Ахэрээну (СИ)

— Но как нам туда добраться, наверняка на всех дорогах шпионы?
— Как-нибудь справлюсь. И не «нам», а «тебе», ехать верхом, и быстро, ты эту дорогу не вынесешь. Или надеешься на повозку? Она не пройдет тайными тропами.
Глядя, как вскинулась ее голова, как упрямо выпятился подбородок, подумал: кто знает, какой еще колодец с сюрпризами скрывается в этой девочке? Возьмет слуг, поедет следом за ним, и сгинет. Очень хотелось ее убедить, но голова кружилась — все же потерял много крови, путались мысли, да и умение убеждать никогда не было его сильной стороной. Когда-то Лайэнэ могла одним махом разбить любые его доводы…
И он просто велел ей слушаться. Жена она, в концов, или нет? Остаться — и наблюдать, если будет возможность.
— А если понадобиться что-то сверх, ты разберешься, — сказал он тогда. Верил в это — Майэрин уже показала себя умницей. Может, это дух Тори не оставляет ее, оберегает, советует?
Через узорные ставни, с которых летом была снята цветная бумага, на циновки падали пятна света, показывая, что возведенная человеком преграда для них — только шутка. Рииши закончил рассказ, похоже, для него непривычно длинный. Теперь просто вертел в пальцах пустую чашечку; на кистях рук Кэраи заметил еще не сошедшие следы от порезов и небольшие ожоги. Видно, работа в оружейнях была для него в самом деле работой. Но сказал о другом:
— Я был против вашего брака, но его, видно, благословили Небеса. Если б не Майэрин, в союзниках Аэмара нам не видать. Пусть даже союз этот окажется временным, он уже дал очень много.
— Я так и не понял, что она во мне нашла, — вздохнул Рииши.
— Ничем не могу помочь, я тоже не понимаю, — Кэраи чуть опустил голову, скрывая улыбку. — Не потому, что ты плох, а потому, что мне недоступны суждения юной девушки.
И больше уже не улыбался — теперь, выслушав историю Рииши, он хотел знать больше о делах в Хинаи.
…Кое-что ему рассказали сразу, но пришлось ждать и новых вестей. Его личные осведомители больше ни перед кем другим не открылись бы.
Кэраи уже знал о смерти Айю. Теперь он хотел узнать о племяннике.
Шпионов у Дома Таэна все еще было много, хотя кого-то убили, кого-то перекупили, но оставшимся пока не удалось напасть не след похищенного мальчика. Если он был жив, его прятали, как демон свое уязвимое место. Если нет… это тоже скрывали надежно.
Столь же надежно, как стены Тай-эн-Таала.
Силы против заговорщиков тут было собирать бесполезно, он понял сразу, как услышал про крепость. Место, чтобы пересидеть и обороняться — отличное, но для прямого броска расстояние до Осорэи все же великовато, и окружить их смогут с превеликим удовольствием. А отступать будет некуда. Но про военные планы так и так можно сразу забыть, Столица не позволит сцепиться двум старинным Домам на землях, которые уже считает своими.
Он так и сказал. Слова разочаровали тех, кто мысленно уже видел в нем своего лидера. Вновь ощутил мысленное сравнение не в свою пользу — пока там, на севере, старший брат почти одолел захватчиков, этот позволяет увести всю провинцию из-под носа, не думая даже о родовой чести. Сравнение с отважным, вспыльчивым, но простым, готовым и посмеяться братом и раньше было не слишком приятным — а теперь к сравнению прибавилась еще и трусость, а может, и подлость.
В открытую высказать недовольство ему могли только при первом разговоре, потом не посмели бы, но сам воздух в крепости стал заметно прохладней, словно уже наступила глубокая осень.
А он мог только ждать, что и когда случится теперь на севере, а потом — кого пришлют сюда на замену их Дому. Нэйта же… пусть сами роют себе яму.
С неделю спустя ему доложили о приезде женщины, которая разыскивала господина Нара. Но самого Рииши здесь сейчас не было, он уехал на ближнюю заставу, и Кэраи велел привести гостью к нему. Когда стройная фигура, завернутая в тонкое серое полотно дорожной накидки, перешагнула порог, его словно выбросило из кресла и подкинуло в воздух. А гостья, напротив, сжалась и шагнула назад, к удивлению провожатого. И, позабыв о манерах, вместо поклона то ли ойкнула, то ли охнула.
 
**
…Майэрин догнала ее уже за воротами, видно — бежала, хоть теперь и шла лишь чуть быстрее обычного.
— Подождите же… — щеки ее пылали, волосы растрепались. — Я подумала… если и вправду так важно, мой долг помочь…
Что уж такого вызвавшего доверие в ней углядела эта девочка, а может, и ничего, и просто была чересчур наивной?
Лайэнэ слушала ее речь — даже после бега и в приступе волнения очень обдуманную, и радовалась, как ему повезло. Наконец-то… И надеялась, что эта девочка лишь с виду такая хрупкая, а на деле, как большинство Аэмара, обладает крепким здоровьем.
Теперь она ехала в крепость, о посещении которой подобные ей никогда и не думали. Девицы для развлечений могли попасть туда лишь изредка, если устраивали какой-нибудь праздник для офицеров. Тогда из ближайшего крупного села доставляли лучших, красивых и умеющих развлечь не только телом. Но они не шли ни в какое сравнение даже с девушками из более-менее крупных городов, что говорить про Осорэи.
А солдатам приходилось самим добираться до деревенских красоток, когда отпускали в увольнение. А там не особо повыбираешь…
Подушки, устилавшие повозку, были мягкими, а дорога вполне ровной, и все же Лайэнэ
невероятно устала и не раз поблагодарила суровых наставниц, которые не давали девочкам спуску при обучении. Одни упражнения на осанку и походку могли вымотать любого. Но, болтаясь в крохотной повозке, почти ничего не видя вокруг, приоткрыв занавеску лишь самую малость — чтобы не задохнуться, она была почти счастлива, а ведь уже и забывать начала, что это такое.
Нет, были, несомненно, и радости, связанные с мужчинами, и удовлетворение от наконец сочинившейся песни или удавшейся сложной мелодии. В детстве и юности она гордилась похвалами наставниц. Но такое, слегка шальное, светлое, беспечное ощущение было то ли неведомо, то ли прочно забыто.
А ведь если подумать, ничего хорошего впереди не ждало. Да и карьера, похоже, погибла… не то сейчас время, чтобы женщина, даже ее рода занятий, могла позволить себе столь привольную жизнь. И прежние связи ей вряд ли простят.
Но сейчас она видела и веселых полевых жаворонков над разнотравьем, и голубых журавлей — спутников Заступницы, а однажды под вечер вроде бы углядела даже рыжий лисий выводок, если то были настоящие звери, а не местные духи.
Мысли, что ее могут попросту не впустить в крепость, конечно, закрадывались, но развеивались быстро. Майэрин не дала ей с собой ничего, ни строчки, ни знака, все же поосторожничала — но не догадывалась, что это Лайэнэ не нужно.
С собой все-таки взяла одну служанку, и раз двадцать об этом пожалела. Лучше бы кого-то из слуг-мужчин, они не умеют укладывать ее волосы, но хоть не страдают вслух час за часом. Лайэнэ велела ей спать, и это оказалось лучшим решением.
Вечер был сиренево-розовым, длинные облака в небе сплетались, как водяные драконы, когда, наконец, миновав две заставы, повозка достигла ворот Тай-эн-Таала. Не так уж легко оказалось пробиться сквозь кордоны, однако имя Майэрин сослужило ей службу. Про Рииши в крепости знали, опасно не пропускать вестницу от жены главы Дома: в саму крепость спешно направили гонца, и разрешение было получено.
И вот вместо Рииши ее встретил другой.
…Энори в прежние дни был для нее, как дурманящее зелье, к которому человек тянется против воли, играл на струнах ее души, на страстях, страхах и слабостях. И он дважды помог ей обрести свободу: в первый раз с умыслом, во второй — случайно. Понял ли он сам про этот второй раз? Наверное, да.
 
Но свобода свободой, а есть законы, которые лучше и не пытаться нарушить. Чуть не позабыла ашринэ простую истину. Вовремя вспомнила. Сверкая для всех, нельзя любить одного…
Но человек с усталыми глазами и жесткой складкой у губ взял ее сердце, даже не задумавшись, трудно это или легко.
**