Держи меня крепче (СИ)
— Пап, что на этот раз?
Прозвучало обречённо. Это был уже не первый бзик его отца, которые тот, в своей привычной манере, выдавал чересчур часто. Стасик к новому бзику был готов морально, но заранее чувствовал себя лимоном после соковыжималки. Сеня ко всему относился философски, его лишь немного напрягал факт того, что в правом углу экрана помигивал красным цветом почти опустошённый индикатор заряженности батареи. Но на отцовской клешне он висел умиротворённо, и попыток сбежать не предпринимал, в отличие от брата, — знал, что Максим в состоянии аффекта имеет недюжинную силёнку, и вырваться в любом случае не удастся, а значит не стоит и стараться.
Только Род, после первого порыва, в результате которого братец его осадил, продолжил попытки к брюзжанию, чем он занимался всю дорогу до дома, начав ворчать с наступлением вечера, когда на охоту выбрались отряды кровопийц. Нежная кожа ухоженного мужчины страдать отказалась, так что после сотни тысяч выдвинутых им Максу доводов, а также после заявления, что «если мы не уедем домой сейчас, я пойду пешком, но на ночлег здесь не останусь!», а также добавленное после этого «и дачу твою спалю перед уходом», тот сдался, и под радостные вопли мальчишек и вселенскую скорбь Макса они собрали манатки и отправились домой.
— Да что за… — начал высказывать своё возмущение Родион ведущему себя более чем странно младшему брату, но был нагло перебит его громким шёпотом:
— Заткнись! У нас дома воры! — он округлил глаза в страхе и указал в сторону кухни, откуда доносилось пыхтение, сопение, кряхтение, шубуршание.
Род покрутил пальцем у виска:
— Дебил, да? У нас благополучный район.
— Ты оглянись вокруг, — распалялся Максим. — Всё порушили. Нас точно грабят! Обувь, глянь! — он указал на две пары великанских кед, брошенных Леной и Артёмом. — Не нашенская! Даже телефон мой ценный поломали, — носком указал он на обломки дореволюционного аппарата, — чтобы в случае чего мы милицию не смогли вызвать — видишь, какие предусмотрительные. Чётко работают. Профи…
— Гра…абители? — с ужасом ухнуло сердце Рода. Впервые доводы брата звучало разумно.
— Грабители?! — возликовал Сеня.
— Мой комп! — прижал руки к сердцу Стасик.
Кое-как призвав мужскую братию к спокойствию, Макс решился на отчаянный поступок, а именно: огорошить неудачливых грабителей, выбравших совсем неправильный день для своего чёрного дела, своим внезапным появлением на кухне. Для этого он вооружился мечом (откуда он у него родственники даже не спрашивали, зная, что фанаты бывают разные; намного занятнее было знать, зачем он потащил меч с собой на дачу — этого он им не сказал), а затем тихо на цыпочках начал совершать поползновения к царству ложек, вилок и сковородок — к кухне.
45
Стараясь не шуметь, я еле как уговорила Шера спрятаться, пообещав ему за это… В общем… Я сначала сделала, а потом подумала. А теперь, после того, как он втиснулся под низкий кухонный диванчик (слава его растяжке!), я осознала, что обещание оставить его на ночь в своей квартире несколько опрометчиво. Но видите ли, ему лень ехать домой, а раз он и так уже находится в тёплом вентилируемом помещении, то «можно бросить свои кости здесь». А ещё, подлюка, безапелляционно заявил, что если я не иду на эти условия, то он выйдет к моим папенькам и сам попросит у них выделить ему койку на ночь. Я прошипела, что ему койку в психушке в пору выделять, но согласилась. У меня выхода не было. Теперь я ждала, когда весь люд разбредётся, чтобы этот увалень смог прокрасться в мою комнату незамеченным. Хорошо, что Соньки дома нет. Она бы мне мужика в нашей комнате не простила. Даже того, который бы просто безобидно спал, без всяких камасутр.
Было интересно, где она ночами гуляет, но радовало, что её нет. И будем надеяться, что она не появится в ночи. Для неё это обычное дело — затусить в клубе или остаться ночевать у подруги. Ночёвка вне стен дома даже для меня начинает входить в норму. Это было всего один раз, но было же, а значит, возможны рецидивы.
Решившись на невозможное (умеет же Шер уговаривать, то есть ставить ультиматумы), я подзабыла про стоящую на огне кастрюлю и разумеется, проворонила момент, когда вода начала закипать. Огонь был неимоверно сильным, а высота посудинки невысокой, что сослужило мне плохую дружбу, и вода вскипела быстро, крышка стала подпрыгивать. Я стала прыгать вокруг кастрюли под стать крышке и пыталась снять с её с огня. Идея выключить огонь в мою умную головушку не приходила.
Как вдруг в комнату вломился гиппопотамных размеров бугай с мечом в руке и страшным голосом возопил, что мои барабанные перепонки полопались:
— Стоять — бояться! Руки вверх, и-ироды!
Я восприняла его слова очень близко к сердцу, подпрыгнула в последний раз, задела локтем кастрюльку (случайно!), а она, получив ход, по инерции полетела в ненормального с мечом.
Тот принял летящий в него снаряд героически, не пригнувшись, лишь пискнул напоследок и осел на пол, шипя сквозь зубы всякие злобные ругательства. Приглядевшись к нему, я узнала в нём Максима.
— Дядя, это ты? — я решила убедиться, а то мало ли, вдруг это очень сильно него похожий фанат прокрался к нам в квартиру, просто мне сложно понять, зачем Максу надо было измазывать всё лицо губной помадой и растаявшим шоколадом.
— Племяшка? — удивился в свою очередь дядя.
— А ты к-кого ож-жидал увидеть?
В моём воображении нарисовалась картина, будто он обнаружил меня с Шером, которые собрались заниматься прелюбодеяниями наедине. Шиза постигла и меня.
— Грабителей… — честные глаза уставились на меня с укором, будто я этих грабителей себе под юбку спрятала, под халатик. Не стала бы я их туда пихать.
— Каких ещё?
— Ну, тех, которые пришли по нашу душу… то есть хату…
— Макс! Мы идём на помощь! — раздался отчаянный вопль из прихожей и на пороге нарисовался папуля со сгруженными в рубашку огромными картофелинами, три из которых он успел запустить в меня с криком: — Получи, фашист гранату! — пока до него не дошло, в кого он пуляется.
Рядом с ним по обе стороны стояли Стасик с Сеней: второй, как обычно, в обнимку с камерой, а первый тоже со съедобными снарядами, но в отличие от моего брутального папульки, он не стал отстреливать меня с энтузиазмом снайпера-любителя. То ли постеснялся бить человека, то ли сразу определил, что вместо грабителей у них в меню всего лишь я.
— Доча? А что ты тут делаешь?.. — невинно захлопал ресницами папа, пока я потирала ушибленное плечо, и благодарила Бога, что другие две «гранаты» полетели «в молоко», не задев меня, они стремительно пронеслись куда-то под диван.
— Грабительствую… — накуксилась я.
— Ой! — раздались стоны дяди, которому надоело слушать наши взвизгивания по поводу неожиданной встречи, и он решил привлечь внимание к своей искалеченной персоне. — Ты меня почти убила…
— Дочь! Что с твоим лицом? — на моего папашу повизгивания младшего братца никакого действия не возымели, зато его очень заинтересовала моя травма.
— Да так, об косяк приложилась, — отмахнулась я.
Из-под дивана стали доноситься подозрительные похрюкивания, так что пришлось спасать ситуацию. Чтобы отвлечь внимание, я типа случайно уронила со стола стакан, разбившийся вдребезги, и стала ходить по комнате, громко топая, создавая бурную деятельность по избавлению пола от осколков. Я рылась в ящиках, будто ищу что-то важное, при этом я много шумела, а тем временем, всхлипы Макса стали ещё громче, и я расщедрилась на компресс со льдом, каким совсем недавно облагодетельствовал меня муженёк. Бывает и от него польза.
Зато папа ласково погладил меня по голове, сказав при этом:
— Ты такая неумеха и растяпа… Хорошо, что у тебя появился парень. Знаешь, он мне нравится. Думаю, он будет тебе хорошим мужем, надёжным…
— Папа! — оскорбилась я. А с другой стороны, мне стало стыдно, что я его обманываю. Он был мне не парнем, а уже мужем. — Папа, — уже спокойнее, — давай оставим эту тему.