Запретное целительство. Сеньорита Смерть (СИ)

Рената поцеловала мага в висок, затем в уголок рта, и только после уже по-настоящему. Прикосновения мягких, немного шероховатых губ со вкусом терпкого вина становились все смелее, а поцелуй все глубже. Может, Ренате и не хватало опыта и уверенности, но её старательность и искренность с лихвой все искупала. Рихтер поддался вперед, натягивая веревки, и целительница хрипловато рассмеялась. Она развязала ленту в его волосах, и медленно провела пальцами до затылка, заставляя мага откинуть голову назад и открывая доступ к шее. Рената лизнула бешенно бьющуюся жилку, оставляя влажный горячий след на загорелой коже, и мужчина тихо застонал.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала, северянин? – спросила целительница.
– Разденься.
Рената неторопливо поднялась и потушив лампу, скинула халат. В призрачном лунном свете, льющемся из приоткрытого окна, её тонкая грациозная фигурка и сама будто бы сияла. Лермийка дразнящим жестом откинула волосы за спину, и Рихтер глухо сглотнул. Нежно-персиковый шелк, струящийся по телу, едва ли что скрывал.
– Это тоже снять?
– Нет. Иди ко мне. – Обычно словоохотливый повелитель стихий говорил тихо и отрывисто.
Рената устроилась у его ног, неторопливо проведя по ним ладонями, от щиколоток до бедер, будто желая расслабить окаменевшие мышцы.
– Тебе удобно?
– Нет. Ближе. – Пытаясь смягчить грубость своего приказа, маг кривовато улыбнулся и попросил: – Пожалуйста.
Немного поколебавший, целительница, соблазнительно сверкнув коленками, уселась сверху. Он потянулся к ней, проверяя на прочность веревки, с удовлетворением заметив, что Рената больше не отстраняется. Напротив, она доверчиво обвила его шею руками, жарко отвечая на поцелуй. Кончики темных распущенных волос щекотали обнаженный живот, причиняя почти болезненное наслаждение, а тяжесть мягкого женского тела, так доверчиво прижимающегося к нему, буквально заставляла терять рассудок. Неудивительно, что именно в этот момент такие крепкие веревки, сдерживающие мага, порвались. Рихтер и сам не успел понять, какую магию при этом он применил, да и едва ли сейчас он вспомнил бы хоть одно заклинание. Освободившись, он тут же сжал целительницу в объятиях, не обращая внимание на протестующий писк.
– Прости, – в перерывах между поцелуями, сказал маг, опуская Ренату на подушки, и стягивая с неё шелковую тряпочку, заменяющую сорочку. – Твоя игра мне нравится, но кажется, но в неё лучше играть вдвоем. Так что я немного изменю правила.
Теперь уже повелитель стихий оказался сверху, почти подминая Ренату под себя. Темные глаза целительницы тревожно заблестели. Она выставила перед собой руки, будто удерживая мужчину на расстоянии, но уже не отталкивая, как было прежде. И Корбин терпеливо ждал, когда первый испуг пройдет, уступив место... не покорности, нет. Он не хотел подчинить себе эту женщину, добившись своего силой или обманом.
Он лишь надеялся, что она доверится ему. В конце концов, близость – физическая и духовная, это ни что иное как движение навстречу друг другу. Прикосновения, нежные, страстные... красноречивее любых слов. Постепенное узнавание. Радость встречи. И неизбежность расставания – лишь для того, чтобы в следующий раз объятия были крепче, а сияние глаз – еще ярче. Ему всего то и нужно – чтобы она сделала шаг навстречу. Всего лишь один чертов шаг.
Тонкие смуглые пальцы впились в его плечи сильнее. Взгляд Ренаты снова стал отсутствующим, будто сейчас она видела не его, Корбина Рихтера, а кого-то другого перед собой. И это означало, что у него ничего не получилось. Призраки прошлого оказались сильнее настоящего.
А значит, он не мог просто идти напролом. Но и отступать не было характере грейдорца.
– Рената, закрой глаза, – мягко сказал повелитель стихий. И когда она исполнила его просьбу, склонился к её уху и зашептал: – Я поделюсь с тобой одним секретом, малышка. В тот день, когда мы впервые познакомились, в больнице – ты смогла сильно меня испугать.
– Испугать? – удивленно повторила Рената.
Он прикусил её ушко, и дыхание лермийки сбилось.
 
– Да, – как ни в чем ни бывало продолжил маг, вполне довольный произведенным эффектом. – На мгновение мне показалось, что я на пороге смерти, а ты – её зловещая предвестница. Но всё было ровно наоборот. Ты спасла меня от участи, которой я боюсь больше всего – магического безумия.
– И теперь ты скажешь, что твоя жизнь принадлежит мне? – с нервным смешком уточнила лермийка. – Тогда стоит благодарить и Вико. Ведь он притащил тебя ко мне.
– Но не от него я не могу отвести глаз с нашей первой встречи. И не он так легко смиряет мои стихии, будто знает обо мне больше, чем я сам. Наверное, я должен быть в ужасе, что кто-то имеет надо мной такую власть. Но...
– Но?
– Но если это ты, Рената, я совсем не против. Потому что стихии никогда меня не обманывали. И раз они принимают тебя – кто я такой, чтобы сомневаться в этом?
– У меня нет стихий, а опыт говорит, что люди не всегда такие, какими кажутся, и рассчитывать на их благодарность не стоит. Так чему верить мне?
– Попробуй верить сердцу.
Он наконец опустился рядом, а когда она попыталась открыть глаза, среагировав на шорох, предупреждающе цыкнул, и тут же успокаивающе поцеловал её в обнаженное плечо, отчего нежная кожа тут же покрылась мурашками.
– Ты там на меня пялишься, да, Корбин? – с подозрением спросила Рената, запоздало прикрывая обнаженную грудь рукой.
– А как же!
– Нечестно. Сам-то ты одет!
– В целях нашей общей безопасности. Пока ты не приняла решения, лучше я побуду в штанах.
Довольно странная, и не слишком радостная улыбка коснулась соблазнительных губ лермийки.
– Будто это действительно препятствие. Не понимаю тебя.
– А я тебя, маленькая провокаторша, – миролюбиво проворчал Рихтер. – Мне уйти, попытаться заснуть, или... мы продолжаем?
– Кажется, я так и не решила, стоит ли слушаться свое сердце.
– Зато оно решило за тебя. – Его ладонь скользнула по её груди в почти целомудренном жесте. Теперь он мог ощущать биение под своей ладонью. – Наши сердца бьются в унисон, Рената. Это ли не знак?
Будучи совсем не романтичным по натуре, рядом с Ренатой Корбин слишком часто нес сентиментальную чушь, да и вел себя совершенно глупо. Вот и сейчас он пользуясь тем, что Рената его не видела, пялился совсем не на её обнаженные прелести, а умилялся милому завитку, упавшему на высокий лоб. Хотя это совсем не означало, что в чреслах перестало ныть. Но он ведь и не шестнадцатилетний юнец, чтобы идти на поводу у своей похоти.
Всё гораздо хуже. Он мужик за тридцать, который вместо того чтобы активно соблазнять понравившуюся ему женщину, предпочитает вести с ней беседы о сердечных делах, судьбоносных встречах и предназначении свыше. И ведь самое главное, кажется, сам в это верит.
Какое-то время Рената молчала, а затем внезапно открыла глаза и посмотрела на мага.
– Корбин!
– М-м-м?
– Я дверь не закрыла.
Очень захотелось зарычать. Или может даже, обиженно завыть. Не все же полнолунию зазря пропадать. Вместо этого маг молча поднялся, пересек комнату, едва не споткнувшись о собственные же ботинки, и щелкнул замком. И даже ничего не покорежил и не сломал. Удивительная выдержка и терпение, совершенно недооцененное милой сеньоритой Бьянки.
– Корбин?
Рихтер досчитал до десяти и только затем ответил.
– Да, Рената?
– В этой двери есть что-то интересное, раз ты так долго ее разглядываешь?
– Нет. Абсолютно ничего интересного.
Тихий вздох, и скрип кровати. Рената обняла его со спины. Не пытаясь соблазнить, скорее извиняясь за свои сомнения.
– Возвращайся в постель.
– Зачем? – Обида и разочарование все же прорвались в его голосе.
– Потому что, кажется, я совершенно беспомощна перед своим сердцем. И перед тобой, Корбин Рихтер.
В этот раз они от его штанов все-таки избавились. Да так хорошо, что когда на рассвете в дверь постучали, найти их удалось совсем не сразу.