Держи меня крепче (СИ)

— Фу, ну и мысли тебе лезут в голову, Леся! — это красноречивое «вы» прозвучало достаточно обидно. — Ты ещё меня гостьей из будущего назови.
— Скорее из прошлого. Причём, древнейшего, — ухмыльнулась она.
— Ты с ума сошла, — я оценила взглядом каблук.
— Может быть, — хитро улыбнулась мне Леська.
— Ты думаешь, я это надену? Я даже по комнате на такой высоте не пройдусь.
— Ещё как пройдёшься. Если понадобится, пойдём тренироваться на перильцах того мостика, что при въезде в город, и поверь мне — ты будешь чувствовать себя в них, как в тапочках.
— Белых… — мрачно известила я, тотчас представив, как я падаю с моста, едва забравшись на опору, а затем моё бренное тело вылавливают аквалангисты-спасатели. — Брр…
— Откуда пессимизм? Ты без меня совсем «ку-ку» стала? — присвистнула Леся. — Одевай туфельки.
— Только человек с таким ужасным чувством юмора может назвать эти убийственные каблуки туфельками, — пробурчала я, мысленно добавив, что следуя подобной грамматической конструкции я сейчас натяну на туфли шапку и шарфик — одену их.
— Опять бормочешь себе под нос? Если хочешь сказать что-то — говори внятно. Если не хочешь, чтобы услышали — молчи. Когда ты усвоишь правила хороших манер? Я уже устала тебя учить, — профессорским тоном заявила подруга.
— Не учи, — я взяла туфли.
А они очень даже миленькие. Правда-правда. Белые, по бокам красивые цветочные узоры, чёрно-золотая оборка, славная розочка из леопардового материала, открытый носок. Замечательные. Если бы не одно «но», уж куда без них — экстремальная высота каблука. Это для Леси — пустяк, в таких она ощущает себя удобнее всего. Несмотря на постоянные жалобы, что красота требует жертв, вот и приходится носить лишь подобное, она уже давно полюбила высоченные каблуки и другую обувь старательно игнорирует. Может позволить себе лишь аккуратные спортивные балетки, вместо кроссовок, и то ради тренажёрного зала.
— А я буду. Может, это моё призвание? Научить тебя, неумеху космического масштаба, уму-разуму, а в конце моего жизненного пути, — её наманикюренный указательный пальчик взвился вверх в назидательном тоне. — Сам президент Галактики вручит мне медаль и пожизненный памятник воздвигнет в своём саду около фонтана, но который выходят окна его покоев…
— Звучит слишком патетично, — надевая туфли, пробормотала я.
— Не в том суть, подруга, — вздохнула Леся. — Оу, а эти четырнадцать сэ-мэ, определённо, сделали тебя выше.
— Я чувствую себя некомфортно, — я попробовала ступить вперёд, медленный шаг удался, я всё ещё «на высоте».
— Практика. Это всё, что тебе нужно.
В течение следующего получаса Леся, вцепившись в меня стальной хваткой бульдога, указывала, как передвигать ноги, садиться, вставать, приседать на корточки. Поразительно, но я ни разу не упала, чем вызвала комплимент от Леси. Хотя ходить в них было сложновато. Скажи мне любой человек, что в этих туфлях ноге удобно, я бы не поверила, но это чистейшая правда — на моих ногах они сидели как влитые. Как раз мой подъём, но я постоянно ощущала себя на грани самоубийства, боялась упасть и сломать шею. Я привыкла к куда более низким высотам, намного более низким. Экстрим далеко не по мне.
— Ладно, с туфельками разобрались вроде. Пойдёшь в них, — Леся по-хозяйски рассовывала свои вещи в шкаф, беспардонно тесня мои.
— Куда пойду?
Этот вопрос — чистейшая формальность. Я помню, куда меня собираются вести, и уверена, что этого не избежать. Бал является мероприятием обязательным для меня, ведь этого хочет Леся, и всё же я надеялась на счастливую случайность, которая обеспечила бы мне свободный вечер. Но судьба неумолима.
— На бал. Не прикидывайся, что тебе неохота идти. Это глупо. И вообще, все хотят там быть. Тем более, организаторы — милашки, — она одарила меня шикарной улыбкой, разумеется, она слышала о FJB, даже более, все о них слышали, хоть я и не сведуща в этой теме, но мелкая ещё утром просветила меня. — Кстати, что с платьями? Саннетт сказала, ты достанешь.
— Саннетт? Это ещё кто? — впервые слышу.
 
— Систер твоя.
— Её Соня зовут, — поправила я подругу.
— А друзья называют именно так.
— Ясно, — мне не обидно, что Соня не считает меня своим другом, ведь это правда, но вот что Лесю, которую она знает от силы сутки, она просит называть себя так, как зовут друзья — это немного удручает.
— Так что с платьями?
Оп-па… Платья…
— Я позвонила. Мы мило поболтали, но оказывается…
— Ты постеснялась попросить? — нагло перебила меня Леся.
— Нет, спросила, как у неё дела, расспросила о всяком…
— Короче, светская беседа затянулась. Дальше.
— Завела разговор о бале…
— А она? — нетерпеливо оборвала подруга.
— А она сказала, что её мама благодаря этому балу сейчас крайне популярна. Все платья из театра растаскали и просят её подогнать по фигуре, — осторожно закончила я.
— То есть, наш славный вариант полетел к чертям собачьим?.. — прозвучало то ли гневно, то ли удручённо, то ли всё вместе.
— Ну да…
— Всегда остаются магазины, — не унывала подружка.
— Только не в нашем городе.
— Значит, съездим в близлежащий.
— Боюсь, столь глобальное мероприятие затронуло всё в радиусе пятисот километров.
— А-а-а! — Леська такая эмоциональная, я мечтаю о берушах.
На её отчаянный вопль выдал себя, стукнувшись макушкой о перекладину, прятавшийся до сего момента под Сониной кроватью Сеня с неизменной камерой в руках. Такое ощущение, что она является продолжением его руки, эдакая клешня, считывающая информацию из окружающего мира.
— Ой! — схватился он за намечающуюся шишку, всё ещё пребывая в своём укрытии.
— Эй, мы тебя видим! Теперь. Так что быстро признавайся, зачем тебе запись моих офигительных лодыжек? — мгновенно переключилась Леся с отчаяния на гневное порицание.
— Ну, они же офигительные! — мигом нашёлся Сеня. — Невероятные, я оторваться не мог, до сих пор не могу, — его взгляд опустился к её босым ногам.
— И правда, — захихикала она, сыграв застенчивое смущение. — Хорошо, я разрешаю тебе снимать меня, — и она начала вертеться перед камерой, настоящая актриса.
— А я тогда пойду, не буду вам мешать, — сидеть и смотреть спектакль в мои планы не входило, я надумала сбежать, неважно куда, да хотя бы к бабуле.
— Стоять! — вновь обратила на меня внимание Леся. — А как же платья? Мы не можем пойти просто в вечерних платьях. Там же в приглашении написано — бальное. Можно сшить, но два дня всего! Почему мне сообщили так поздно? Да кому вообще в голову пришло, что за такой срок можно создать себе подходящий туалет? — на этом слове Сенька заржал. — Я в шоке! Это неслыханная наглость, да пусть у них шнурки обвяжутся на сцене во время их брейкинга, а на покрытие пусть Аннушка масло прольёт. Чтоб они себе всё переломали на фиг! Козлы эгоистичные!
Какая же она молодец, про Аннушку запомнила, это я месяца два назад пересказывала ей сюжет одного из своих любимых произведений Булгакова.
— Не желай другому то, что не хочешь, чтобы произошло с тобой, — озвучила я прописную истину, не ожидая раскаяния, скорее, по привычке.
— Типа, земля квадратная, за углом встретимся?
— Типа… — я невинно ткнула пальцем в мигающую красным лампочку на камере Сени, намекая на готовый компромат.
— Шпана малолетняя, быстро стёр последнюю запись! Ничего компрометирующего. Да я тебя закопаю. Живьём. И ещё спляшу на твоей могиле! А потом откопаю, воскрешу и снова убью, на этот раз медленно, растягивая удовольствие.
Шкета как ветром сдуло, Леську, помчавшуюся за ним следом, тоже. Репутация — единственное, что её волнует больше шмоток и парней, но стоит учитывать, что это взаимосвязано и каждое новое является следствием, вытекающим из предыдущего пункта, бесконечная циркуляция. Спасать мелкого от взбесившейся фурии я не стала, рассудив, что данный урок будет ему полезен.
  
7