Живой Лес (СИ)
— Не может быть! — воскликнула я, развернулась к Ратмиру и уселась, закинув на него ноги. — Как же такое возможно?
— Я могу тебе их показать… Это были заметки женщины, исследовавшей эту местность. Она тоже столкнулась с необъяснимыми феноменами. Написано языком прошлого. Похоже, уровень развития научного оснащения тогда был намного выше нашего, текст изобилует непонятными терминами.
— Удивительно… — выдохнула я. Вот тебе и поворот. Оказывается, уже не одно поколение сломало зубы об эти загадки. А может, не сломало и лишь мы знаем слишком мало? — А ты хорошо поддерживаешь линию поведения предков…
— Это очень важно для меня. Мне доверена честь заботиться об этом месте. Пока я не смогу передать это кому-то еще… Как ты думаешь, кому, Алёна?
Мои щёки залила краска. Я знала ответ на вопрос Ратмира. Но ребенок… Смогу ли я это дать ему? У меня ведь есть и другие обязательства… Я потерялась в себе и была ни в чем не уверена.
В ответ на мое смущение в его глазах вспыхнули искры, чуть заметно подкрадываясь ко мне, разгорелось внутреннее пламя, словно в едва теплящийся огонь подбросили дровишек. Я замерла, неотрывно наблюдая за завораживающими изменениями внутри затененных глазниц… Не отражение настольной лампы, а нечто, рвущееся прямо изнутри его загадочной сути. Зрачок темных глаз внезапно расширился, наполняя их проникающей чернотой до предела. Дыхание сбилось. Я внезапно поняла, что сижу, закинув ноги на мужчину, который, очевидно, возбужден. И не от радостных открытий… Звериная сущность, тщательно сдерживаемая Ратмиром, осторожно выглядывала сквозь глаза, впитывая мою волю даже на расстоянии. Торопливо подтянула ноги к себе, одергивая тонкую ночную сорочку. Машинально облизала губы и тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения.
Поздно… Он уже навис надо мной, толкнув на мягкую кровать. Я резко вздохнула, когда его губы заскользили вдоль шеи и остановились, найдя грудь. Он медленно провел языком, а мое тело не устояло под потоком нахлынувших ощущения. Я заелозила, словно змея, машинально впиваясь острыми ногтями ему в плечи. Но Ратмиру оказалось все нипочем. Он отстранился, резко задирая сорочку и, не имея никакого сострадания к моему ослабленному организму, примкнул кожа к коже, щекоча дыханием. Эти прикосновения вызывали во мне ответную волну на рефлекторном уровне, которую я не могла удержать. Оставалось сетовать на разбуженные тираном инстинкты.
— Ой, ай, ой! — закричала я. — Не надо! — добавила для приличия, чтобы не выглядеть слишком доступной.
Но он не слушал… (И правильно делал!) Однако от охватившего меня страха я все равно толкнула его… Ситуация вышла из-под контроля и мурашки, марширующие по моей коже, заставляли меня неприлично выгибаться. Ратмир отстранился, посмотрел в мое лицо с искривленной улыбкой:
— Ты родишь мне наследника, Алёна! — выкрикнул он, резко подтягивая меня к себе. Что-то томительно сжалось в животе от этих слов, заиграло сладкими переливами внутри. Я широко распахнула глаза, замечая, как моя грудь часто вздымается, а кулаки судорожно сжали простыню. — Но не сейчас… Сейчас нельзя…
С моих губ сорвался разочарованный вздох — я уже судорожно хотела… желала повторить тот опыт, который мне не казался отнюдь не безоблачным. Наверное, я вконец растеряла ум, раз после произошедшего у дерева решила снова наступить на те же грабли. Но… гори оно синим пламенем, мне было уже не важно. Дурман в голове растворил болезненный опыт, обещая вожделенную награду. Я схватила за мужскую рубашку и сильно потянула на себя.
Однако Ратмир не поддался, до меня долетел лишь тихий смех. Он сместился еще ниже, устроившись на коленях возле кровати. И что он там забыл? Медленно снял с меня дутые панталоны с кружевом — мой последний щит, напоминающий о том, что положено иметь при себе приличным девицам. Сам раздеваться не стал. Бросил последний, напряженно-предвкушающий взгляд мне в лицо и, не найдя на нем признаков разума, очевидно испарившегося, резко опустился вниз.
А дальше… дальше стало происходить то, что я никогда не смогу рассказать даже Джит. Да что там, я и себе не могу признаться, что это случилось со мной. Я хотела вывернуться, шокированная бесстыдством происходящего, но Ратмир не дал, прочно удерживая мою пятую точку на краю своей кровати и зарываясь лицом внизу. Я не могла сопротивляться, судорожно вцепившись в белую ткань и делая рваные вдохи. Похоже, пала последняя граница моей благоразумности — пронеслось на закоулках сознания. Его рот, его язык… я чувствовала так остро, что хотелось одновременно оттолкнуть от невыносимой остроты ощущения и притянуть как можно ближе. Я сдержала крик, закусив губу до боли и выворачиваясь, выгибая тело, откинула голову назад. Волосы спутались и разметались по кровати, прилипли к влажному лбу, к губам, мне было все равно…
Откуда-то изнутри накатывала волна безумного притяжения, желания слиться, быть захваченной и смятой этим движением… Казалось, все внутри меня завибрировало, опускаясь вниз, переполнившись ощущениями. Я вздрогнула и вскрикнула от острого, почти до боли, сотрясения, рефлекторно сжимая ноги и скребя ногтями по кровати. Океан блаженства все-таки добрался до меня, затопив с головой как барахтающуюся в бескрайних волнах мышь, мокрую и совершенно потерявшую ориентиры. Оказывается, книги не врали…
Когда я отдышалась, Ратмир, наконец, поднял голову, скользя губами до пупка. Уложил меня на кровать, поправил сорочку и набросил легкое одеяло.
— А как же… ты… — вертелся у меня на языке вопрос.
— Потом. Нельзя… — выдохнул он, зарываясь лицом в мои волосы. — Спи, Алёнушка, достаточно сказок на сегодня.
Я и уснула, свернувшись калачиком на его груди, покачиваясь во сне на волнах неизвестно откуда взявшегося спокойствия.
А с утра меня разбудил радостный возглас. Я сонно приоткрыла левый глаз, втягивая носом воздух с незнакомым легким ароматом.
— Ты только посмотри, Алёна! Зацвело! — Ратмир стоял около окна со счастливой улыбкой. — Зацвело!!! Наконец! Все меняется!
Я подскочила с кровати и бросилась к нему, робко выглядывая в окно. От неожиданности ахнула, так и оставшись стоять с разинутым, как у простушки, ртом. Все пространство вокруг дома было усыпано, увито, буквально захвачено теснившими друг друга бутонами и раскрывающимися цветами, крупными, чем-то напоминающими лилии, белых, нежно-желтых и розовых оттенков. Разбитый вокруг дома сад превратился в благоухающий цветочный ковер, словно и не было вчера аккуратно подстриженного низкого газона. И даже на деревьях откуда-то появились лианы с наливающимися бутонами.
— Что это? — не поняла я, вдыхая невероятный свежий запах. Пыльца незримо парила в воздухе. — Откуда все эти цветы?
- Это ты, Алёна! Это ты, девочка моя! — кажется, у муженька случился приступ утреннего помешательства.
— Что я? — снова не врубилась я.
— Это ты! Твое влияние! Лес проникнут тобой, оживлен! За все это время он ни разу так не цвел! — никак не скрывал радости Ратмир и даже поцеловал мою сонную физиономию. — Произошла перестройка тебя и леса, взаимное проникновение!
Хотела бы я сказать, с кем у нас на самом деле было взаимное проникновение. Но лишь косо глянула на мужа и промолчала. Еще раз перевела взор на прекрасные цветы, неведомым образом заполонившие все пространство, судорожно перебирая в памяти уроки ботаники и названия видов растений с ускоренным развитием. Невероятно! Все это просто не могло произойти за одну лишь ночь. Но еще удивительней было видеть Ратмира счастливым, таким безмерно воодушевленным и… лучезарным. Этим утром от него исходил свет, тщательно спрятанный внутри и теперь сумевший вырваться наружу. Я словно открывала мужа с новой стороны, всегда считая его замкнутым психопатом. А теперь… я смотрела вовсе не на цветы, а на его довольное лицо, губы, расплывающиеся в искренней улыбке, светящиеся глаза и была… неужели… счастлива?
Возвращение. Глава 11. Пробуждение
Каждый новый день я посвящала изучению изменений, происходящих в лесу. Следы недомогания исчезали на глазах, я легко двигалась и покидала дом. Опустошающая слабость и апатия растворились без следа, уступив место волне радостного оживления и эйфории от познания новых явлений жизни. Не поддавалось разумному объяснению, как за короткое время лес смог настолько преобразиться. Обогатился его видовой состав, а прежние растения стали проявлять нехарактерные для них свойства. Природа заиграла южными красками. Вокруг нордических правильных стволов завились пышным одеянием лианы. Повыскакивали раскидистые папоротники, местами образовал непроходимые островки бамбук. Повисли огромными листьями высокие тропические травы. Везде пестрили, светились, желтели, краснели и распускались ароматами цветы самых разнообразных форм и оттенков. Бутоны появлялись даже на деревьях, казавшихся раньше холодными изваяниями.