(не) Измена. Ребенок от бывшего мужа (СИ)

Сколько у нас с ним было вот таких вот визитов в гинекологию, когда мне говорили, что нет. И в этом месяце заветной беременности не случилось…
Все подобно дежавю. Только в этот раз все совсем иначе.
- Что случилось, родная?! – спрашивает порывисто, резко, смотрит мне в глаза, - почему не позволила пойти с тобой?!
Отнимает взгляд от меня и смотрит на закрытую дверь позади меня.
- Что?! Что сказали, Яна?!
Спрашивает, а сам бледнеет, ощутимо сжимает мои предплечья. и я чувствую, что Миша не на шутку напуган.
- Яна. Чтобы там ни было ты должна сказать мне! Мы справимся, родная! Мы со всем справимся! Хорошо все будет! Я тебя в столицу отвезу, к лучшим врачам! Мы справимся!
Понимаю, что Михаил так же как и я даже мысли не допускает о моем интересном положении. Маша для нас обоих подобна чуду, которое уже случилось в нашей жизни и повторов подобного чуда не бывает…
На мгновение замираю. Сама в шоке и переварить не могу информацию, а Миша… я смотрю на него. На решительность, которая отображается в лице и понимаю, что сейчас не добившись от меня ответа он ворвется в кабинет врача и будет все выяснять.
- Так. Мы все решим! – говорит твердо и уже отпускает меня, чтобы сделать так, как я и думала, но я хватаю его за руку и заглядываю в глаза.
- Миша… погоди, - шепчу не своим голосом, - постой…
Застывает, обращает на меня свои льдистые глаза, всегда поразительно холодные, но сейчас нереально тревожные. Там словно ураган заворачивается и шторм грядет…
- Мишенька… ты не понимаешь…
Говор и улыбка рождается на губах. Слезы градом текут из глаз, когда я с всхлипом и смехом выдыхаю жарко:
- Я беременна, любимый… Ты… ты вновь станешь папой…
Каменеет. Леденеет весь. Застывает и смотрит на меня во все глаза.
- Что?! – повторяет едва слышно и я понимаю, что сейчас не я одна шок словила от потрясающей новости.
- И это не все… - отвечаю, улыбаясь шире.
- Не все?! – переспрашивает и выглядит таким ошарашенным.
- У нас будет двойня… Я беременна двойней… Два малыша…
Медлит секунду. Другую. Будто время нужно моему Мише, чтобы в себя прийти, а затем подрывается, ловит меня за подмышки, поднимает над головой и кружит, а я смеюсь, голову запрокинув.
Останавливается резко, опускает меня, обнимает крепко, прижимает к себе так, что у меня косточки кажется захрустят, а затем в лицо мое заглядывает и говорит тихо-тихо, шепчет едва слышно:
- Родная моя… Любимая… Спасибо тебе…
И слезы счастья катятся у меня по щекам, потому что вот оно наше потерянное счастье, к которому мы так долго шли… которого достигли не смотря на все преграды и все неизмены, которые были в нашем прошлом…
- Я люблю тебя, Миша, - отвечаю робко, и мой муж на мгновение прикрывает глаза. Такой красивый сейчас, невероятный просто, затем распахивает свои льдистые очи и произносит жарко:
- И я люблю тебя, родная, Машеньку и деток наших, которых под сердцем носишь… Ты меня с того света вернула, Яна, ты и есть моя жизнь…
  
75
 
Михаил Воронов
- Да, Кир.
- Ты друзей забыл, Воронов, - негодует в телефоне друг, а я сжимаю гаджет сильнее, - я вот на родину матушку приехал и узнаю, что ты из столицы свинтил. Птица важная… Ты забыл, что мы стрелку забивали?
- Прости, брат, ты не кстати позвонил, в больнице я.
- Не понял, - голос Кирилла теряет ироничность, - только не говори, что тебя подстрелили, а то чет в последнее время до меня слухи доходят. - выдает скупо старый товарищ, с которым разошлись пути – дороги.
Я остался в столице, поднимался, а Кир уехал продолжать учится зарубеж, дальше уже создал свою нефтегазовую империю.
Когда мы оказывались в одной стране - всегда встречались, перекидывались парочкой бокалов. Старая дружба. Что называется студенческая.
- Кирилл, я, конечно, знаю о твоей осведомленности, но тут мимо. Жена в больнице. Я с ней.
Пауза. Долгая. Тягучая.
- Воронов. Какая жена? – не может сдержать удивления, - я не думал, что ты женишься после Яны…
Кирилл знает все. Именно был он тем человеком, который меня с беспробудного пьяного дна вытащил. Заставил встать на ноги. И он знал о моем отношении ко всему, что касалось моей бывшей жены.
 
- Тут сложно все, Стоцкий. Но факт в том, что мой развод аннулирован.
Присвистывает.
- Это запутанная история. Расскажу как ни будь под градусом.
- Лады. Ловлю на слове, Ворон, поговорим еще, а жене твоей здоровья. Созвонимся.
Кирилл отключается, а я понимаю, что сидеть и ждать в коридоре, пока моя жена обследуется – самое страшное, потому что в башку чертовы мысли лезут и все они несут негатив.
И хочется себе лоб расшибить о стену, потому что возможно я опять перегнул с Яной. Изголодался я по ней, а она по мне, но все же…
Худенькая она слишком, фарфоровая, тонкая подобно статуэтке, и я навредить боюсь, сломать боюсь и вместе с тем восхищаюсь, потому что под тонкостью скрывается настоящий стержень титан.
Моя девочка сочетает в себе твердость и мягкость…
Такая открытая, добрая, человечная.
А я… я все о ней узнал. Абсолютно. Вплоть до того, что она одного из своих студентов не побоялась из КПЗ вытаскивать.
Дельный пацан тот, между прочим, оказался и я совсем крышей поехал, раз распорядился в кабинетах, где проходят лекции Яны разместить камеры…
Объяснял себе, что это из принципа безопасности, чтобы видеть свою жену, защищать ее, учитывая, что твориться вокруг и что скрыто от глаз обывателя…
Но…
На самом деле… Я просто смотрел и слушал, как моя Яна ведет свои лекции, как подкалывает своих студентов, а еще… еще я слышал, что они про нее говорят, как уважают своего строго преподавателя, и как всем курсом решали защищать ее…
Но к коррупционным вопрос в университете моя Яна, разумеется, никогда не могла быть причастна. Не тот человек…
И все же, должен был убедиться, что все хорошо и не наблюдать, но я просматривал записи ее лекций и в какой-то момент понял, что на губах у меня цветет улыбка, а в сердце что-то очень напоминающее восхищение…
Потому что эта красивая и уверенная в себе женщина, досконально знающая предмет, который преподает может вызывать только преклонение, и я это говорю не как ее муж, а как Михаил Воронов – советник президента и глава края.
И все же при всем этом сейчас я понимаю, насколько хрупка моя Яна…
Сердце отсчитывает удары, а я смотр на дверь, в которую не решаюсь войти только потому, что Яна просила и я не могу не вспомнить, как вот так же сидел, ожидая ее после приема, когда из раза в раз, моя жена возвращалась поникшая, потому что долгожданная беременность не случилась…
Только теперь это все кажется мелочью. Меня мало что в жизни напугать может, но то, как увидел, как Яну тошнит, гримасу боли на ее лице испытал самый настоящий страх, потому что показалось, что с ней все серьезно.
И впервые будто заметил и бледность ее и круги под глазами, кожа прозрачная, как пергамент…
Страх заполз в душу и щупальцами обвил, потому что показалось, что серьезное что-то с ней и в этот миг пришло осознание, что нет ничего ценнее, чем моя Яна, ее здоровье…
Резко поднимаюсь и прохаживаюсь по коридору, силой заставляю себя не влететь к ней, не выпотрошить у доктора всю правду.
Останавливаюсь и прикрываю веки. Делаю глубокие вдохи. Даже у всесильных людей с безграничной властью не всегда хватает ресурсов, чтобы вернуть самое ценное – здоровья любимых людей…
Опять сажусь на стул. Заставляю себя не думать, а потом приходит моя Яна и я подрываюсь с места, заглядываю в ее глаза и мне кажется, что мир рушится, потому что она вся заплаканная…
Леденею весь, цепенею и не сразу понимаю, что тонкие пальчики впиваются в меня тормозят, а потом… меня вырубает. Молния ударяет и высоковольтное по всем сухожилиям проскальзывает, выворачивает, убивает и воскрешает вновь, когда слышу жаркий шепот своей жены: