Хорошие девочки не умирают

Сердце бешено колотилось, и ей казалось, что оно сейчас разорвется от волнения. В ушах шумело. Селия по натуре не склонна была нарушать правила, что бы там ни думал Лайл Корриган. При одной мысли о том, что она забралась на чужой участок, что ее можно арестовать за незаконное проникновение, ее начинало мутить.
А что, если Лайл Корриган где-то здесь? Вдруг он притаился в доме в надежде подловить меня?
Селия машинально подняла голову и осмотрела дом. Но в окнах было темно, изнутри не доносилось ни звука. Она нервно оглянулась на дом через дорогу, но там тоже было тихо.
И снова она обратила внимание на неестественную тишину, на отсутствие обычных звуков. Не трещали сверчки, не чирикали птицы, не шуршали белки и бурундуки. В этом городе было так тихо. Как будто он был мертвым, покинутым.
Селия остановилась и огляделась. Неужели такое возможно? Неужели она попала в заброшенный город?
Хватит выдумывать всякие ужасы. Тебе мало того, что твой муж – или человек, который притворяется твоим мужем – хочет вколоть тебе наркотик? Мало того, что у тебя в ресторане установлена скрытая камера?
Селия посветила на землю вокруг себя в надежде увидеть хоть что-нибудь. Потом присела и так, на корточках, двинулась к дому. Но почему-то она чувствовала себя вовсе не как Шерлок Холмс; ей казалось, что она выглядит довольно глупо.
Ни четких отпечатков подошв, ни пепла с сигарет, ни обертки от редкой конфеты (убийца ест только розовый «Старберст»!), ни комка жвачки, содержащей ДНК убийцы.
Селия осмотрела веранду, находившуюся с задней стороны дома, спрашивая себя, хватит ли у нее смелости подняться. Почему-то ей казалось, что, войдя в дом убитой, она переступит некую границу и действительно впервые в жизни нарушит закон.
Однако убийца прикончил миссис Корриган в ее доме, а не на парковке ресторана Селии. Вокруг мусорного бака не было крови. А на заднем дворе она не заметила никаких признаков борьбы или того, что миссис Корриган убили именно там. Нет, убийство произошло в доме. Убийца был бы полным идиотом, если бы рискнул выйти через парадную дверь на улицу, освещенную яркими фонарями, поэтому он…
(вообще-то, это сексизм с моей стороны; возможно, это был вовсе не «он», но надо сказать, что я действительно всегда представляла себе убийцу мужчиной, потому что мужчины могут быть опасны, очень, очень опасны для женщин)
…и в тот момент, когда эта мысль сформировалась в голове, Селии показалось, что в мозгу что-то лопнуло, порвалось, разошелся какой-то шов, и ее пронзила боль, страшная, неописуемая, не сравнимая с тем, что она испытывала вчера. Селия рухнула на колени, на глазах выступили слезы, из носа пошла кровь. Телефон выскользнул из ее руки и упал на траву фонариком вниз, так что были видны лишь его очертания, обведенные тонкой полоской света.
Селия ничего не видела, не могла думать, но там, за этим лопнувшим швом, что-то было, какое-то расплывчатое лицо, на котором она никак не могла сфокусировать взгляд, а одновременно с этим образом пришло и воспоминание о ехидном, злобном голосе.
«Никто не поверит тебе, никогда».
Ей был знаком этот голос. Она слышала его недавно. Но никак не могла сопоставить его с лицом, никак не могла разглядеть того, кто смеялся над ней.
Он, он сотворил все это со мной. Он украл у меня жизнь, но я не помню, кто это такой. Если бы только… если бы…
Селия спрятала лицо в ладонях. Она чувствовала себя в эту минуту никчемной, ничтожной – и ненавидела себя за это.
Не знаю, кто это, но это его идея. Он хочет, чтобы я почувствовала себя жалкой.
В душе возникло стремление сопротивляться, возмущение; это чувство придало ей сил, и она поднялась с земли. Никто не заставит ее почувствовать себя жалкой. Никто не сделает из нее беспомощную слезливую мамзель. Она разгадает эту загадку, она найдет убийцу, найдет того, кто все это придумал, и, черт побери, вернет себе свою реальную жизнь.
Селия наклонилась за телефоном, пытаясь не обращать внимания на дурноту и головокружение, и двинулась к дому миссис Корриган с решимостью, которой давно уже не чувствовала.
 
На веранду вели две деревянные ступени. У Селии хватило здравого смысла понять, что подниматься надо осторожно. Да, со стороны казалось, что ни в доме, ни на улице нет ни души, и тем не менее кто-то мог оказаться поблизости. Какой-нибудь сосед мог внезапно надумать выгулять собаку, кто-то мог въехать на парковку ресторана.
Кстати, зачем мне вообще эта парковка? Никто не ставит там машины, кроме меня и пары сотрудников. Даже когда все столики заняты, никому, по-видимому, эта парковка не нужна.
Вся ее ссора с миссис Корриган – точнее, нападки миссис Корриган – показалась ей еще более нелепой. Поводом к ней послужил мусорный бак на парковке, которой пользовались три человека.
Селия на цыпочках обошла веранду, но не заметила ничего подозрительного. Однако перила и столбы казались новыми, они были недавно выкрашены морилкой, но не вчера и не позавчера – скорее, пару недель назад. Сайдинг дома тоже выглядел новым. Может быть, миссис Корриган недавно решила сделать ремонт.
Селия посветила фонариком на дверь в надежде обнаружить нитку, зацепившуюся за косяк, или что-нибудь в таком роде.
Только в этот момент она заметила, что задняя дверь не заперта.
Она была не распахнута, а лишь приоткрыта на пару сантиметров. Но Селии казалось, что дом убитой должны были запереть на замок.
Селия пристально смотрела на зазор между дверью и косяком и размышляла о том, хватит ли у нее смелости.
Вокруг никого нет, никто тебя не увидит, а ты не натворишь глупостей, ничего не будешь трогать, чтобы не оставить отпечатков, верно? С другой стороны, полиция наверняка уже прочесала дом и собрала все улики, какие здесь были. Так что ты можешь смело входить и не волноваться насчет следов и отпечатков.
Селия протянула руку к дверной ручке и замерла. Полицейской ленты не было. Возможно, это означало, что криминалисты еще не осматривали дом. Если так, она идет прямо в западню к убийце. Поступает именно так, как ему нужно. Облегчает ему работу.
«Давай, иди», – приказала она себе, потом обмотала кисть рукавом и толкнула дверь.
Задняя дверь дома вела в кухню. Селия посветила фонариком. Кухонные шкафы были розовыми, как и сам дом; старомодный обеденный уголок с серебристыми ножками и пухлыми кожаными сиденьями тоже розовый. Видимо, хозяйка была просто без ума от этого цвета.
Селия не заметила никаких явных признаков борьбы или того, что в кухне кому-то перерезали горло. Все было чистеньким, аккуратным. Ни чашки с остатками кофе в раковине, ни хлеба на кухонном столе. Словно в доме, выставленном на продажу, перед приходом потенциальных покупателей.
Пройдя через кухню, она шагнула в примыкавшую комнату, очевидно, гостиную. У стены, общей с кухней, стоял древний телевизор с электронно-лучевой трубкой. Именно так, по представлениям Селии, обычно выглядели жилища пенсионерок: неудобный на вид диван, обитый камчатной тканью (опять розовой!), два стула из гарнитура, салфеточки на отполированных до блеска тумбочках, засушенные цветы, уродливые фарфоровые куклы и прочее барахло. Но ни книг, ни журналов, ни корзинки с вязаньем. Дом казался нежилым; более того – он не походил на место преступления. Не было ни опрокинутой мебели, ни пятен крови, ни порошка для снятия отпечатков пальцев.
Селия нахмурилась. Это было очень странно. Она наклонилась над столиком, провела рукавом по поверхности и осмотрела ткань в свете фонарика. На рукаве осталась пыль, как будто здесь давно не убирались.
Поиски уже казались Селии бесполезными, но она решила, что, раз уж она здесь, то можно заглянуть заодно наверх и посмотреть, не обнаружится ли там что-нибудь интересное. Поднимаясь по лестнице, она вспоминала о том, с какой легкостью героини ее любимых книг находили поблизости от места преступления важные улики. Да, действительно, в книгах все так легко в отличие от реальной жизни.