Чужое право первой ночи (СИ)

Интеллектуальность графа, о которой я уже была наслышана, подчёркивал его высокий лоб с тоненькими морщинками – Ле’Куинду было двадцать восемь лет, и черты его лица не скрывали этого возраста. В то же время его удивительного винного цвета глаза почти без ресниц, украшенные полубесцветными бровями, выражали какую-то светлую наивность, которую нечасто увидишь в дворянских лицах. Куда больше его положению в обществе соответствовали прямой нос с острым кончиком, тонкие губы (нижняя была едва крупнее верхней) и треугольный подбородок, в совокупности отражавшие предполагаемую резкость и решительность характера Его Высочества.
Казалось, моё сердце стало биться чуть чаще в ту самую секунду, когда граф впервые взглянул в мои глаза, так что мне вовсе не пришлось театрально прятать от него лицо, словно робкая Алиан – к моему собственному ужасу, это вышло совершенно естественно. В один миг иллюзия чудовища, которую я строила в собственном разуме, разрушилась, оставив лишь бесчисленное множество вопросов и загадок, которые в действительности составляли личность Ле’Куинда и от которых я целенаправленно себя ограждала, стараясь сосредоточиться лишь на том изначальном предмете, что привёл меня во владения графа.
Неужто я оказалась… заинтригована этим мужчиной?
Впрочем, я ведь всегда понимала, что самый интересный контракт в моей жизни не мог быть связан со скучным человеком, чьи тайны я сумела бы разгадать заранее, без единой встречи с ним. Теперь, столкнувшись со своей ошибкой лицом к лицу, я опешила, только и всего. Потеряла самообладание совсем ненадолго. Для моей роли это получилось даже естественно, а вот для меня самой – нет.
Я немедленно постаралась взять себя в руки, подняв взгляд обратно на графа, который, как оказалось, успел ко мне немного приблизиться, однако продолжал соблюдать достойную дистанцию, по-видимому наученный опытом общения с моими предшественницами.
– Виконтесса О’Санна? Меня зовут граф Дейран Ле’Куинд. Впрочем, об этом вы уже наверняка догадались и сами, – его голос, мягкий, словно облачко, с лёгким звоном смеха на последних нотах вдруг напомнил мне тёплое лето в Валессе, наполненное шумом традиционных ярмарок и ароматом цветов, окружавших храм Ирры.
О, Таящийся, поскорее бы выполнить работу и вернуться домой.
Кстати говоря, о работе: заветного опала было не видать. Если Мэйми не ошибалась, когда говорила, будто граф носит его не снимая, то, видимо, сейчас он прятал амулет под рубашкой, не желая демонстрировать своей гостье. Или он настолько берёг его, что старался вообще никому не показывать, недаром даже его верная ключница с трудом смогла описать, как выглядело любимое украшение мужчины.
Что ж, придётся мне что-то придумать. Я ведь терпела все эти прихорашивания вовсе не для того, чтобы уйти с ужина хоть без какой-то добычи. Не считая еды, конечно же.
– Мэйми, можешь быть свободна, – произнёс тем временем граф.
После того как за моей спиной с лёгким щелчком закрылась дверь, Ле'Куинд, по-прежнему не приближаясь, обратил руки к центру комнаты, и я заметила, что сервированные для нас места располагались достаточно далеко друг от друга, с противоположных концов относительно длины стола.
– Виконтесса О’Санна, прошу вас, присаживайтесь, – предложил мужчина, указывая на отвёденное для меня место.
– Алиан, – вдруг сказала я, и тут же заметила мелькнувшее в глазах собеседника недоумение, – Пожалуйста, Ваше Высочество, зовите меня Алиан. Мне неловко, когда вы обращаетесь ко мне по титулу и фамилии, которые едва ли успели стать моими.
Если бы связь между нами с Иррой по-прежнему была крепка, я могла бы поклясться его кинжалами, что это была идея Таящегося – попробовать смутить графа. Напомнить ему, что он забрал бедную девочку из дома в переломный момент её жизни, и заставить задуматься о собственном поступке. Посмотреть, какая реакция пробудится в нём в качестве ответа: злость, печаль или, может быть, мрачное чувство юмора.
Однако по лицу Ле’Куинда я не смогла понять, увенчалась ли моя попытка хоть чем-то. Кажется, граф поразительно хорошо владел собой. А та тень, что на секунду коснулась его лица, могла быть лишь игрой пламени, озарявшего столовую.
 
– Как вам будет угодно, Алиан, – спокойно принял мои условия мужчина, – Вам также не обязательно звать меня “Ваше Высочество”. Можете обращаться ко мне “граф”, если для вас это более приемлемо.
– Благодарю за оказанную мне честь, Ваше Высочество, – вежливо отказалась я, будто бы польщённая, но при этом недостаточно смелая для предложенных фамильярностей.
Затем меня сопроводили к столу и помогли сесть, пускай даже крой моего платья позволял без проблем управляться со стульями самостоятельно. После этого граф занял своё место с противоположной стороны, и мы смогли, наконец, приступить к приготовленной для нас трапезе.
Выбор блюд на столе был достаточно велик, и в то же время не избыточен всего для двух персон, если учитывать, что персоны эти привыкли к соответствующему уровню обслуживания: четыре вида салата, три – горячего, пять гарниров и около десятка запечатанных бутылок и графинов с различными напитками. Объём поданных блюд притом был невелик: видимо, подразумевалось, что нам следовало попробовать всего понемногу, а не выбрать что-то одно. В силу нехватки опыта в подобных мероприятиях, я просила лакея накладывать то же самое, что выбирал для себя граф, а также внимательно следила за тем, какими приборами он пользовался, чтобы не совершить какую-нибудь глупую ошибку. Конечно, можно было бы списать мои оплошности за столом на нехватку образованности и дикое южное происхождение, но я не хотела лишний раз привлекать к себе внимание.
– Алиан, как прошла ваша поездка? – поинтересовался у меня мой собеседник, когда мы оба слегка утолили чувство города и чуть-чуть привыкли к присутствию друг друга, – Как известно, путь из Оши в Акрос не близок. Не возникло ли у вас каких-либо проблем?
– Спасибо за беспокойство, Ваше Высочество, – покачала головой я, искренне надеясь, что доктор не стал доносить до его ушей мою ложь о лишнем осмотре, – Ваши слуги были очень милы со мной, а места для ночлега по большей части были уютными и комфортными. Ничего такого, с чем достойная южанка не могла бы справиться. Боюсь, самым сильным препятствием в путешествии для меня стала перемена климата. Я вовсе не ожидала, что в середине весны здесь окажется настолько промозгло и ветрено.
Я невольно поёжилась, словно порыв холодного воздуха с гор, о котором я говорила, мог проникнуть в столовую даже сейчас, несмотря на закрытые окна и жар камина.
– Горы Акроса долго остаются заснеженными, – подтвердил граф, – Должно быть, это наша плата за щедрые богатства недр, которые нам дарует эта неприветливая земля. Впрочем, вы ещё сможете убедиться, что наш край не всегда столь мрачен, как вам показалось сегодня. Лето приходит к нам быстро и задерживается надолго. Хотя, конечно, я должен принести вам извинения за нынешнюю температуру во дворце. Боюсь, что, как бы я того ни хотел, мне всё же придётся его перестроить. Иначе уже совсем скоро я превращусь в Снежного Графа из той детской сказки и стану насылать страшные метели на все окрестные графства.
Ле’Куинд усмехнулся и сделал глоток вина. Я тоже улыбнулась, но вовсе не от его шутки, а от мысли, что сердце графа уже сейчас можно было бы назвать ледяным, учитывая обстоятельства нашего общения. Потом я отпила из своего бокала вслед за мужчиной – пускай я фактически была на работе, но эта работа требовала вхождения в образ, и без вина мне в этом было не обойтись. К тому же после всего пережитого в этом приключении, а также всего того, что мне ещё предстояло пережить, я считала, что заслужила небольшое расслабление. Совсем крошечное.
Кажется, граф и правда старался найти ко мне какой-то подход, сблизиться со мной, как и говорила Мэйми. Он видел, что я благоприятно реагировала на его шутки, и старался по возможности меня ими развлекать. Или, скорее, отвлекать от мыслей о том, что должно было ждать меня уже завтра.