Ты будешь моей (СИ)
Решение пришло само собой, все встало на свои места, вот только Матвей больше не появлялся дома, шли дни, я продолжала соблюдать составленный им режим, а его самого рядом не было. Несколько раз я порывалась попросить кого-нибудь из персонала набрать его номер, но каждый раз осаждала себе в последний момент, а все, потому что мне было стыдно, он столько для меня делал, а в ответ получал одно лишь «уходи». И так обидно становилось, нет, не за себя — за него. Я дала себе слово, что докажу ему — все его старания не напрасны, он поймет это, когда наконец вернется домой. Пришлось пойти на шантаж, чтобы получить доступ к телефону, предварительно заверив Аню в том, что от Матвея ей не достанется и работу она не потеряет. Макса долго упрашивать не пришлось, спустя несколько часов он стоял на пороге дома Матвея с моими вещами. Появление Матвея стало для меня шоком, он столько дней не показывался и вдруг объявился. Более идиотскую ситуацию сложно было себе представить: я в своем кресле, посреди комнаты собранные чемоданы и Макс. В тот день лишь чудом никто не пострадал. Таким Матвея я еще не видела, он ведь решил, что я ухожу и столько боли было в его взгляде. А какой дурой я себя почувствовала, когда парень открыл один из чемоданов, его удивленный взгляд и усмешка на губах вызвали стойкое желание провалиться под землю. Эти вещи были дороги мне, как память об отце, все эти подушки, пледы, плюшевые игрушки мы выбирали вместе с отцом, он просто сажал меня в машину и вез в торговый центр, позволяя выбирать все, что мне только вздумается. Это стало нашей традицией, которой мы неизменно следовали ровно вплоть до того дня, когда все вдруг изменилось, когда мать предала отца и на него со всех сторон посыпались проблемы. Рустам не упускал возможности посмеяться над моей привязанностью к этим вещам, насмехался, унижал, а мне было плевать на его мнение, я играла свою роль, выполняла свою часть договора. После случившегося Макс забрал меня к себе, а потом привез часть вещей, что остались в квартире Азарина, к сожалению, меньшую их часть. С тех пор я с ними не расставалась, как бы не злилась на отца за его глупость и слабость, а все равно хранила память о нем, потому что любила его больше всего на свете. Это было действительно странно — хранить какие-то подушки, не золото, не драгоценности, а то, что по мнению многих людей является никому не нужным мусором, а я хранила. Поняла, насколько глупо это выглядело, когда лицом к лицу встретилась с реакцией Матвея, пожалела о своем необдуманном поступке, наткнувшись на насмешливый взгляд…А дальше все как в тумане: его теплые объятия, жаркие поцелуи… Все как-то завертелось, закружилось, я просто потерялась в этом безграничном счастье, которое так умело дарил мне этот мужчина, ничего не требуя взамен, просил лишь довериться ему, и я доверилась.
— Ау, Мышонок, ты где витаешь? — щелкая пальцами у моего уха, Матвей вырвал меня из потока воспоминаний. Моргнув несколько раз, наткнулась на улыбающееся парня. — О чем думаешь? — став вдруг серьезным, спросил он, всматриваясь в мои глаза.
— О том, что таких как ты не бывает, — улыбнулась, коснувшись заросшего легкой щетиной лица.
— Не подлизывайся, — рассмеялся он в голос и снова принялся меня щекотать.
— Матвей…
— Я уже двадцать четыре года Матвей, так, малыш, либо бассейн, либо я продолжу, а потом буду целовать, долго и снова щекотать, — с чувством произнес он и не дожидаясь моего ответа, выполнил угрозу — принялся целовать, сначала губы, потом шею и вопреки всему, мне все сильнее хотелось упрямится.
— Эй, ну хватит, я же потная и …— он снова заткнул мне рот поцелуем, как делал десятки раз прежде.
— Глупости не говори, — улыбнулся. — Все, идем плавать.
Резко вскочив на ноги, он подхватил меня на руки и понес прочь из зала.
— Какое плавать, я не хочу и не могу и…
— Я буду тебя держать, все, как предписал физиотерапевт, — отмахнулся Матвей. — Ну чего ты боишься, Лар? — остановившись посреди коридора, она пристально посмотрел мне в глаза, ища в них ответы. А мне нечего было ему ответить, ведь не было проблем, утонуть бы мне никто не дал, но как объяснить, что дело не только в этом. Плавание в бассейне подразумевает наличие купальника или комбинезона, последнего у меня не было и купальника не было, не в белье же нижнем плавать, не готова я была предстать в нем перед мужчиной, даже, если этот мужчина Матвей. Его терпение помогло мне преодолеть некоторые барьеры, но этого было мало. Когда-то я жить не могла без воды, каждое утро начиналось с бассейна, а после случившегося четыре года назад я обходила бассейны стороной.
— Мне не в чем плавать, — буркнула, уткнувшись носом в его плечо.
— Среди привезенных Деминым вещей не нашлось купальника? — улыбнулся Матвей, а почувствовала, как краснеют мои щеки.
— Там вообще одежды почти не было, а купальника у меня вовсе нет, как-то не было в нем необходимости.
— Нашла проблему, Мышонок, — продолжая улыбаться, выдал Матвей, — кроме нас двоих там никого не будет, в белье поплаваешь, — произнес, как ни в чем не бывало. Казалось, он вообще не видел проблемы и понял, что сморозил, когда я напряглась в его руках. — Лар, а ну прекрати, мы просто поплаваем, хорошо? — он смотрел на меня, так открыто, с надеждой в взгляде и я сама не поняла, как кивнула, прижавшись к нему сильнее. Он молча отнес меня вниз, туда, где находился бассейн, о наличии в доме которого я не подозревала до прошлой недели. Не дом, а сказка какая-то. Когда-то и у меня был такой. Не говоря ни слова, усадил мена на скамью и присел рядом на корточки, теперь наши глаза были на одном уровне.
— Матвей…
— Тшшш, — перебил меня, — сейчас я помогу тебе раздеться, и ты не будешь паниковать, ладно? Просто расслабься.
Осторожно подцепив края моей майки, он потянул ее вверх, лишь на миг остановив взгляд на моей груди, вызвав во мне стойкое желание прикрыться. Я с силой сжимала ладони в кулаки, дышала глубоко, стараясь угомонить разогнавшееся до предела возможностей сердца и повторяя себе, что Матвей ничего не сделает против моей воли. Расправившись с моей одеждой, он сбросил свою, представ передо мной в одних лишь боксерах. Как ни старалась, так и не смогла поднять взгляд, пялилась на плитку под ногами, краснея как рак.
— Иди сюда, — он взял меня на руки, — ничего не бойся, слышишь, — добавил, когда мы оказались в воде. Он продвигался все дальше, но все большую глубину, а меня трясло так то ли от холода, то ли от страха. Это все было слишком. Несмотря на надетое белье, чувствовала себя голой и никак не могла отделаться от этой мысли. — Перестань, ты слишком громко думаешь, — он улыбнулся и ослабил хватку, перевернул на живот, продолжая осторожно поддерживать.
— Матвей
— Я тебя держу, просто расслабься, ты ведь плавала раньше?
Кивнула в ответ.
— Вот и умница, представь, что ты здесь одна.
Минут через пятнадцать мне все же удалось успокоиться. Прикрыв глаза, я просто делала то, что умела, гребла руками, всеми силами стараясь задействовать и нижние конечности. Было больно, но иначе и быть не могло, я научилась с ней жить, научилась терпеть и даже была рада тому, что чувствую ее.
— Умница, моя девочка, — подхватив меня за талию, он прижал меня к себе. — Ну вот, а ты боялась.
— Знаешь, — протянула, — я тут подумала.
— О чем?
— Вот, о чем! — собрала ладонями воду и направила брызги в его сторону. — Это тебе за щекотку и за угрозы и…— не дав мне договорить, он прижал меня к непонятно откуда взявшемуся бортику, подхватил под бедра и впился в мои губы. Обвив его руками, ответила на поцелуй, зарылась пальцами в густую шевелюру издав гортанный стон от удовольствия, которое дарили только его губы. Голова закружилась от происходящего. Матвей разорвал наш поцелуй, спустился ниже к шее, покусывая тонкую кожу, руками сильнее стиснул мои бедра, вжимая в себя, так близко, что я внезапно почувствовала, как что-то твердое упирается мне в живот.
— Матвей, — запаниковала, ничего не могла с собой поделать, вцепилась пальцами в его плечи, впиваясь ногтями в кожу. — Матвей, — опомнившись он отпустил мои бедра, вернув руки на талию. Поднял на меня перепуганный взгляд.