Любаша (СИ)
Камила, Камила, ты же не успокоишься ни после напоминания условий договора, ни после дорогих подарков. Значит, уедешь. На горизонте женитьба, надо соблюсти хотя бы видимость приличий… Если не срастется, отправлю в столицу с матерью. Там и лекари лучше, и комфорта больше. И от меня подальше.
Решено. Сегодня же поговорю. Под предлогом помощи соседям и закупки необходимого отправлю с группой солдат, а те посадят на корабль. Есть у меня один вдовец, как раз в ее вкусе. Надо написать ему, пусть готовится к свадьбе.
Короткий стук, моментальное открытие двери и бесцеремонный посетитель плюхается на мой диван, мечтательно уставившись на шкаф, будто это не кусок дерева, а прекрасная нимфа с выдающимися формами. Руперт старше меня лет на тридцать, но такой же упертый и неугодный короне — заместитель, правая рука и просто хороший человек.
— Джонатан, как мужчина мужчине, что у тебя к новенькой? — свирепое выражение лица.
— К Любе? — переспросил в неверии, подавшись вперед.
— Да, — расплылся в идиотской улыбке темноволосый великан, — к Лююююбе, — просмаковал имя, словно дорогое вино.
— Ничего.
— Отлично! Тогда я женюсь! — подскочил и победно протанцевал до моего стола, будто неожиданно получил богатое наследство от дальнего почившего родственника. — Готовься к роли брата божьего, раз уж его так некстати сожрали. У тебя не будет взаймы кольца? Я как-то даже не думал, что со мной такое может случиться, — обескураженно признался… идиот. — Все верну. У матушки твоей позаимствуем платье…
— Стоп.
В голове не укладывалось, что этот прожженный любитель женщин вдруг решил жениться. Кто угодно, но только не он. Никогда. Не в этой жизни. И на ком?
— Что? — прорычал друг, раздражаясь.
— Ты у нее спросил?
— Зачееем? — искренне недоумевал Руперт. — Хорош собой, — указал обеими ладонями на себя, — умен, богат, добр. Или ты сомневаешься в моем обаянии?! — брови взлетели вверх к густой темной шевелюре.
— Она немного … отличается от наших женщин, — попытался подобрать рациональное объяснение. Не говорить же, что она иномирянка, спасшая жизнь Хильде, которую я обязан оберегать? — В общем так. Если согласится, кольцо можешь не возвращать, будет подарком. Но только добровольное желание.
— Почему? — прищурились глаза напротив.
— Родственница Хильды.
— Готовь священные клятвы, — самодовольно произнес Руперт. — Я пошел на таран! Такую женщину нельзя упускать, — довольно причмокнул, обрисовывая силуэт в воздухе. — Как она дралась, до сих пор перед глазами! — восхищался влюбленный болван.
Ну хоть одна хорошая новость! Пристрою в надёжные руки и выдохну. А там женюсь. Идеально!
***
Люба
Душевные муки о собственном поведении прервал заскочивший Велдон. Держа в одной руке шмат мяса, второй направляя поток силы, тщательно прожевал кусочек и приободрил:
— Люба, перестань. Первое: Камилла долго добивалась капитана. Дело не в тебе, просто она не отдаст его никому без боя. Это все знают, — еще откусил, прожевал, подлечил. Широко раздувая ноздри, принюхался и расплылся в улыбке, глядя на булькающий котел. — Второе и не менее важное: сегодня все как с цепи посрывались, — пожал плечами. — Аномалия наша шалит. Наверное… Раньше такого не было. Все, я пошел, у меня там…пациенты, — стал серьезным.
Не глядя взял тряпицу с едой, что протянул ему Олаф на выходе, махнул рукой и был таков. Повар гонял помощников, периодически вздыхая и кидая странные взгляды, что заставляли чувствовать себя нерадивой внучкой у бабушки на каникулах. Жутко болела голова.
Обед проходил шумно. Люди пытались подбадривать друг друга, делились успехами в областях своих задач, предлагали и принимали помощь, обсуждали и строили планы. Пару раз услышала «пойти в лес», запомнила и решила спросить разрешения.
Казармы, пустовавшие до недавнего времени, условно зонировали. Первую половину длинного здания разделили на квадраты, возведя подобие стен, сильно не достающих до высоких потолочных балок, и расположили погорельцев. Лучше уж так, чем одна общая комната на всех. Там же организовали сбор и выдачу необходимых для выживания вещей. В дальней части, наиболее приближенной к кухне, огородили общую трапезную зону для посменного принятия пищи. Готовая древесина была нужна везде.
В полной тишине Мюррей громко и жестко объявил о своем покровительстве, положив тяжелую руку на плечо. Из меня нельзя было сварить суп или построить дом, посему большинство просто приняло к сведению и вернулось к прерванным разговорам. Были и недовольные лица, конечно, женские.
Напряжение от публичного представления сошло на нет благодаря обаятельному рослому мужчине, что сидел по правую руку. Слева во главе стола ел капитан. Было непривычно чувствовать себя хрустальной вазой на фоне внушительных габаритов соседа вкупе с его обходительностью и харизмой. Он так ловко болтал обо всем и ни о чем, занимая все свободное пространство, что я смогла расслабиться, внутренне благодаря. Все же страх и настороженность при таком скоплении незнакомцев был вполне оправдан.
— Честно признаться, — продолжал ворковать Руперт, так звали соседа, — я был поражен в самое сердце… вашим хуком, — хохотнул здоровяк. — Как увидел сердитые лица наших женщин, окруживших кого-то, так и побежал, полюбопытствовать, так сказать, да не успел. Неприятель был побежден прекрасной дамой и без храброго защитника, — хитро улыбался, вгоняя меня в краску. — Между прочим, я нахожу это чертовски… привлекательным, — покивал головой, играя бровями.
Ответила на его улыбку, прикрывая глаза. Жаль, что душу, как грязную комнату, нельзя походя очистить тряпкой от прошлых чувств. Они как пригоревшее масло, намертво прилипли к стенкам. Понадобится не мало времени, чтобы справиться с этой задачей. Ведь просто выбросить свое сердце, как отслужившую утварь, к сожалению, не получится.
Несуразная косынка была явно неуместна среди голов, покрытых чепцами. Женская половина ощущалась скромными ученицами, знающими свое место и правила, тем разительнее контраст Камиллы с прихлебалами. Действительно, вдовушка уже чувствовала себя главной. Слова о моем вызывающем поведении стали понятны.
У всех были нормированные порции. Дети сидели отдельно, кидая тоскливые взгляды на взрослых. Им явно хотелось «чего-нибудь еще», но правила, хорошо вбитые с детства, не позволяли открыто заявлять об этом.
— Люба, поведайте, куда вас увели мысленные тропы? — спросил Руперт, поняв, что дифирамбы канули в пустоту.
Мужчина сильно напоминал… Василия на заре отношений, оттого все попытки заранее были обречены на провал. Не внешне, а на внутреннем уровне… и это было…грустно. Я будто наблюдала за шикарным букетом цветов, стоя по другую сторону стекла. Да, красивые, и знаю, что запах просто мед.
Но у меня аллергия.
— Так, не важно, — вяло улыбнулась.
— Для меня важно все, что связано с вами, — тихий уверенный голос и пронзительный взгляд.
Незачем все эти глупости. Океан внутри хочет успокоиться после прошлой бури, гавани для кораблей закрыты.
— Всем свойственно ошибаться, переоценивая значимость другого человека, — отрицательно покачала головой. — Благодарю за приятную компанию, работа не ждет.
Перед выходом поставила на детский стол свой ломоть хлеба и фрукт. Надо придумать, где достать еды.
***
— Садись давай, — буркнул Олаф, осев мешком на шумно выдвинутый стул. — На вот, — передал тесак рукоятью вперед. — Люба, Люба, — покачал головой, закатив глаза. — Треснул бы подзатыльник, да права не имею… Скажи-ка, — прищурился повар, — как называется твоя деревня?… Я тебе скажу: ты не знаешь! — не стал ждать ответа. — А почему? Глупая, потому что!!! — сердито рявкнул Олаф, стукнув по столу, от чего железная миска, стоящая на углу, упала в низ, громко дребезжа. — Послали же Боги… Баба ты хорошая, трудолюбивая, добрая, теплая, как светило с небес, только головой не всегда думаешь, — раздраженно цокнул. — На кой Руперта отшила на подлете? — свел брови к переносице. — Ты аристократка? Магиня? Воительница? — нависал над столом, все больше подаваясь вперед. — Нет! Ты — деревенская простушка из глухомани!!! Такие не используют «полярность» и «консенсус». Да, кулаками машут, это можно, деревенским можно, и хапают обеими руками жирную рыбу, которая с дуру прыгнула в их ведро, а не выбрасывают вместе с тарой, потому что костлявая и вонючая!!! — поджал губы и махнул рукой, расслабляясь. Вздохнул. — Поняла хоть? — спросил, как умалишенную.