Истинный облик Лероя Дарси (СИ)
— Какой ты ещё маленький, заечка! Какой славный! — Ламерт подпирал дверной косяк, любуясь на своего мальчика. — Брось, пусть лежат, где хочешь, где тебе удобно!
— Но…
— Пацаны твоего возраста на порядок в комнате редко заморачиваются, и ты не начинай!
Пай захлопал ресничками. Ламерт вошёл и плотно закрыл дверь.
— Я могу остаться тут на всю ночь? — низким, хрипловатым от избытка чувств, голосом произнёс Илья.
— Да… — Престон смял в руках футболку. — Конечно! Да!
— Тогда, если можно, малыш, я в душ первый, ладно?
Пай осел на ковер. Силы разом покинули его. Он ждал так долго, что их соединение с Ламертом стало казаться чем-то нереальным. Юноша слушал шум воды и улыбался, потом резко подскочил и расстелил свою кровать. «Надеюсь, по длине она будет достаточной!» — Пай прикусил губку, выключил общий свет и зажёг бра на стене. Ламерт вышел в полотенце на бёдрах, второе, которым вытирал голову, висело на шее. От вида большого жилистого тела с рисунком стальных мускулов у Престона пересохло во рту. Илья, несмотря на возраст, был в отличной форме. А главное, его набирающий силу запах возбуждал до дрожи!
— Заечка, не зависай! — рыкнул альфа. — Я… честно говоря… уже на пределе терпения.
Пай прошмыгнул в ванную с бешено бьющимся сердечком. Там юноша сбросил всё и подставил пылающее тело под прохладные водные струи. Престон рассеянно оглаживал себя руками. Надо подготовиться… Надо… Он скользнул ладонями по бёдрам, переместил их на упругий зад. Сейчас… Илья… и он… Сейчас?! Пай сел на корточки и обнял себя руками за плечи.
— Заечка?! Плохо?!
Его подхватили, прижали к груди, покрытой мягкими тёмными волосами с проседью.
— Иль…я?! — Престон завороженно погладил загорелую кожу, на которой с левой стороны была сделана татуировка цифры «7», один в один, как его шрам, оставленный Тьерри Бонне. — Зачем… ты…?!
— Мы оба… ничего не забудем, моё солнышко! — шепнули большие тёмные губы и сомкнули рот Пая глубоким чувственным поцелуем. Потом альфа сам вытер золотистое гибкое тело мальчика и, легко подхватив на руки, унёс Пая на постель, бережно усадив на её край.
Престон, затаив дыхание, ждал неизвестно чего, как омежка-школьник, которого в подсобке искусно совращал учитель. Илья взял ногу Пая, нежно массируя и поглаживая, и покрыл поцелуями от ступни до самого паха, где тут же отозвалась молодая горячая плоть. Юноша застонал, упираясь ступнёй в грудь мужчины, его и без того большие глаза стали бездонными и полными счастья.
— Это же не сон?
— Нет, любимый! Маленький мой… Заечка, — нежно шепча, альфа опрокинул Престона на спину. — Помнишь, что я тебе обещал, а? — губы Ильи коснулись вздрагивающего живота Пая, прихватывая тонкую кожу, язык скользнул в ямку пупка. Юноша рвано задышал.
— Вылижи… меня всего, убери его запах! И сделай меня, наконец, СВОИМ! — это прозвучало, как заклинание, как приказ и как мольба одновременно. И Ламерт начал его выполнять…
Престон был любим и обласкан, он знал вкус долгой прелюдии, но… это было на пике чувственности. Каждая клеточка его молодого тела взрывалась от сладкой истомы. И вскоре он понял, почему: Пай Престон Лимм встретил свою истинную пару. Когда язык и губы мужчины закончили с сосками юноши, к ним уже было не прикоснуться. Илья осторожно подул на возбуждённые влажные горошинки, и Пай с криком выгнулся грудиной вперёд, едва ли не кончая. Ламерт навис над изнемогающим юношей, поймал дрожащие полуоткрытые губы своим властным ртом, чуть покусывая сначала верхнюю, потом нижнюю. Престон почти заскулил, обхватил длинными стройными ногами торс своего мужчины, а руками обвил сильную шею.
— Илья, Господи! Это слишком… давай сейчас или я умру!
— Так быстро? А как же: «…и жили они долго и счастливо?..» Давай-ка мне сюда свою красивую спинку!
Рваные стоны Пая набирали силу, пока он, изгибаясь и дрожа, получал новую порцию сладких пыток, весь покрываясь мурашками. На простынь плеснули белесые капли. Илья, наигранно хмурясь, перевернул юношу.
— Нехороший мальчик! А я ведь ещё не приступил к десерту! Хотя-я-я… ты весь, от ушек до пяток, — настоящее лакомство!
Альфа зарычал и склонился над бёдрами Пая, широко разводя божественно стройные ноги молодого человека.
— Иль-я-я-я! — взвыл Престон, погружая пальцы в жёсткие короткие волосы мужчины.
— Ты — мой, заечка! — Ламерт растёр слюну в горячей мягкой промежности; плотный комочек мышц был полностью расслаблен и пульсировал желанием. Пай часто облизывал губы и накусывал их в распутном нетерпении, глядя во все глаза на длинный крупный тёмный член альфы, который тёрся о его чресла.
— Хочу! — выдохнул мальчишка и чуть приподнял бёдра. — Илья, мой!
— Твой до последней капли крови! Давай-ка соединимся посильнее!
Внизу живота Пая словно взорвался шар с кипятком, горячая волна растеклась в паху, и Ламерта накрыл сильнейший аромат вишни и сладость ликера. У мальчика началась течка. Хищно улыбаясь, Илья поцеловал своего ненаглядного в искусанный сосочек:
— Ох, держись, мой сладкий! Давно я так не желал!
Альфа вошёл аккуратным мощным толчком в податливый алый вход, уже наполненный смазкой до краёв. Пай вскрикнул и замер, так остро было ощущение наполненности. Но болезненный спазм тут же исчез, уступая место предчувствию океана удовольствия. Ламерт двинулся бедрами вперёд, усиливая новый вскрик любовника горячим поцелуем-укусом многострадального сосочка.
— М-м-мм… мммах-х-х!!!
— Кончил снова? Ах, ты… мальчишка-торопыжка! Теперь моя очередь!
Пай беспомощно забился под тяжестью огромного тела, обнимая так сильно, как только смог, едва вынося бережные мощные толчки, безошибочно бьющие в цель. Перед закатывающимися в экстазе глазами Престона покрывалась капельками пота цифра «семь», словно оплывала слезами. Юноша подался вперёд, жадно целуя Ламерта в эту метку, оставляя алый засос около темного напряжённого соска:
— Люблю!
— Что, маленький? Скажи громче! — выдыхал распалённый мужчина.
— ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!! ТОЛЬКО ТЫ ВАЖЕН!!!
— Спа…сибо… Значит, я не ошибся, увидев тебя в первый раз. На бочок, заечка! — Илья приподнял мальчика и ловко перекатил его полубоком, опалив дыханием ушко:
— Иль…я?!
— Да-да! С узлом и навеки-вечные! — у основания шеи Престон ощутил болезненно-сладкий глубокий укус, и из его глаз брызнули счастливые слёзы. А в следующую минуту их обоих накрыл мощный, изматывающе-долгий оргазм… Но качественной сцепки не получилось. Альфа слишком сильно хотел, чтобы вспомнить о специфике начала любой течки омег. Обилие кровянистой смазки просто не позволило узлу укрепиться. Пай находился то в горячке, то в ознобе, в общем, в полуобморочном состоянии, когда Ламерт обмывал его в тёплой воде, одевал и заворачивал в одеяло.
***
Илья спустился на первый этаж. Я читал письмо с предложением от филиала Модельного агенства Dolce & Gabbana в Париже. Ха-ха! Мне осталось только в нижнем белье по подиуму пройтись для полного счастья! Не, вы в это поверите?! Лер Дарси рекламирует трусы и рваные джинсы, как какой-то тинейджер.
Ламерт сел рядом на диванчик.
— Умаялся, старик? — посочувствовал я. — С молодыми и неугомонными так всегда.
— Кто бы говорил, сынок! — делая там, где надо, ударение, буркнул Ламерт. — Но сейчас по-другому: я его хочу, а малышу хреново.
— Подожди денёк. Спазмы и боль уйдут и появится жажда.
— Ты… сильный мужик, Лерк. Пройти через такое осознание и не свихнуться. Простить того, кто сделал тебя омегой, родить ему дочь и стать ему мужем.
— И в чём тут, стесняюсь спросить, сила? — я помахал бумагой. — Слушай, что пишут: «…ваш образ очень гармоничен, как для альфы, так и для беты, кроме того, вы познали радость отцовства, и, значит, сможете передать глубокие и искренние эмоции…», короче универсальный я манекен, Илья.
— Неплохая работа, учитывая, что после декрета чем-то придётся заниматься.
— Считаешь, надо подумать? — тру лоб и хмурюсь. Ламерт гладит меня по руке: