Испорченный Найт-Крик (ЛП)
— На самом деле это не мое дело…
— Прошлой ночью он спас мне жизнь, Ксавье. Этого достаточно?
Слова Хантера прерывает звук Иден позади меня, мое тело напрягается, когда ее усталый голос окутывает меня.
Сначала я смотрю на Хантера, чувствуя себя не в своей тарелке. Он положил руки на стойку, опустив голову, но смотрит на нее с мягкой улыбкой на губах. Поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее, я вижу Иден, прислонившуюся к дверному косяку в футболке Хантера, доходящем до середины бедра. Я сжимаю руки, когда ревность пронзает меня, когда она запускает пальцы в свои растрепанные светлые волосы. Очевидно, что она в таком состоянии по какой-то причине, и этой причиной должен быть Хантер.
Улыбнувшись Хантеру, она переводит взгляд на меня, и ее губы мгновенно опускаются, мой желудок опускается вместе с ними. В этот момент, сидя у себя на кухне и наблюдая, как она смотрит на меня с таким презрением, я понимаю, что действительно облажался. Но я Найт, поэтому я не извиняюсь, никогда. Мне придется смириться с выбором, который я сделал, но, может быть, найдется способ заставить ее смотреть на меня так, как она только что смотрела на Хантера. Я никогда не хотел этого раньше, но при виде их что-то во мне пробуждается.
Я не отвечаю, но я действительно не знаю, что сказать, потому что я знаю, что бы это ни было, это полностью разрушит отношения между нами еще больше.
— Он не мог отнести меня домой в том состоянии, в котором я была, и он был достаточно мил, чтобы позаботиться обо мне, когда я была наиболее уязвима. Прости, что не смогли прибежать, чтобы сказать тебе, — выдавливает она, подходя к Хантеру и беря кружку кофе, которую он предлагает ей. Она бормочет слова благодарности, прежде чем снова оборачивается и свирепо смотрит на меня.
— Где Тобиас? — Спрашивает Хантер, пытаясь сменить тему.
— Он поехал повидаться со своими родителями, — бормочу я. Как бы я сейчас ни злился, Тобиасу встречаться со своими родителями никогда не к добру, и Хантер тоже заслуживает того, чтобы быть в курсе.
Наблюдая за ними, я наблюдаю, как Хантер успокаивающе кладет руку на плечо Иден, и она делает глубокий вдох. Он убеждается, что с ней все в порядке, и они молча общаются одними глазами. Я больше не могу сидеть здесь и смотреть, как они вместе, особенно когда он прикасается к тому, что принадлежит мне.
Мы делимся, мы всегда делимся, а сейчас я даже близко не могу прикоснуться к ней снова, и это наполняет меня таким сильным разочарованием и гневом.
Я хлопаю руками по столешнице, и они смотрят на меня, когда я царапаю стулом по мраморному полу, не беспокоясь о том, что оставлю след, хватаю свою полупустую кружку с кофе и вылетаю из комнаты.
Мне не нужно видеть их вместе ни в каком виде прямо сейчас. Топая вверх по лестнице, я направляюсь прямо в свою комнату, захлопывая за собой дверь, прежде чем поставить кружку на тумбочку.
Мне нужно переодеться, пойти на стадион и немного потренироваться. Мне нужно оставаться сосредоточенным на том, что важно прямо сейчас, и, надеюсь, это поможет прояснить мой разум и снять все напряжение, которое копилось внутри меня с тех пор, как я посмотрел запись прошлой ночью.
Я стягиваю футболку через голову и бросаю ее к ногам, прежде чем стянуть шорты и небрежно бросить их на пол. Я предпочитаю одеваться более уместно за пределами моего личного пространства. Отшлифованно, собранно, как и ожидает моя мама.
Я рывком открываю дверцу шкафа, и она отскакивает от стены, но мне насрать, мой гнев достигает полной силы, когда я хватаю пару джинсов и Хенли.
Раздается стук в дверь моей спальни, и это прерывание только еще больше выводит меня из себя.
— Отвали, — рычу я, бросая свежую одежду на стул за своим столом, когда снова раздается стук. Направляясь к двери, я распахиваю ее. — Я только что сказал…
— Отвали, я знаю, но мне нужно с тобой поговорить, — прерывает Иден, заставая меня врасплох, тем более что я ожидал найти там Хантера.
Прочищая горло, я опираюсь одной рукой на дверной косяк, а другой на ручку, пристально глядя на нее сверху вниз. — Я не знаю, о чем тебе нужно поговорить, но прямо сейчас действительно ничего не получится. Итак… — Я оставляю предложение открытым для интерпретации, призывая ее отступить, но вместо этого она складывает руки на груди и свирепо смотрит на меня. Она сегодня дерзкая. Мне это нравится.
— Мне действительно не нужно это дерьмо прямо сейчас, — бормочет она, почти про себя, и прежде чем я успеваю что-либо ответить, она протискивается мимо меня, заходя в мою комнату, как будто это место принадлежит ей, и я не упускаю из виду, как она бросает взгляд на дальнюю стену.
Ее глаза немного расширяются от удивления, когда она обнаруживает, что ее фотографии все еще заполняют мою стену, но она ничего не говорит по этому поводу, поворачиваясь ко мне лицом, и я отчаянно хочу спросить, видела ли она новые дополнения, но я этого не делаю.
— Я хочу поговорить с твоей матерью.
Мне требуется минута, чтобы понять, что она только что сказала, но она не может просто так… Я хмуро смотрю на нее, но она не двигается. Во всяком случае, она становится выше, уперев руки в бедра и ожидая моего ответа.
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной.
— Я не боюсь, — быстро отвечает она, и я качаю головой.
— Ну, стоило бы. Илана Найт безжалостна, и я спрятал тебя, когда ты была здесь в первый раз. Ты должна быть сумасшедшей, если бы действительно захотела встретиться с ней лично, — возражаю я, захлопывая дверь, поскольку она, похоже, намерена остаться.
Я чувствую ее присутствие каждой клеточкой своей души, и мне требуется слишком много усилий, чтобы вести себя так, будто это ничего для меня не значит, особенно когда она в моем пространстве, в моей комнате.
— Ксавьер, единственная причина, по которой я здесь, в Найт-Крик, — это из-за этой женщины, и после прошлой ночи я больше не хочу бродить в темноте. Мне нужно знать, чего она на самом деле хочет от меня, чего намерена добиться.
Я смеюсь над ее заявлением, наблюдая, как она прислоняется к моему столу рядом со своими фотографиями, скрещивает ноги в лодыжках и смотрит в потолок. У меня вертится на кончике языка спросить ее о прошлой ночи, но я знаю, что ничего от нее не добьюсь.
— Нет.
Ее глаза вылезают из орбит, когда я наклоняюсь к ней, хватая со стула свой Хенли, но она хватает его за другой конец прежде, чем я успеваю отойти, останавливая мое движение.
— Что значит "нет"?
— Я имею в виду именно то, что сказал. Нет, я не буду устраивать тебе встречу с моей мамой, — отвечаю я, пытаясь вырвать свою рубашку из ее рук, но она тянет так же сильно, поэтому я делаю шаг ближе к ней.
— Но ты должен. — Вызов сияет в ее глазах, когда она бросает мне вызов, хотя я вижу, как она устала, как будто я высасываю из нее всю энергию.
— Нет, это не так.
— Ксавьер, не будь мудаком. Я только что сказала тебе, почему я должна с ней встретиться.
— Я ни хрена не должен, Нафас. Ни черта, а теперь отпусти. Мне нужно выбраться отсюда. — Я снова дергаю за рубашку, и она сжимает ее крепче, ее лицо морщится от раздражения, когда она смотрит на меня.
— Ксавье, пожалуйста…
— Какую часть "нет" ты не понимаешь? — Я рычу, ослабляя хватку на футболке, когда подхожу ближе к ней, прижимая ее к столу, и слегка наклоняюсь, чтобы мы были на одном уровне, при этом мой нос касается ее носа.
— Я прекрасно понимаю это слово, но это не тот ответ, которого я хочу, поэтому я отказываюсь уходить, пока ты мне не поможешь. Ты сказал, что объявил перемирие. Я поверю в это, когда ты, блядь, действительно поможешь мне.
Она опьяняет так близко, и я едва могу ясно мыслить, когда ее запах поглощает меня, но это все равно не меняет моего решения, даже если мой член напрягается под шортами. Во всяком случае, запах шампуня Хантера на ней только усиливает мою решимость уйти от нее подальше.
— Я оказываю тебе услугу. Просто ты пока этого не видишь.