Онмёдзи (ЛП)

  
Рассказ 2
 
Скромный монах
 
 
1
Задумчивый Хиромаса пришел в дом Абэ-но Сэймея осенним вечером.
Он всегда ходит в дом Сэймея один.
Хиромаса — сын Его высочества принца Хёбукё-но мико, первого сына императора Дайго, а значит, является придворным третьего ранга. В его жилах течет безупречная кровь, и уж конечно он вовсе не такого положения человек, чтобы в такое время суток выходить из дома пешком, не на повозке, и без слуг, однако Хиромаса иногда совершает невероятные поступки.
Вот и когда была похищена императорская бива по имени Гэндзё, он ходил глубокой ночью к воротам Расёмон, взяв с собой лишь одного пажа.
В нашей повести Хиромаса — воин безупречного происхождения.
Итак.
Хиромаса как обычно прошел в ворота дома Сэймея, и с его губ сорвался тихий вздох.
Тут было осеннее поле.
Желтые венчики патринии, астры, гвоздика, клематис — эти травы и множество других, чьи названия Хиромаса не знал, заполонили весь сад. Тут колышется на ветру стебли ковыля, глядишь, а там — поляна диких хризантем и цветы гвоздики цветут, смешиваясь друг с другом — и так везде. Рядом с китайской изгородью сгибает ветви под тяжестью мелких красных цветов куст леспедеции. Кажется, что за садом никто не ухаживает. Все выглядит так, словно травам позволено расти по всему саду, где они захотят. Все это словно…
— Лесная поляна! — по лицу Хиромасы было видно, что ему хочется так сказать.
И все же, Хиромаса не испытывал отвращения к этому саду Сэймея, в котором свободно цветут полевые цветы. Ему даже немного нравилось. Наверное, потому, что цветы не просто цвели сами по себе, где вырастут, а за всем этим крылась воля Сэймея.
Сад выглядел не просто лесной поляной, в нем был какой-то необычайный порядок. Что именно и как — словами выразить сложно, но эта странная упорядоченность превращала сад в приятную глазу картину.
Вот какое было первое впечатление: не было цветов, которых росло больше других. И при этом, не было трав, которые росли бы в одинаковом количестве. Каких-то видов было больше, каких-то — меньше, словно по чьему-то безумному пожеланию.
Хиромаса не знал, случайно ли так вышло, или на то была воля Сэймея. Он не знал, но полагал, что в какой-то форме воля Сэймея сказалась на этом саду.
— Сэймей, ты здесь? — позвал Хиромаса куда-то вглубь дома. Однако оттуда никто не отозвался.
Кто бы ни вышел его встречать, человек или животное, это все были бы сикигами, служебные духи, которыми пользуется Сэймей. Когда-то даже был случай, что его встречала мышь, говорящая по-человечески. Поэтому Хиромаса посмотрел не только вглубь дома, но и вокруг себя, и даже внимательно посмотрел под ноги, но никто не появился. Лишь осеннее поле было вокруг.
— Нет дома? — и стоило ему так прошептать себе под нос, как он почувствовал в воздухе сладкий аромат. Неописуемо приятный запах растекался вокруг. Казалось, что в каком-то из слоев воздуха этот запах был сильнее, и в зависимости от поворота головы он становился то сильнее, то слабее.
— Хм, — Хиромаса качнул головой. Что это за запах? Понятно, что это запах какого-то цветка. Хризантема? Нет, пожалуй, не хризантема. В нем больше сладости, чем в аромате хризантем. Чудесный, ароматный запах. Запах, сводящий с ума.
Словно по зову этого аромата, Хиромаса пошел через сад. Шагая по траве, он обогнул угол дома. Солнце к тому времени уже зашло за край горы. Вечерний сумрак постепенно наползал из тени дома и тени ограды, и распространялся в воздухе.
И тут перед Хиромасой оказалось дерево высотой примерно в три человеческих роста. Знакомое дерево. Он и раньше видел его, когда приходил в дом Сэймея. Однако сегодня оно не такое как всегда: все ветки покрыты чем-то желтым, напоминающим то ли цветы, то ли плоды. Похоже, что запах шел именно от этого дерева. Чем ближе Хиромаса к нему подходил, тем гуще становился запах.
 
Хиромаса остановился перед деревом, потому что в ветвях этого дерева что-то двигалось. Белесый человеческий силуэт. Похоже, что кто-то взобрался на дерево и что-то там делает.
Раз — и к ногам Хиромасы упало нечто. Он пригляделся, и обнаружил ветку дерева, плотно усаженную теми толи цветами, то ли плодами.
— Раз уж они так сильно пахнут, значит, это не плоды, а цветы, — решил для себя Хиромаса.
И тут упала еще одна ветка. Послышался тихий звук ломаемых ветвей. Тень наверху дерева тонкими пальцами отламывала цветущие ветки и бросала их на землю.
Если приглядеться, то вся земля под деревом была укрыта как мягким ковром этими желтыми цветами.
Однако, была одна странность: движения человеческой тени наверху не тревожили ни одну ветку, несмотря на то, что эти ветки были плотно усыпаны цветами. Казалось, что тело этой человеческой тени — воздушно, и легко проскальзывает между листьями и ветками.
Хиромаса вгляделся, пытаясь понять, чья же это тень наверху. Но чем пристальнее он вглядывался, тем больше расплывались черты лица тени, глаза, нос, рот, контуры лица словно бы затуманивались. Вроде и видно, но определенности нет.
Словно бы там был призрак человека.
— Сикигами? — и только Хиромаса так подумал, как призрачное лицо человеческой тени вдруг стало ясно видно.
Он улыбался.
— Сэймей… — пробормотал Хиромаса, и тут…
— Эй, Хиромаса! — позвали его откуда-то из-за спины.
Хиромаса обернулся, а там на открытой веранде своего дома в белом легком каригину сидел, скрестив ноги, Сэймей. Правый локоть положив на правое колено и на согнутую правую руку устроив подбородок, Сэймей улыбаясь разглядывал Хиромасу.
— Сэймей, ты же сейчас, на том дереве…
— Неа. Я уже давно тут сижу.
— Но на дереве… — Хиромаса обернулся к дереву. Но в ветвях уже не было человеческой тени.
— Сикигами? — Хиромаса повернулся обратно к Сэймею.
Тот поднял голову с руки и ответил:
— Ну, да.
— А что ты поручил сикигами?
— Ты видел.
— Да, я понимаю, что я видел. Человек на том дереве ломал и бросал вниз цветущие веточки.
— Именно.
— Просто я не понимаю, зачем это было, поэтому я тебя спрашиваю!
— Скоро поймешь.
— Скоро?
— Угу.
— Да и скоро не пойму, — простодушно буркнул Хиромаса.
— Ладно тебе, Хиромаса! У меня здесь саке приготовлено. Давай выпьем немного, спокойно любуясь садом, и ты все поймешь.
— Н-ну…
— Иди сюда! — справа от Сэймея стоял круглый поднос, на котором были расставлены кувшин с саке и две чашечки. На тарелке горой лежала сушеная рыба.
— Ну, ладно, иду, так и быть. — Хиромаса поднялся из сада на веранду и сел сбоку от Сэймея. — Хорошо ты тут все устроил! Похоже, ты заранее знал, что я приду!
— Хиромаса! Если ты не хочешь мне сообщать о своем приходе, не бормочи себе под нос, когда переходишь мост Итидзёмодорибаси!
— А я опять что-то сказал там?
— А ты разве не бормотал: «Интересно, Сэймей, ты дома?»
— То есть тебя твой сикигами из под моста оповестил?
— Хе-хе, — красные губы Сэймея изогнулись в прозрачной улыбке. Он взял в руки кувшин и наполнил две чашечки саке. Правда это были не просто чашечки. Они были из ляпис-лазури.
— Ого! — воскликнул Хиромаса. — Это же лазурь! — он взял чашку в руки и внимательно вгляделся. — Ну, ну, и вино в них тоже не простое, а…
В чашках была налита красная жидкость, по аромату было понятно, что это саке, но оно отличалось от всего саке, что знал Хиромаса.
— Попробуй, Хиромаса! — сказал Сэймей.
— А там яда-то нет?
— Не волнуйся! — и Сэймей первым поднес чашечку к губам. Глядя на него, Хиромаса тоже отпил. Он немного подержал красную жидкость во рту, а потом медленно проглотил.
— Хм, однако… — он резко выдохнул, — кажется, оно проникает в стенки желудка!
— И чашки, и саке прибыли из страны Тан.
— О, из Тан?
— Угу.