Как с гуся вода, или Фамильяр для ведьмы (СИ)

– Кажется, я знаю, где ваш колдун! 
– И опять «вы», – мимоходом пожурил меня сыщик. – И где же? Знаешь, поиск психов-экспериментаторов это не совсем мой профиль, так что я плохо представляю ход его мыслей. 
– Кажется, он у меня во дворе. 
К чести Шоуэлла стоит признать, что соображал он быстро. Ему понадобилось не более пяти секунд, чтобы приподнять темную бровь и недоверчиво поинтересоваться: 
– Гусь? 
– Гусь, – со вздохом констатировала я. – Впрочем, это еще нужно проверить. Может, просто совпадение: у вас пропал колдун, у меня появился гусь. Всегда остается вероятность того, что это дядя Юлиус балуется с магией. Он считает, что собака это несерьезно и мне нужен солидный фамильяр. 
– На мой взгляд, Каприз необычайное солидное создание, – сыщик поднялся на ноги и протянул мне руку. Проигнорировав ее, я встала самостоятельно. – Значит, идем обратно и смотрим, что там с гусем. У меня есть зелье-идентификатор с частичкой Шермана. 
– Ты предполагал, что не найдешь его живым? Иначе, зачем еще нужен идентификатор? – полюбопытствовала я, выбираясь на дорогу. 
– Это стандартная процедура, когда речь идет о поисках живого существа, – естественным движением, будто всегда это делал, Шоуэлл взял на руки уставшего Каприза. – В прошлом году мы таким образом нашли бедро одного оперативника в орле. 
– Фу… Гадость какая, – скривилась я просто потому что твердо решила не выказывать интереса ко всему, что говорит сыщик. Он и так, кажется, вообразил то, чего нет. Видимо, думает, что раз он столичная важная птица, провинциальная ведьма будет рада пасть к его ногам. Не на ту напал. – Между прочим, тебе не обязательно его нести, – хотя будь я одна, непременно бы поступила так же. Каприз сегодня обошел со мной три деревни, а потом еще и к ведьминому кругу пошел. Я бы на его месте уже свалилась без сил. 
– Ты посмотри, какие у него маленькие лапки и усталый вид. Думаю, с Каприза на сегодня хватит пеших прогулок, – отмел все мои возражения Шоуэлл. – Так вот, оперативник летел на орле, потому что ему нужно было добраться из точки Б в точку А. Извини, детали операции засекречены, так что только так могу рассказать. Орлы это всегда последнее средство, к которому прибегают только когда иного выхода нет. Слишком много трудностей связано с ними. Гонора столько, что приходится месяцами уговаривать птицу посадить на себя человека. Итак, оперативник садится на орла, пролетает полпути и тут орел говорит, что голоден и дальше лететь не может. Ну, наш оперативник не растерялся: не моргнув глазом, отхватил себе полбедра и скормил птице. 
– Какая мерзость, – сообщила я из чистейшей вредности. Ведьмы не слишком чувствительны, когда речь заходит о подобных вещах. Если можешь потрошить лягушек, собирать голубиный помет и вываривать змей, значит, такие вот рассказы не вызывают никакого отвращения.
  
Глава 6. Ирвинг Шоуэлл
 
Всю дорогу Ирвинг пичкал ведьму забавными историями с работы. Проблема взаимоотношений Ирвинга Шоуэлла и людей не из департамента правопорядка куда глубже, чем может показаться на первый взгляд. Дело в том, что Ирвинг при первой встрече казался интересным и забавным мужчиной. 
Все мы знаем, что женщины любят мужчин с чувством юмора. Видимо, это повелось еще с древнейших времен. Древние люди процветали в основном за счет собирательства. Приятно думать, что древние мужчины каждый вечер приносили своим древним женщинам по мамонту, но на деле мамонтов, готовых стать жертвой древнего мужчины, было не так уж много. 
Самодостаточная древняя женщина собирала грибы и фрукты, ела коренья, улиток и яйца. И вот она подкрашивала губы модным в этом сезоне соком шелковицы, гонялась за вороной, чтобы раздобыть пару готических черных перьев для своей прически и изобретала новый узор для вязания, потому что старых в этом новеньком мире еще попросту не было. Древний мужчина же ходил кругами, протаптывая дыры в полу своей пещеры. Мамонта у него не было. А без мамонта он не знал, как привлечь внимание древней женщины. «Какой от меня прок, если у меня нет даже мамонта?» – думал он. К сожалению (или, к счастью, как скажет вам любой студент), латынь в те золотые годы еще не изобрели, поэтому выражения «do, ut des» и «quid pro quo» древнему мужчине в голову не пришли. Тем не менее, сам принцип был ему более чем хорошо знаком. У древней женщины были фиолетовые губы, перья в волосах и вязаная юбка. Не стоит также забывать, что у нее были выпуклости в тех местах, где у древнего мужчины их не было. Нужно сказать, его очень будоражило. Что мог противопоставить всему этому великолепию бедный древний мужчина, у которого не было даже самого завалящего мамонта? Неуютную холодную пещеру, в которой он практически вытоптал дыру, размышляя, как бы блеснуть в глазах древней женщины? 
 
Он долго перебирал свои сокровища. Первым делом отверг изрядно поеденную молью медвежью шкуру, доставшуюся ему от предка. Предка съел медведь при попытке добыть вторую шкуру (оказывается, медведи подобное не поощряют и предпочитают носить свои шкуры на себе) и именно в этот момент древний мужчина решил, что одной шкуры будет вполне достаточно для счастья. Четырех больших черных жуков в плетеном загончике он тоже не счел достаточно хорошим подарком. Побоялся, что жуков дама сердца примет за закуску и съест, а они ему еще были нужны. Жуков древний мужчина давно пытался научить драться, но все как-то безуспешно. Зачем нужно, чтобы жуки дрались, он сам до конца не понимал, как древняя женщина не понимала, почему сок шелковицы так хорош именно этой весной, а не прошлой. Было в мысли о жучиной драке что-то будоражащее. Наверное, лучше только два десятка мужчин и сфера, наполненная воздухом. Над кувшином со странно пахнущим содержимым мужчина задумался. Перебродивший напиток названия пока не имел, но мужчине уже нравился. А вот понравится ли подобное женщине? 
Размышлял он долго. Так долго, что, в конце концов, самостоятельно уговорил целый кувшин чудо-напитка и, слегка пошатываясь, пошел к женщине. По дороге он сорвал пару веток, чтобы отмахиваться от москитов. Придя к женщине, ветки он тут же вручил ей. Она настороженно взглянула на них, озадаченно нахмурилась, но все же благосклонно кивнула. Воодушевленный первым успехом мужчина тут же попытался выразить всю глубину своих чувств в самой простой и доступной форме. Женщина не оценила. Побила его все теми же ветками. Отчаявшийся мужчина, наверное, отправился бы домой, в свою пещеру, где провел бы остаток своих дней в одиночестве, но не будем забывать, что в нем весело плескался целый кувшин безымянного напитка. Мужчина приосанился и сказал, что эти ветки просто ерунда по сравнению с тем, какая оказия произошла с его приятелем позавчера. Далее последовала история на древнем языке с непереводимой игрой слов и выражениями, которые ныне непременно сочли бы неприличными. Довольно скоро древняя женщина рассмеялась и даже попыталась разгладить листья подаренных ранее веток. Ночевать мужчина в свою пещеру не пришел. 
Женские сердца с давних пор завоевываются чувством юмора. Это оружие, благодаря которому сдаются даже самые неприступные бастионы. Ирвинг Шоуэлл умел быть забавным, смешным, очаровательным до тех пор, пока держал себя в руках. Стоило ему забыться, как в ход шли необычайно интересные истории с работы. Истории о том, как кто-то целовал лягушек, таскал на себе двери, чтобы ненароком не ограбили дом, нырял в пруд в попытке спасти утонувшую луну и ел пироги из младенцев, на поверку оказавшиеся банальной солониной. Последний рассказ особенно сильно шокировал дам, так что об успехе древнего мужчины Ирвингу оставалось только мечтать. Нет-нет, кратковременные победы в его жизни бывали, но ни одно его свидание не завершалось хорошо, если он позволял себе быть собой. Тем необычнее оказалась реакция ведьмы, которая хоть и фыркала пренебрежительно, пару раз даже рассмеялась. 
Привлекательная женщина, которую не пугают разговоры о его работе. Если бы Ирвинг Шоуэлл не был сражен Гертрудой раньше, у него не осталось бы ни единого шанса. Одинокая рыбалка окончательно утратила свою прелесть. В фантазиях Шоуэлла ведьма с насмешливыми карими глазами отныне воцарилась на пьедестале и заняла почетное первое место.