Запретное целительство. Сеньорита Смерть (СИ)

Завтра он еще раз извинится, и заверит, что не собирается втягивать её в расследование. А вот Нери и правду стоило потрясти. В Орлэнде у них наверняка будет время пересечься.
Хотя действовать стоит осторожнее. Да, найти напавшего исподтишка было нужно, хотя бы ради того, чтобы доказать, что в случившимся не было вины. Но недостаточно было поймать этого мага или волшебницу. Ведь если судить по реакции лермийцев, никто особо не будет разбираться в причинах нападения – объявят малефиком, и быстренько избавятся, обрубив любую возможность докопаться до истинных виновников. Престол уж точно воспользуется возможностью обвинить всех одаренных. Лермия снова погрязнет в мракобесии и распрях между провинциями, а местные маги рванут из страны, в тот же Алерт, например. А те, получив все грязные магические приемчики почти даром, не будут гнушаться их применять против того же Грейдора, например.
Кажется, он еще глубже увяз в проблемах Лермии. Если Фоскарини не добьется окончательного признания и поддержки других дожей, то они еще долго будут грызться между собой, что вполне на руку Понтифику, не желающему терять свою власть. Но Престол невозможно было уничтожить. Значит, нужно было заменить Понтифика Агастуса тем, с кем можно договориться.
Лауро Фоскарини, вполне возможно, уже давно подготавливал почву для устранения Агастуса, но посвящать в это повелителя стихий не спешил. Интересно, так уж он был против более близкого знакомства Рихтера с местными святошами?Фоскарини.
– Рената сказала, что пробудить источник дара я смогу сам, в любой момент, только вот пока магические каналы не исцелены окончательно, есть угроза нового срыва.
– Тогда держи целительницу всюду при себе, и убедись, что она будет рассказывать о твоей травме именно то, что нам нужно.
– Не уверен, что Ренату стоит брать с собой в Орлэнду. Пусть Нери выступает как свидетель. У него и репутация, должно быть, лучше.
К тому же Рихтер был уверен, что общения с церковными ищейками скрытная сеньорита хотела меньше всего. Лауро, рассеяно листающий одну из книг с полок, кинул на мага уж слишком внимательный взгляд.
– Ты знаешь то, чего не знаю я? Может, у тебя есть причины не доверять Бьянки?
– Нет.
Может, его интуиция при их первой встрече и сработала, но Корбин с каждой своей встречей убеждался, что сама по себе Рената не может быть угрозой. А вот потребность ее защитить становилась все сильнее. Хотелось бы только знать, отчего.
– Тогда она поедет с тобой. Я заплачу ей достаточно, чтобы у неё и мысли не было отказать.
Повелитель стихий нахмурился.
– А если все же откажет?
– Сделай так, чтобы не отказала. Я предпочту не терять целительницу из вида, раз уж она имела доступ к твоему лечению.
Рихтер протиснулся мимо стоящего в дверях Лауро, и пользуясь тем, что тот не видит его лица, скорчил недовольную рожу. Он не обязан был исполнять все приказы Фоскарини, но если отказать дожу, то проницательный лермиец просто найдет другой способ добиться желаемого. Лучше он сам как-нибудь. Ренате это не понравится, как пить дать, и все же... появиться формальный повод еще немного побыть с ней.
Можно сказать, что Корбин Рихтер просто был увлечен своим увлечение Ренатой Бьянки, и это было совершенно на него не похоже. Обычно он, если не находил взаимности, тут же терял интерес к объекту своего вожделения. Море большое, рыбы в нем много. В целительнице не было ничего такого, чтобы за неё держаться. Разве что красивые глаза, чудесная теплая улыбка и мягкий, вроде бы уступчивый нрав, за которым скрывались удивительная стойкость и жизнелюбие.
  
Глава 29. Еще один Фоскарини
 
Рената Бьянки. 
Даже не помню, когда меня в последний раз доводили до слёз. Тем более по такому пустяковому поводу. Бывало, в Меноде пациенты и руки распускали, и я по такому поводу купила артефакт, который голосил на всю больницу, стоило его активировать. И совсем не стеснялась его применять, о чем сразу предупреждала ретивых и прытких боевиков. Одного или двух раз было достаточно, чтобы урок был усвоен.
 
Но тогда я и сама была настороже. А тут... размякла, расслабилась. Повелась на мнимое дружелюбие. Вот и перед кем я распинывалась? Практически самым сокровенным поделилась, и получила... то, что получила. Еще и дожа едва с ног не сбила, пока улепетывала в слезах как героиня из сентиментального романа, обладающая тонкой душевной организацией и повышенной чувствительностью.
Да. Я удивилась. Но еще больше испугалась. Не Рихтера, а тому, что на мгновение едва не поддалась соблазну узнать, что будет, если он меня поцелует. Что я почувствую, отвечу ли ему.
Джакомо Конте растоптал меня, и даже спустя почти девять лет мысли о близости с мужчиной вызывали у меня отвращение. Но видимо, природа брала своё, и молодой здоровый организм отказывался подчиняться своей трусливой и осторожной хозяйке, как-то обжегшейся в отношениях. Ладно, пусть. Всё к лучшему. В конце концов я не была так уж против того, чтобы найти себе спутника жизни. Кого-то доброго и терпеливого, с кем Лучи мог бы поладить. Столь же одинокого, как я. Возможно, с ребенком. Да и я бы еще успела стать матерью.
Вот только почему меня потянуло именно к повелителю стихий?! Уж-жасно. Худший выбор из возможных. То есть человек он, вроде, хороший. Не злой. Местами забавный. И с людьми умеет ладить, если хочет. Но при этом иногда кажется, что всё для него игра, правила которой можно придумывать и изменять на ходу.
Северный ветер. Вот кто этот грейдорец такой. Пронзительный, порой даже сбивающий с ног, вторгающийся в твой дом и переворачивающий всё верх дном. И мне, цепляющейся за свою тихую мирную жизнь, с сладить с ним было непросто. А позволить ему подхватить себя, взъерошить волосы, распахнуть одежду и вытряхнуть все тайны из карманов... такой беспечности себе я позволить не могла.
И злиться нужно было только на себя. Меньше недели знакома с Рихтером, а уже все мысли о нём. Этак влюблюсь и буду одной из тех дурочек, что мага, наверное, в каждом порту ждут.
Ноги сами привели меня во внутренний дворик, но вид романтично горящих фонарей, благоухающих цветочных клумб и изящных фонтанов нисколько не успокаивал, а наоборот, раздражал еще больше. Да и Лучиано нужно было найти, иначе меня сеньор Кастено окончательно возненавидит...
Когда я уже повернула на дорожку, ведущую к крылу дома, где гувернер укрощал подрастающее поколение, меня попытались убить. По крайней мере, так показалось вначале. С воплем на меня свалился сверху ребенок, и тут же, не удержавшись на плечах, рухнул на траву, довольно хохоча. Мальчишка в картонной маске черепа был никем иным, как Сандро Фоскарини, наследником великого герцогского рода, будущим правителем Конте, а возможно, и всей Лермии... И он чуть не сломал мне шею, а кого-то другого мог довести до инфаркта. Но если он здесь, то и Лучи где-то рядом.
Кусты предательски зашуршали, и из них выскочил второй сорванец, с размалёванным черной краской лицом и дикой гримасой. С воплем, который, наверное, должен был меня испугать, он ринулся на меня, но запнулся и плюхнулся на траву. Сандро на мгновение умолк, а затем зашелся в еще более сильном приступе смеха, сдирая с себя маску.
– Ну ты... ик... и неудачник! Ха-ха! Прям носом... ха-ха... землю пропахал!
Первым моим порывом было броситься к племяннику и проверить, не разбил ли он себе лицо или колени. Но я вспомнила наш разговор с Рихтером, и удержалась. Рядом с новым приятелем Лучи едва ли захочет выставить себя слабаком. Так и есть. Уселся. Хлюпнул расстроенно носом, но от слез удержался, хотя на коленке уже кровоточила ссадина.
– Ну и что это такое? Вы чуть до смерти меня не напугали! Кто-нибудь мог пострадать...
Сандро вновь залился смехом, и даже Лучи как-то смущенно фыркнул, но поймав мой взгляд, тут же смущенно потупился.
– Прости. Мы просто хотели кого-нибудь испугать.