Василий Теркин после войны
Часть 6 из 15 Информация о книге
ПРО СОЛДАТА СИРОТУ
Был земляк не стар, не молод,Но с войны пришел седой,Не такой уже веселый,А скорей и вовсе злой.Даже в годы, когда драпал,Бодрый дух всегда берег,Повторял: «Вперед на запад!»,Продвигаясь на восток.В общем, битый, тертый, жженый,Раной меченый двойной,Даже трижды награжденный,Возвратился он домой.Возвратился, как другие,Всю войну о том мечтал,Только что-то он РоссииСразу будто не признал.Оглянулся он на Запад,Головой поник седой:Край родной, за что ж ты запертЗа железною стеной?Нет, казалось, такой силы,Русской, собственной, своей.Но опять стоит РоссияУ кремлевских у дверей.Срок иной, иные даты,Мысли были не легки…Вышли, встретили солдатаОборванцы земляки.Вышли молча, не спросилиНи о чем… Стоит не свой.Только бабы голосилиУ соседа за стеной.— Всю родню арестовалиВ дни, когда ты брал Берлин…— Вот за что вы воевали, —Шопотом сказал один.— Воевали — обещалиВолю дать, а дали вот…— За народ вы воевали,Вышло всё наоборот…Был солдат слуга народа,С честью думал доложить:Воевал четыре года,Воротился из похода,А теперь желаю жить.Дом родной, жена и дети,Брат, сестра, отец и мать —Всё погибло и на светеНекому тебе писать.На земле всего дороже,Коль имеешь про запасТо окно, куда ты можешьПостучаться в некий час.На походах, заграницей,В чужедальной сторонеАх, как бережно хранитсяБоль-мечта о том окне!А у нашего солдата,Хоть войне давно отбой,Ни окошка нет, ни хаты,Ни хозяйки, хоть женатый,Ни сынка, а был, ребята, —Рисовал дома с трубой.И бездомный, и безродный,Придавив зубами стон,Земляков ел суп холодныйПосле всех и плакал он.Ел за домом, у канавы,С горькой, детской дрожью рта,Плакал, сидя с ложкой в правой,С хлебом в левой — сирота.Плакал, может быть, о сыне,О жене, о чем другом,О себе, что знал: отнынеПлакать некому о нем.Должен был солдат и в гореЗакусить и отдохнуть,Потому, друзья, что вскореЖдал его далекий путь.Путь далекий — до болота,До лесной глуши лежал:Там в лесу остался кто-то,Мстил властям и друга ждал.Грозен счет, страшна расплатаЗа милльоны душ и тел,Уплати — и дело свято,И вдобавок за солдата,Что в войну осиротел!ПРО ИНВАЛИДА И МИЛИЦИОНЕРА
Дело было на базаре —Инвалид безногий пел:Про войну, и про пожары,Про товарищей удел.На груди его медалиЗа Москву и за Берлин…Люди слушали, вздыхали,Милостыню подавали,Кто полтинник, кто алтын.Над медалями солдатскийОрден Славы боевой…Люд рабочий, люд крестьянскийСлушал горестно его.И глядели, и вздыхалиЗа безногих, за больных,Бабы слезы вытиралиИ, жалея, вспоминалиПро сынов, мужей своих.Оборвалась песня сразу —Грозный окрик:— Разойдись!Ты опять завел, зараза,Агитацию на жизнь!И толкая в хвост и в гриву,К инвалиду сквозь толпуПробирался мент по виду —Боров с звездочкой на лбу.— Тоже ж мне нашелся Тёркин!И, схватив, как ломовик,Он порвал у гимнастеркиВыгоревший воротник.Отшвырнул ногою шапку,Чтоб рассыпались гроши,Инвалида взял в охапку —— Разойдись! — и потащил.Кто был рядом, те слыхалиЖалобный калеки стон,Кто был рядом, те видалиБоль-слезу в глазах — за что?И тащил калеку боров,Как мешок крупы какой,Ни протеста, ни укораНе раздалось над толпой.Расступались для проходу,Провожали позади…Мент тащил, крича народу:— Разойдись и осади!И никто не смел, казалось,Заступиться, подойти,Только вдруг в толпе раздалось:— Эй, приятель, погоди.Видит мент: стоит какой-то,Не дает ему пройти, —— Осади!— Да ты постой-ка,Раньше парня отпусти.В жизни часто так бывает:Мент опешил — кто такой?Инвалида выпускает,И калека за толпойВ миг исчез, как за волной.Но опомнясь, свирепеетБоров-мент: за пистолет,Только парень был смелее —Раз ногой — нагана нет!— А, ты так! — и парню в челюсть,Так, что челюсть подалась,Тот пригнулся и, не целясь,Хряснул мента промеж глаз.Мент был сытый, береженный,Дармовым добром кормленный,На измученной землеОтоспавшийся в тепле.Сдачу дал рукой в перчатке,Сам уверен, не кричит,Парень знал, что в этой схваткеОн слабей: не те харчи.И опять схватились с жаром,Об ином уже не речь, —Ладит парень от ударовХоть бы зубы уберечь.Но покуда парень зубы,Сколько мог, свои берег,Двинул мент его, как дубом,Да не в зубы, а под вздох.Охнул парень: плохо дело,Плохо, думает боец,Хорошо, что легок телом —Отлетел, а то б — конец…Устоял — а сам с испугуНо такого дал леща,Так, что собственную рукуЧуть не вырвал из плеча.Чорт с ней! Рад, что не промазал.Кулаки ведут свой счет,Мент глядит и правым глазомНаблюденья не ведет.Двое топчутся по кругу,Словно пара на лугу,И глядят в глаза друг другу:Зверю — зверь и враг — врагу.Драка — драка, не игрушка:Хоть огнем горит лицо,Но и мент уж красной юшкойРазукрашен под яйцо.Бьются двое на базаре,Загорожены толпой,Чтоб никто не видел пары,Чтоб никто не видел парня,Парня с русой головой.Парня в старой гимнастерке,Кто такой — никто не знал,Только дед один в опоркахВспомнил вдруг:— Да это ж Тёркин!Ванькин сын! Вот это дал!Как на древнем поле боя,Грудь на грудь, что щит на щит,Вместо тысяч бьются двое,Словно схватка всё решит.Бьется Тёркин, бьется бравый,Так, что пыль идет горой,То народ и власть-державаСловно спор решают свой.Бьется Тёркин, бьется бравый,Так, как бился на войне,И уже рукою правойОн владеет не вполне.Кость гудит от раны старой,И ему, чтоб крепче бить,Чтобы слева класть удары,Хорошо б левшою быть.Кровь из носа, но однако,В самый жар вступает драка.Мент — он горд, и Тёркин горд;Тот — за власть, тот — за народ.— Бей, не милуй. Зубы стисну,А убьешь, так и потомНа тебе, как клещ, повисну,Мертвый буду на живом.Добрым людям люди рады,Ну, а ты другим силён:Бить калеку — твой порядок?Нам хомут — тебе закон?Кто ж ты есть? На фронт — так нету,Молодец среди овец,Человек по всем приметам, —Человек ты? Нет. Подлец.За калеку и за этотЗамордованный народ…Ах, ты вот как! Бить кастетом?!Ну, держись, собачий рот!Драка всякая близка мне, —Злость и боль собрав в кулак,Подхватив ближайший камень,Тёркин мента — с левой — шмяк!Тот шатнулся и обмяк…Тёркин ворот нараспашку,Дышит трудно, дышит тяжко.В страхе шепчут земляки:— Пропадешь! Давай беги!Окружили инвалиды:— Будь спокоен, корешок,Не такие знали виды…Дуй за нами. Хорошо!