Княжич Соколов (СИ)

Но было уже поздно.
Ведомые моими потоками ветра сотни столовых приборов обрушились на кабанчика и взвизгнув от боли, огневик вскинул руки и начал панически заливать все вокруг пламенем.
Воспользовавшись моментом, я отпрыгнул в дальний угол кухни и укрылся за огнеупорную столешницу, заткнув уши.
Баллон газа, находившийся в метре от кабанчика, разорвало, в очередной раз тряхнув бедное здание гостевого дома.
Взрывной волной огневика бросило в стену, проломив покров и разом переломав ему ударом все кости.
Общее число противников сократилось до шести.
Огненную волну я перенаправил, а вот вязкая пыль контролю поддавалась слабо и окутала меня с ног до головы и даже внутрь залетела.
— Вот почему я не люблю свинину, — закашлялся я, тщетно пытаясь протереть глаза.
И сработавшая система пожаротушения делала только хуже, превращая пыльные хлопья в вязкую глину.
— Твоя сдохнуть! — злобно выкрикнул не вовремя появившийся враг и я вслепую «выгнал» его из кухни сплошным потоком ветра.
Ростом метра в полтора худощавый азиат со свистом улетел дальше по коридору, дав мне время промыть, наконец, глаза и увидеть его вернувшуюся обозленную рожу.
— А ты упорный, — вздохнул я и повторил прошлый трюк, но на этот раз он не сработал.
Сообразительный коротышка расставил вокруг себя десяток водяных лезвий, которые на подходе разрезали мой сплошной поток воздуха на безобидные маленькие ветерки.
— Твоя не сопротивляться и сдохнуть без боли, — великодушно констатировал азиат и медленно пошел на меня, ощетинившись своими лезвиями словно дикобраз.
Пробивать такое в лоб мне просто нечем. К тому же защитный покров у водника держится весьма крепко и точно также как и у кабанчика усилен вокруг шеи.
Все-таки не случайность.
— Не доросла твоя еще угрожать Ловцу, — повел я рукой и ветровые потоки устремились под тянущийся из самого коридора красный ковер.
И когда уже уверившийся в своей победе азиат ступил на обожженный край, я резким порывом ветра потянул ковер на себя и, не ожидавший подвоха снизу, водник упал на спину.
Воспользовавшись моментом, я подскочил к пожарному щиту за спиной и выхватил оттуда топор. Метнуть его точно в цель и усилить вращение воздушными потоками заняло у меня две секунды.
На короткий миг, потеряв меня из виду, азиат перестраховался и разумно еще больше усилил защиту шеи, только вот топор летел совсем не туда.
Лишь в последний момент, водник осознал истинную траекторию вращающегося словно лопасть вертолета топора и его глазенки в ужасе округлились.
Может, умом он и понимал, что его покров должен выдержать, но на одно мгновение страх стать евнухом взял верх и азиат перебросил усиление с шеи.
Мне же вполне хватило этой секундной слабости и на одну свернутую шею в доме стало больше.
— Да сколько можно, — вздохнул я, когда капли из работающей вокруг системы тушения начали превращаться в ледяные иглы.
Оттолкнувшись от стены, я вылетел в коридор за секунду до того, как иглы превратили все что осталось внутри кухни в решето.
Последний оставшийся в доме боец вместо того, чтобы ломиться в подвал к своей главной цели, решил закончить начатое своими дружками. Жажда мести в нем взыграла или просто тупой и не учится на ошибках других, не знаю.
Знаю только что мой эфир был на исходе.
«Око» уже не отзывалось на зов. Контроль всей территории приемной комиссии вынужденно сузился до области еще чудом уцелевшего дома. В ушах противно звенело, и легкая слабость начала окутывать конечности.
Все-таки сутки на пределе и с постоянным использованием «Ока» — это перебор для этого тела.
Что ж, буду знать.
А сейчас, надо найти способ прикончить затаившегося в дальней части коридора одаренного льда. Минимальные навыки обучения он уже продемонстрировал, когда решил держать дистанцию и рот на замке.
Чем меньше звуков издает враг, тем больше эфира требуется, чтобы отслеживать его местоположение. Знает он это или просто немой?
— Долго будешь сидеть, трусливая собака? — привалившись спиной к стене, крикнул я, — весь ваш штурмовой отряд разбился об одного единственного ветряка! Представь, что бы было если бы я выспался?
 
В глазах мутнело, виски пульсировали от стремительно повышающегося давления. Тело всеми способами пыталось показать, что отказывается так продолжать, но мне было плевать. Ведь я знал, что Зверева справилась со своей куда более слабой пятеркой и уже идет сюда, а из десяти бойцов элитной штурмовой группы в строю остался только их командир, да этот трусливый ледник.
Остальные выжившие напоролись на гвардейцев Елецкой, когда пытались сбежать.
Можно бы было просто пойти к выходу, или затаиться. По моим расчетам Зверева должна вернуться через минуту, а гвардейцы прибудут через две. Навряд ли этот трус сунется на меня сам.
Но разве ж это весело? Уйти сейчас это все равно что признать поражение.
— Мы ведь, никогда не сбегаем от опасности? Не так ли, Мин, — хмыкнул я, сплюнув накопившуюся во рту кровь.
Одна льдина таки пробила легкое, досадно.
— Протокол «G12», выполняй, — раздался тихий звук из рации, и стена, на которую я опирался, начала протяжно вибрировать.
Немой трус все-таки оказался умнее своих приятелей. Когда главная цель всей группы убить Елецкую, критически важно, чтобы кто-то оставался в доме.
И ледник остался. Сдержался, и не пошел в бой против ослабленного врага, а точечной техникой убедился, что я не смогу покинуть здание.
Но самое главное, он сохранил эфир, который сейчас активно окутывал уцелевшие несущие стены здания.
Гарантий, что обе цели погибнут под завалами нет, но так куда лучше, чем бездарно подохнуть как его дружки.
Осознав, что творит ледник, я из последних сил попытался сблизиться, но свист летящих ледяных стрел быстро остановил мой маневр.
Едва не получив льдиной в лоб, я успел лишь швырнуть свое тело за мраморную статую Петра I в центре коридора.
— Это тебе за ребят, козлина, — не сдержался и подал голос ледник.
— Спасибо, — поблагодарил я и успел свернуть шею спалившего свое положение ублюдка до того, как здание погребет нас обоих под собой.
Потратить на это последние частицы эфира того стоило и блаженную темноту, накрывшую сознание я встречал с улыбкой на лице.
  
Глава 13
 
Резонанс.
Такое простое слово, но сколько же для местных оно несет в себе боли, страданий и слез.
Каждый одаренный на этой планете идет к резонансу десятилетиями.
Для аристократов это вопрос чести рода, демонстрации способностей и способ укрепления власти. Для безродных же резонанс это единственный способ выбраться из нищеты, получить жалованье и даже возможность сменить сословие.
Казалось бы, разве так сложно выйти на пятую ранговую ступень, когда их существует целых девять?
Но, так повелось в этом мире, что именно на стыке четвертого и пятого ранга определяется будущее одаренного, его потенциал и вся последующая судьба.
Не даром четвертую ранговую ступень здесь называют «Периодом вершины». Ведь девяносто девять процентов всех одаренных этой планеты на всю жизнь остаются именно на этом ранге, так и не сумев преодолеть барьер первичного резонанса.
— Как спалось в тюремном блоке? — нарушила тишину Анна Зверева, мерно расхаживая вдоль панорамных окон богато украшенной переговорной.
Внешний вид девушки разительно отличался от того, что был вчерашней ночью. Строго уложенная прическа, небольшие, но заметные украшения из белого золота и бриллиантов, деловое черное платье с вырезом на спине и весьма умеренные для Зверевой каблуки.
На посвежевшем после сна девичьем лице красовался легкий румянец, а едва заметный блеск янтарных глаз выдавал приподнятое настроение.
— Чудесно, — отозвался я, с наслаждением отхлебнув свежесваренный кофе, — попробуй печенье, тот повар, что его готовил настоящий гений.