевой раскрас» смывать не собиралась. Впереди, в любом случае, встреча с Кариной, а к этому рандеву я планировала быть готовой. Ну, или чтобы у любовницы мужа возникло понимание, что я не собираюсь растекаться лужицей ни перед ней, ни перед ее драгоценным Эдичкой.
Когда вышла из ванной, тут же метнулась к сумке, в которой вчера оставила телефон. Удивительно, но он обнаружился на месте. Разрядился - это да. Но Эд его не забрал, не спрятал, не лишил меня моей же собственности, которая, судя по всему, в его глазах тоже принадлежала ему. Как и я.
Быстро поставив телефон на зарядку, я направилась на кухню. Да, прекрасно отдавала себе отчет в том, что мне нужно бежать, но делать это следовало, когда Эдик уйдет на работу. Не станет же он сидеть при мне цепным псом? Хотя, я уже не удивилась бы и этому, потому что все то время, что мы были знакомы с мужем, рядом находился совсем иной человек. Не тот Эд, что предстал передо мной вчера.
- Будешь завтракать? - спросил меня Эдик, когда я зашла и осмотрелась.
Карина сидела за столом и уплетала оладьи. Кто их приготовил, мне, откровенно говоря, было плевать. И сейчас понимание, что эта женщина могла хозяйничать на некогда моей кухне, уже меня не задевало нисколько.
- Выпью кофе, - сказала в ответ и принялась делать себе напиток.
Мне нужна была порция кофеина и глюкозы, потому сахара, который обычно не употребляла, сыпанула сразу три ложки.
Спиной я чувствовала, как мне между лопаток уставились сразу две пары глаз. Держись, Уля. Тебе просто нужно сыграть свою роль, а потом бежать отсюда ко всем чертям. Все остальные вопросы - с разводом, с обустройством новой жизни, с тем, чтобы Эд исчез из нее навсегда - ты будешь решать потом. Сейчас твоя цель - унести отсюда ноги. Как бы не было страшно.
Присев за стол, я с силой укусила себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы немного отрезвиться. Отпила глоток кофе, даже не почувствовав его вкуса и, подняв взгляд, встретилась глазами с Кариной. И снова на лице ее увидела то выражение, которое тут же захотелось стереть. Полного превосходства и удовольствия от происходящего.