Соединенные Штаты России 2 (СИ)
Из такого же золота были отлиты и подобия вилок и ложек. Их ручки украшали вставки из полированных камней. Есть такими приборами было весьма непривычно.
Оглядев всю компанию, замотанную в простыни, Бык хмыкнул и сказал:
— Знаете, что сейчас вспомнил?
— Что? — вяло поинтересовался Кот.
— Может, кто смотрел старый фильм. Еще в Союзе снимали. Называется — «Ирония судьбы или с легким паром». Там сцена была, как мужики после бани бухают. Вот они: точно, как мы выглядели. В простынях и с сонными мордами.
На это сравнение никто не отозвался. Конечно, купание всех освежило, но усталость брала свое. Поэтому, быстро похватав со стола кто что хотел, бойцы перекусили молча, ничего не обсуждая. Кент ел вместе со всеми, а Махо Разумовский за стол приглашать не стал. Он так и стоял в дверях, изредка отдавая распоряжения слугам.
— Махо, мы будем ночевать в одной комнате.
— Господин, в моих покоях достаточно места…
— Нет. Мы будем ночевать… — Разумовский оглянулся, прикинул размеры, и закончил: — Здесь. Прикажи устроить нам ложа.
«Ложа», надо сказать, особой роскошью не отличались. Принесли четыре тюфяка, набитых чем-то довольно упругим, но шуршащим, и несколько стопок плотных циновок, сплетенных из фиг пойми чего.
Фифа хмуро глянула на Рима и два тюфяка забрала себе. Все так устали, что никто не возражал, а Разумовский только ухмыльнулся: «Пусть себе. Тоже устала барышня наша. Надо сказать, в целом-то неплохо она держится.».
Анжела оттащила свое добро в угол, за колонну, прикрикнув на сунувшегося было помогать слугу, и улеглась лицом к стене.
Бойцы разбирали циновки и падали кто где.
— Дежурим по два с половиной часа. Первые мы с Цинком, следующие — Бык и Скрип, потом Гек и Кот. Задрот и Анжела сегодня выходные.
Повернувшись лицом к Махо, он приказал:
— Пусть все уйдут. Мы будем отдыхать, и утром нам потребуется завтрак.
Через несколько минут со всех сторон в комнате слышалось нервное дыхание спящих людей.
Из-за усталости разговор дежурных тек вяло, прерываясь глубокими паузами. Чтобы не уснуть, Рим с Цинком периодически вставали и прохаживались по комнате. Смотреть в полумраке особо было не на что, они просто обходили периметр и возвращались на место. Не столько смотрели, сколько прислушивались, но все было тихо.
— Все же шар у него похож на обыкновенный диодный светильник.
— Не удивлюсь, если это он и есть, — ответил Разумовский. — Ты обратил внимание на резьбу на стенах? Учти, у ребят нет железа. Как ты думаешь, чем эти рисунки сделаны?
— Знаешь, Рим, у меня сейчас странное ощущение, — шепотом, чтобы не мешать товарищам, ответил Костя. — Я даже Испанию средневековую почти спокойно воспринял. Ситуация, конечно, аховая, но все же там все было относительно понятно. А тут, мне кажется, мы как на другую планету попали. Все чужое и непривычное.
— Привыкнем, — сухо ответил Разумовский, а помолчав, добавил: — Вообще, конечно, странностей здесь явно больше, чем я предполагал. Можно было задержать жреца и выяснить, что за шар у него, но я решил, что это и до завтра подождет. Еда и сон важнее. А мужик, в отличие от нас всех, — местная верхушка власти. Наверняка врать и изворачиваться умеет так, что мы рядом с ним, как пацаны сопливые.
— Ты прав. Такие разговоры разговаривать лучше на свежую голову.
Помолчали, пару раз обошли комнату, потом Рим заговорил снова:
— Кстати, Кость, ты заметил, что воздух не портится? А ведь мы где-то в самом центре этой пирамиды.
— Ну, если это планировалось под жилые помещения, то изначально какие-то воздуховоды должны были провести.
— Зачем жилье без окон планировать?
— Да кто их знает, — чуть раздраженно ответил Цинк. — Тут все какое-то… Ну вот смотри, на рисунках на стене видел чувака на велосипеде?
— Это в комнате с бассейном? Да, я тоже внимание обратил.
— А ты хоть одну тележку видел здесь? Даже урожай с полей таскают на себе в корзинах. А ведь чего проще: тележку соорудить и прикатить? — Цинк помолчал и добавил: — Непонятные они. Говорю же, как с другой планеты.
— Ну, я читал, что вроде как ацтеки колеса не знали. Хотя спецы по истории спорили об этом, но ты пойми, Костян, я же не ученый. Мне споры эти ни о чем были. Я, скорее, развлекуху с тайнами искал в книгах. Так, чтобы после службы мозги разгрузить. Кто бы знал-то, что так вляпаемся… — с сожалением закончил Разумовский.
— Если по рисунку судить, они не «не знали», а не хотели пользоваться. А причину понять мы сами не сможем. Надо завтра этого самого Махо порасспросить хорошенько.
— Да уж… Мутный товарищ.
— Вот-вот, — согласился Цинк. — Глянь на часы, чо там? Не пора ребят будить? Глаза слипаются, — он зевнул и сильно, с хрустом потянулся.
Через пару минут, растолкав смену, оба растянулись на свободных циновках и уснули, едва прикрыв глаза. До утра все было тихо и спокойно.
Глава 16
Спозаранку успели в удовольствие поплескаться в бассейне и переодеться в чистое, высохшее белье, и все чувствовали себя значительно бодрее.
Да и сам завтрак выдался значительно более роскошным. Подали на стол отличную рыбу, какую-то отваренную крупу и даже двух огромных запеченных птиц.
— Индейка, — кланяясь, пояснил Махо. — Повара начиняют ее ароматными травами и овощами и запекают целиком в огне.
Бык слегка подтолкнул Разумовского локтем в бок и спросил:
— Слушай, а что ты мужика с нами за стол не сажаешь?
— Посадить с собой всегда успеем. Пока не хочется. Мутный он какой-то.
— Ну, смотри, как знаешь. А по мне, так обыкновенный жрец.
Рим едва не подавился, и чуть фыркнув, спросил:
— Вась, ты дохера жрецов знаешь?
— Ну, Ксен же вон, — Бык кивнул на молча жующего жреца, — вполне себе адекватный парень.
— Он вояка бывший. И в отличие от этого пончика, — кивок в сторону Махо, — мне кажется, искренне верил в богов и во все вот это.
— Ладно. Решай сам.
Бойцы молча слушали разговор командира и Быка, и, поскольку больше вопросов не возникло, то Разумовский решил, что остальные с ним согласны. После завтрака, когда слуги унесли остатки еды, оставив на столах только вазы с фруктами и кувшины с напитками, он поманил пальцем Махо.
Тот подошел, торопливо кланяясь, и уставился в глаза:
— Что прикажешь, Великий?
— Я хочу знать, почему вместе с тобой не пришел правитель моего народа?
Бойцы затихли и слушали внимательно. Правил сейчас ацтеками дядечка со сложным именем Ауисотль. Был он, по словам Рима, неплохим полководцем, расширил земли, привел рабов и прочее, прочее, прочее.
Махо начал кланяться еще чаще, подобострастнее и объяснять:
— Великий, Ауисотль вернулся с победоносной войны шестнадцать дней назад. Он публично пообещал принести богам невиданную жертву. Сейчас, о Великий, он исполняет обещанное.
Рим скептически вскинул бровь, потёр правой рукой легкую щетину на подбородке и спросил:
— Разве ему не донесли, что боги сами явились в Теночтитлан⁈ Или он не считает нужным оказать нам уважение?
— О Великий, не гневайся на своего слугу! Еще ночью я лично посещал Императора, — толстяк чуть растерянно развел в стороны пухлые ладони, не забывая придерживать посох локтем. — Таково было его решение. Он придет днем оказать вам необходимые почести. Не гневайся на меня, Великий.