Снимай меня полностью (СИ)

— Нет, Игорь, ошибаешься. Я сбегу от человека, которому наплевать на все, кроме денег, — и Юна сбросила звонок.
Пальцы дрожали, колени ослабли и теперь подкашивались, во рту остался привкус пепла. Но несмотря на это, внутри вдруг стало так легко, будто она похудела килограммов на двадцать. Потому что все это время ей мешал не лишний вес, а здоровенная невидимая гиря, прикованная к кольцу Игоря.
Юна снова отключила телефон: свою главную задачу она выполнила. Игорь найдет способ донести информацию до отца, мамы и остальных. В конце концов, кто заварил кашу, тот пусть ее и доедает до чистой тарелки. А у Юны намечались дела поважнее.
Она отыскала глазами Рому и направилась к нему. Он уже деловито беседовал о чем-то с организатором, активно жестикулировал, и Юна сразу поняла, что все идет по плану.
— Так, ладно, — сухо произнесла организатор, когда блудная финалистка подошла ближе. — Ролик снимать поздно, начало через полчаса. Просто расскажете о себе. Пять минут, не больше. Запретить выйти мы вам не можем, но с таким отношением на победу я бы не рассчитывала.
А Юна и не рассчитывала. Причем, изначально. Но ведь и до финала дойти не надеялась! А еще думала, что сегодня в это самое время будет принимать поздравления в ЗАГСе, вытряхивая крупу из прически. Иногда все идет не по плану, но не по плану — это еще не значит плохо.
Речи и публичные выступления никогда не были сильной стороной Юны. Впрочем, сегодня она уже решилась на такие вещи, о которых еще вчера не могла даже помыслить. Поэтому в какой-то момент просто отпустила вожжи и подумала: «Будь, что будет». И от этой фразы ее вдруг окутало умиротворение. Исчез сценический невроз, паника, подхватив чемоданы комплексов, сделала ручкой и скрылась из виду.
И когда Юна вышла на сцену, и взяла в руки микрофон, то просто вздохнула поглубже, улыбнулась и позволила себе выговориться, как если бы сейчас находилась наедине со старым добрым другом. Софиты мешали ей разглядеть среди зрителей Рому, но она просто представляла, что обращается к нему, и это вселяло уверенность.
— Знаете, я участвую в конкурсе под именем Юля Кулешова. Но это псевдоним. Вообще-то меня зовут Юна Лебедева. Думаю, многие в курсе, что я — дочка депутата. Но здесь я не из-за этого, а, скорее, вопреки. Чтобы вы понимали: это вражеский конкурс, вражеский журнал, и участвовать в таком члену славной семьи Лебедевых — сущий позор, — по залу прокатился смешок, и Юна, вдохновленная, продолжила. — Я всю жизнь слушала, что мне говорят другие. Старалась понравиться, услышать одобрение. Вот, например, сегодня я в свадебном платье, потому что… — она сверилась с телефоном. — Потому что час назад должна была выйти замуж. Если хотите знать, это была очень выгодная сделка, и нет, мое мнение во время переговоров спросить забыли. Я слушала и верила в то, что вон тот человек — надежный парень и отличная партия. Что мне надо не слезать с диеты и велотренажера, чтобы влезть в платье с корсетом и стразами. Что шоколадные печенья — зло. А я — толстая, и вряд ли когда-нибудь дождусь своего принца. Но знаете, что я думаю? — Юна сделала паузу и сжала микрофон покрепче. — К черту их всех. Я люблю шоколадное печенье. Ненавижу корсеты, стразы и велотренажеры, — видимо, в зале таких собралось большинство, потому что публика зааплодировала, а кто-то даже радостно заулюлюкал. — Да! Мы живем один раз, и если будем все время оглядываться на других, то так можно очнуться в старости и понять, что ты никогда не была счастлива. Счастье — оно же не где-то там, потом, в будущем. Через минус пять килограмм, через плюс пять миллионов. Оно прямо здесь и сейчас. Я стою на сцене в финале конкурса красоты. Конкурса! Красоты! Я! Можете себе представить? Потому что красивая — не значит худая. И мне страшно нравится мое платье, спасибо Ирине Матлаховой. Оно такое классное, что мне плевать, свадебное оно или нет. Я просто хочу в нем быть! — Юна крутанулась вокруг своей оси. — А еще один умный человек, который, кстати, шикарно целуется, сказал, что я фотогеничная и из меня выйдет модель. И почему бы не попробовать? Я хочу, чтобы все, кто ненавидит свое отражение в зеркале, кто мучает себя и жует несчастный сельдерей, просто забыли обо всем этом и позволили себе быть собой. Будь ты проклят, сельдерей, слышишь? В конце концов, сладкое всегда можно заменить поцелуями. И я так и сделаю, прямо сейчас, после того, как сойду с этой сцены. Спасибо вам всем за конкурс!
 
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​Зал неистовствовал. Девушки, которые не дошли до финала, зрительницы, которые пришли убедиться в том, что полные тоже могут быть красивыми, и просто сочувствующие. Люди хлопали стоя, щелкали затворы, мелькали вспышки, оставляя после себя изумрудные пятна перед глазами. Юна не знала, какое место ей присудят, но чувствовала себя победителем. И победу она одержала не над соперницами, а над чем-то гораздо более опасным и зловредным: над своими комплексами.
За кулисами Юну еще долго хлопали по плечу какие-то люди, что-то говорила насчет контракта благодарная Матлахова, но Юна искала Рому. Больше всего на свете ей хотелось сейчас просто повиснуть у него на шее и забыть обо всем. Однако Ромы нигде не было, вместо него Юне на глаза попался взволнованный Вадик. За руку отвел ее в сторонку и, оглянувшись, заговорил шепотом:
— Он пропал. Рома. Телефон не отвечает. Он ушел в туалет незадолго до твоего выступления и исчез. Я спросил у девочек на ресепшн, они сказали, что видели каких-то амбалов, а потом от лофта отъехал тонированный «гелик». Есть идеи?
Юна сглотнула, потому что идеи у нее, определенно, были. И Вадика они бы вряд ли обрадовали.
 ‌​ГЛАВА 25 
 
РОМАН Кулешов
1 час
Наша конкурсантка в финале! Прямую трансляцию можно будет увидеть уже через десять минут на официальном сайте.
Дружно болеем за нее! Всем, кто закажет фотосессию в течение часа по промокоду «ЮЛЯВПЕРЕД» скидка 15 %!
Рома волновался за Юну так, словно сам собирался выйти на сцену. Попить успел раз десять, в туалет сбегал примерно столько же. Костюм жал, галстук душил, рубашка кололась, трусы врезались в зад. Он уже жалел, что уговорил Юну на участие в финале. В ее-то состоянии! Нет, она не была похожа на девушку с разбитым сердцем, и Рома знал, что ни о какой настоящей любви к Игорю и речь быть не может. Потому что не может влюбленная женщина так целовать другого. Но все-таки она перенесла нешуточный стресс! Предательство, отмена свадьбы… Шок, как ни крути. И после такого выйти и без подготовки толкнуть речь перед кучей зрителей! Среди которых полно обиженных соперниц и людей, убежденных, что она здесь по блату. Рома весь извелся, готов был в случае первой же накладки броситься к Юне через толпу и вывести ее, как телохранитель из одноименного фильма.
Впрочем, ему не довелось услышать даже начало речи. Едва из зала донеслось «А теперь поприветствуем победительницу зрительского голосования Юлию Кулешову», как плечо стиснула чья-то тяжелая рука, в нос ударил противный сладковатый запах, и картинка перед глазами расфокусировалась, будто кто-то применил эффект боке.
Первым, что увидел Рома, очнувшись, были хрустальные капли. Много, много сверкающего хрусталя, слепящего обилием бликов. Потом Кулешов почувствовал боль в запястьях и плечах: руки были слишком сильно заведены назад и стянуты за спиной. Ныла шея из-за запрокинутой назад головы. Придя в себя окончательно, Рома попытался выпрямиться, дернуться вперед, но обнаружил, что крепко привязан к стулу.
 
Ресторан. Рому привезли в огромный и совершенно пустой ресторан. Дорогущий, очевидно. Белые льняные скатерти, море цветов, хрусталя — и огромный плакат, который держали в клювах фигурки голубей: «Игорь & Юна».
— Думаю, не надо объяснять, где ты находишься, — мощный басовитый голос эхом отражался от стен, и Рома узрел лик из газет, журналов и Википедии: Лев Львович Лебедев собственной персоной.