Любаша (СИ)

Испуганные дети громко плакали навзрыд.
Пока Люба бежала, успела посчитать мелких. Не хватало пятерых. Плохо. Адреналин смыл границы. Прыгая по еле заметным уступам, хватаясь за торчащие обломки, Люба не хуже Кин-Конга спускалась вниз.
Кусок стены неожиданно раскрошился, и женщина неуклюже упала, раскровив ноги об острые края выступающих предметов. Отодвинув боль на задний план, Люба вскочила, потрясла головой, прогоняя гул и избавляясь от мусора на волосах, протерла глаза и огляделась. Не понятно почему, вокруг было сумеречно и холодно. Стало зябко. Накатило желание сбежать обратно. Женщина повела плечами и уверенно двинулась в сторону звуков, прихватив по пути острый обломок толстой трубы на случай, если придется использовать в качестве рычага.
Пригибаясь, словно пес, по полу стелился туман.
Споткнулась обо что-то мягкое. Пришлось наклониться, напрягая зрение в сумраке, а увидев, отпрянуть. На полу лежал охранник кафе. Кровь из разодранной грудной клетки уже начала густеть.
Сжав трубу крепче, Люба двинулась дальше.
— Пять детей, — напомнила себе еле слышно.
Вдалеке забрезжил свет. Чем ближе, тем громче становились звуки. Странные звуки. Отбросив конспирацию, быстро преодолела расстояние. Увиденное повергло в шок. Времени думать снова не было.
Люба оказалась стоящей на улице по среди хаоса. И это точно был не парк.
***
Вижу цель — не вижу препятствий.
— Хвала идиоту, что обрядил в этот ужасный цвет, — пробормотала женщина, мельком оглядываясь.
«Ромашки» истошно орали, в страхе закрывая чумазыми ручками лица. Второй из добровольцев отгонял… Прости господи, монстра.
Черное нечто, под два метра, прямоходящее, но имеющее хвост, повадки и внешность, приближенную к зверям. Мощная челюсть с выдающимися клыками. Красные глаза, в которых светился разум. Тело покрыто короткими блестящими волосами, на голове — копна густых и длинных волос. Руки — лапы венчали острые когти. В открытой пасти извивался длинный язык.
Рядом с добровольцем, сиганувшим вниз, стояла дородная женщина в странной одежде. Главное, что она закрывала собой трех детей, которых искала Люба.
Вокруг кипело сражение. Еще несколько монстров атаковали здания и людей, которые тоже были не цветочками. Из их рук вырывались сгустки пламени и потоки воды. Кто-то летал. Рушились здания. Земля под ногами гудела и стонала. В сизом небе шло воздушное сражение.
Мир сузился до трех детей.
Пригибаясь, мелкими перебежками, Люба добралась до стены со стороны, не видимой атаковавшему монстру. Землянин давно бы сдох, если бы не подоспевшая подмога в виде двух парней в странной форме. Все странности, словно острые осколки, складывались мысленно в ведро с крышкой, чтобы не обращать внимая, а уж после спокойно обдумать.
Поочередно дернув за крепкие жилетки, как сорняки с грядки, она расположила детей рядом, взяв на руки девочку трех лет.
— Бежим назад. Молча, — скомандовала Люба.
Два мальчика пяти-шести лет сообразили замолчать и побежать за тетей, не выпуская из рук спасительного платья. Девочке пришлось закрыть рот рукой, которую кусали от страха.
Они смогли добежать, не привлекая внимания. Вход в кафе был похож на круг, рваный по краям. Воздух шел рябью. Нещадно смердело.
По полу разрушенного здания струились ручейки воды. Люба чертыхнулась, ускорившись. Дойдя с детьми до разлома с зеваками, подала каждого ребенка в руки длинному парню, висевшему вниз головой. Два товарища держали его за ноги. Живая веревка.
— Любаааа, — надсадно провыла Мария Вениаминовна, кидаясь к краю, протягивая руки к внучке.
— Я здесь, — громко отрапортовала Светлана на гневный взгляд женщины, оттягивая ретивую старушку назад.
— Еще двое, ба. Жди! Сделайте петли из ремней! — крикнула она, уже несясь обратно.
Спасателей все не было. Да, не Москва. Люба хмыкнула на ходу.
Вот мужик мельчает, все самим, все самим…
На этот раз она остановилась рядом с выходом, чтобы глупо не подставляться. Была еще одна неприятная причина — отдышка. Глаза споткнулись об увиденное: второй доброволец смотрел застывшим взглядом вверх, раскинув руки и ноги в стороны. Воткнув ногти в ладони, сглотнула подступивший комок в горле. Не сейчас.
 
Давешняя тетка в странном чепчике держала малышку в кислотном жилете, дрожа от страха, постоянно оглядываясь по сторонам. Ее спину прикрывали четверо солдат, сражающихся с монстром.
Увидев выскочившую Любу, женщина ринулась к ней, протягивая на ходу ребенка, что очень не понравилось нападавшему. Издав утробный рев, оно бросилось на обидчиков, пытаясь прорваться. Что там происходило, Люба не смотрела. Добежала, перехватила посылку и прокричала, пытаясь быть услышанной в какофонии звуков:
— Еще один! Скоро вернусь!
Тетка отрицательно помахала головой, ответив на не понятном языке. Тогда Люба ткнула указательным пальцем на застывшую девочку, оттопырила указательный палец и обвела рукой обозримое пространство, снова оттопырив палец перед лицом неожиданной помощницы. Та понятливо кивнула.
За спиной убегающей Любы раздался злой рев, ему вторили два крика боли. Сжав зубы, домохозяйка бежала к цели, коря себя за отсутствие физ нагрузок.
Ребенок обмочился прямо на руках. Комментария не последовало. Силы были на исходе. Тело тряслось от усталости и подавляемого страха. Ноги болели и кровоточили. Споткнувшись, Люба упала, успев сгруппироваться, чтобы не рухнуть на свою ношу. Девочка пискнула при ударе и захныкала.
— Почему никого нет? — злое недоумение.
Внизу чуть покачивались сплетенные ремни в форме веревочных качелей и трое мужчин сверху с озабоченными лицами.
— Сюда! Сюда! — кричали, завидев ослепленных светом, вылезающих из-под обломков.
— Любаааааа!!!! — бабушка плакала.
— Ба! Еще один! Почему никого нет?!!
— Две бригады внизу! — тут же отозвалась Светлана. — Ищут вас и остальных.
— Не видела, — мотнула головой Люба и поспешила назад.
Она прекрасно понимала, что случилось паранормальное явление, хотя не увлекалась беллетристикой такого плана. Было не понятно, почему тоннель не видим для остальных.
— Торт. Только мне. Шоколадный, — пообещала сама себе.
***
Вооружившись очередным обломком трубы, Люба кралась вперед, крутя головой в разные стороны, вздрагивая от каждого крика. По спине струился пот, волосы слиплись и постоянно лезли в рот, приходилось отплевываться. Бок просто разрывался от боли.
— Где же ты, — шептала, стараясь не заострять внимание на трупах под ногами.
Воздух пронзил детский голос, полный боли и отчаяния. Кислотный жилет мотыляло из стороны в сторону. Его поверхность окрашивалась цветными росчерками, будто работа невидимого художника. Краски заменяла свежая кровь. Последний ребенок был окружен четырьмя маленькими монстриками. За ними следила довольно урчащая взрослая особь.
— Мать и дети, — догадалась Люба. — Учит.
Живая еда отбрыкивалась, раздавая тумаков по мере сил. Зареванному мальчику на вид было семь — восемь лет, поди разбери, сколько точно.
Оглянувшись, Люба увидела знакомую женщину в чепчике, размахивающую из укрытия напротив, пытаясь привлечь внимание землянки. Видимо, их тут только две ненормальных, остальные сделали ноги. Объяснить иначе отсутствие людей не получалось.
Тетка показала пальцем на себя, на монстров, в сторону. Дождавшись кивка от Любы, она неожиданная лихо бросила обломок балки в сторону хищного семейства, чудом попав в мохнатика. Тот взвыл и заскулил, упав на бок. Хищница прыжком подскочила к нему, облизнула и бросилась к обидчице, издав угрожающий рев. Летящий в ее морду камень на лету раскрошили мощные челюсти.
Чепчик улептывал со всех ног. На ее крики прибежали местные в форме, защищая от разъярённой самки.
Люба семенила со своей трубой наперевес. Добежав, проткнула ближайшего монстрика, испытывая глубочайшее омерзение, от которого внутри все сжималось и передергивало. Сердце бешено прыгало в груди. Воздуха не хватало, а двигаться было надо.